вторник, 01 августа 2017
Всем снова привет, кто зашел это прочесть ))) Рада вас видеть )
Сразу оговорюсь, что отчет довольно сумбурный, но очень хотелось проговорить некоторые вещи и поделиться ими. Поэтому оставляю за вами выбор, что читать, а что пролистывать. Приятного прочтения!
1. Почему Хранители очутились в Готэме?
2. Кто такая Лори Юспешик (в т.ч. для тех, кто не читал комиксы и не смотрел фильм)?
3. Благодарности
Мастера! Спасибо большое вам за игру. А самое большое мое восхищение вызвали ваши хладнокровие, умение сдерживаться и психологическая работа. Низкий вам поклон.
//ложка дегтя. Ну заберите же, пожалуйста, у игроков эти проклятые хайратники! Что б они их все потеряли в первый час игры!
Пингвин! Без тебя для меня не было бы этой игры. Спасибо за приглашение. За то, что притащил на игру по DC человека, читавшего комиксы один раз в жизни и только одну книжку. Мне было лет 6. И не смотревшего фильмы. Да, совсем. За Хранителей меня усадили почти силой, когда я совсем отчаялась выбрать какого-либо персонажа.
Я считаю, что мы с тобой отлично поиграли. Ты был таким милым ))) И тебя так весело было подставлять, что просто ми-ми-ми. Прости, что убила.
- А я... Я буду жить! И процветать! - В голове Лори встает на место последняя частичка паззла: "Нет, Пингвин, не будешь..."
Гордон! Тебе поется благодарность в п. 2. Я знаю, ты осилишь много букаф.
Шляпник! Ох, не везло тебе в баре, не везло. Ты был очень милый и забавный. И я немножко ждала похищения ))) Ну а вдруг))) Спасибо тебе за труп в клубе. И за то, что не обижаешься на убийство. Ты очарователен!
Роршах! Он же Буллок. Тебе я и так все уже высказала.
Селина! Спасибо дорогая за чудное общение! Ты просто прелесть и мне безумно жаль, что ты связалась с такой дурной компанией.
Барбара! Оракул! Прости, что не спалилась. Рано еще было. А потом уже и некогда, да и незачем. И все равно общение с тобой было бесценно-информативно.
Катана! Тебе огромные пожизневые спасибы за помощь в сборке шатра и организации лагеря. Ты трудилась как никто. Низкий поклон. Я рада, что мы пообщались хоть немного ближе, чем на Хоге.
Бистбой! Прости, что уронила ) И что посадила в стаканчик. Не могла удержаться )))))))
Нигма! Из тебя был отличный Загадочник. Твой единственный косяк - оговаривался часто, но это нормально. Спасибо тебе за флирт, Лори очень симпатизировала Нигме. Ей было с ним интересно, и она искренне жалела о его смерти. Видеть привидение Нигмы было действительно больно. Как с Совой у меня с тобой не очень получилось взаимодействовать, но зато диалоги были прекрасны:
- Я тебя люблю!
- Мне пофиг!
- Именно поэтому я осмелился это сказать!
- Мне пофиг!
- Я хочу защитить свою девушку!
*Пофигистично-скептический взгляд*
- Ну, допустим, она еще не знает, что она моя девушка, но я все равно хочу её защитить.
//Совет: если когда-нибудь будешь еще играть роли типа Совы, обращай больше внимания на субординацию. Это очень важно.
Комедиант! Ну что ж тебя вечно не было!!! И хорошо, что ты так и не прочел загруз. Я боялась, что придется тебя пристрелить. Мало ли...
Джокер! Как жаль, что мало поиграли! Спасибо тебе за красивый образ и за уничтожение улик! Я очень хочу тебя догнать и убить )
Харли! Почти сестринские чувства ) Все же у Лори хватало черт характера, которые позволяли ей чувствовать определенное сродство с твоим персонажем. Спасибо за ночное общение, за разгоны в тюрьме, за создание динамики на игре. Ты умничка! Спасибо!
Флеш! Спасибо за спасение от взрыва! И за требования крепкого алкоголя. Это было очень мило, весело и поднимало настроение!
Талия аль Гул! Спасибо, что попугала, что спалила Бэйна, что осталась самой большой загадкой для Лори.
Мерлин! Главный алкоголик моего бара. За одно это тебе спасибо. Жаль, что не убила. Прости, ты слишком хорошо прикрылся Юными титанами.
Дефстроук! Очаровательный образ. Жаль, мало пообщались )
Бэтмен! Спасибо за прекрасный костюм - впечатлял. Честно. И за самые смешнвые запалы:
- Мне здесь притащили Харли Квин, но она убежала!
- И часто вам притаскивают кого-то вроде Харли Квин?
- Ну, раз на раз не приходится...
Бэйн! Спасибо за пафосное протаскивание тела Роршаха по полигону! Это создало такой ОБВМ, что меня всю трясло. Еще один провалившийся план убийства. Эх...
Затанна! Просто прекрасная женщина! Приятно познакомиться!
А также всем-всем-всем! Спасибо за игру и низкий поклон!
4. Ачивка закрыта (блок создан потому, что на игру я заявлялась изначально полутехническим персонажем и, вероятно, мастера решили меня не грузить целями и квестами. Так что я прописала их себе сама и хочу похвастаться):
- Самый необычный секс в самой неожиданной компании.
- Использовать Джокера в личных целях.
- Прикрывать боссу пятую точку в интересах полиции.
- Сдать босса полиции вместе со всеми его тайниками и тайными ходами.
- Убить босса! (Спорим, об этом многие мечтают?)
- Стереть начальника в порошок! (Из той же категории) Его же динамитом.
- Использовать для убийства исключительно рабочие инструменты (как сказал Кейси Райбек в "Захвате-2": "Никто меня не победит на кухне"
. Знаете, от чего пострадали Пингвин и Шляпник? От красного перца... И разделочного ножа... - Обвешаться чужим динамитом с ног до головы.
- Принять суперженщину за супермена в юбке.
- Подсесть на наркоту и активно распространять её в полицейском участке на глазах у комиссара полиции.
- Даже под действием инопланетной заразы оставаться самым адекватным человеком в участке по мнению комиссара Гордона.
- Остаться единственным не умиравшим сотрудником полиции, игравшим с начала и до конца игры.
- Заразиться бескомпромиссностью Роршаха (считаю не оконченным, увы, в полиции продолжать складировать трупы оказалось мне не по силам).
- Не спалиться Оракулу (хотя очень хотелось. Если бы Лори пришлось скрываться от Гордона, то Оракул был бы первым, к кому она бы пошла).
- Завести друзей среди преступников.
- Поймать кузнечика в стаканчик. Проделать в нем дырки. И чуть не разбить себе голову, когда кузнечик стал птеродактилем.
- Дальше всего отправить парня, признававшегося мне в любви.
Ну и главная ачивка по АХЧ: Пингвин, мы же его-таки вывезли! Этот клуб! И шатер собрали!!! Ух-у-у-у! ;-*
четверг, 09 марта 2017
У меня в последнее время не слишком складывается с отчетами. Но я постараюсь изложить на бумаге тот сумбур, который все никак не проходит после игры.
Во-первых, спасибо огромное мастерам! За игру, которая была живой и динамичной. За теплый прием и за не менее теплое отношение. Объятия Пушкина – это что-то ))) Так и хочется пошутить что-то вроде: в моем детстве все девушки мечтали выйти замуж за ДиКаприо, а меня вот зато Пушкин обнимал 😉 А разговоры с пифией? В общем, это бесцеено!
Во-вторых, спасибо игрокам! Наверное, стоит сделать это поименно, потому что мне удалось пообщаться почти с каждым, и каждый чем-то запомнился:
- Тося Дельвиг – спасибо тебе за скурпулезность и нетерпение. Это заставляло задуматься о вечном и деньгах. Благодаря тебе я знаю, что мне грозит, если я не выплачу кредит.
- Сашка Пушкин – за веселье, открытость души и незаурядный талант.
- Данзас – за то, что коверкал мои стихи, бесил меня же и меня же и выслушивал, когда я, по твоему выражению, все же про**ался. Мой верный секундант.
- Крот – пусть поиграли маловато, но был замечательный разговор и отличное общение всем вместе. Спасибо!
- Ололосенька – за карикатуры и увлеченность, хулиганистость и задор. Спасибо!
Преподавателям:
- Александр Петрович! На кого вы нас покинули? Спасибо за яркий образ и коверкание имен.
- Яков Иванович – я вам то доверял, то проверял. Изобретательны, постоянно пытаетесь находиться везде и при этом очень скромны. Это очаровательно.
- Давид де Будри – вы столько юлили, что привлекали внимание, как красный флаг. Поклон за интереснейшую беседу!
- господин Пешель – жаль, что мало пообщались, надеюсь, пересечемся на играх вновь и тогда уже поиграем.
- отец Иннокентий (Николай) – человек-невидимка. Обретает материальную форму только перед экзаменами, потому ненаходим в остальное время.
Высоким гостям:
- Гавриил Романович – покойтесь с миром. Мы помним, что вы защищали нас и никогда не забудем.
- госпожа Вульф – вами невозможно не очароваться! Спасибо за игру, Рысь 😉
- мадмуазель Веймер – ваша красота и искренность поразили меня в самое сердце. Бездна патриотизма и сопереживания. Мы от вас такого не ожидали. Поклон!
- Софья Николаевна – жаль, что наш разговор о языках и книгах был так скоро прерван. Спасибо за капельку религии в море эллинистики.
- Варвара Ильинична – вы вызвали у меня одно сплошное подозрение. За то и благодарю. Именно вы рассказали мне о терроризме.
- княгиня Волконская – какое платье! И сколько критики ))) Поклон.
- мадмуазель Туту – вы женщина? Спасибо, чудная идея и замечательная её реализация!
Ну и немного о персонаже, которого я крайне боялась брать, желая заграбастать роль Карцева, но все же рискнула и не пожалела. Я очень рада, что моя шутка о том, что если я ни разу не подерусь на дуэли, то игра будет скучной, не оправдались. Вильгельмом Кюхельбекером я восхищаюсь как человеком, не способным сдаваться ни в каких обстоятельствах. И безумно благодарна за шанс его отыграть. Его восприятие мира поражало меня, когда я о нем читала, и тем более – когда я сама играла его. Воспринимать угрозы как мольбу, читать между строк, верить в дружбу и в честь до конца. Таким он навсегда останется в моей памяти.
Тысяча слов об игре для тех, кто еще не устал читать:
О розовых перьях фламинго или Самый неожиданный квест
Едва прошел парад, и мы познакомились со всеми игроками, как пришло время вернуться в выделенный нам угол и распаковать наш новейший печатный станок с системой линз. Обычные хлопоты, разве что выскочивший незаметно из своего гнезда провод позже едва не испортил нам все впечатления во время визита княгини Волконской. Но тут Вильгельм увидел перо. Нет, Перо. Розовое. Почему-то мне кажется, что он покраснел, глядя на него… И я даже не знаю, в чем было дело, в цвете ли пера, в совершенно пустых ли карманах лицеиста, но Кюхля решил, что это перо – чья-то потерянная вещь, которая может быть очень ценной для своего хозяина. И начался единственный в жизни Вильгельма поход по дамам. Задача была обсуждена с друзьями и сформулирована коротко: обойти всех благородных (и даже не очень) дам в Лицее и узнать, кому принадлежит перо. А дальше Кюхля во главе целой банды лицеистов, подшучивающих над каждой его попыткой вручить перо очередной потенциальной владелицы, отправился в свое путешествие.
Какой же был мой пожизневый фейспалм, когда я как игрок осознала, что не узнала одного из мастерских перьев! И это перо вообще было положено для использования лицеистами! В общем, сказочка о том, как скурить обвм без зажигалки и сигары вышла замечательная. Спасибо огромное дамам за приятнейшее общение!!! В особенности, прелестнице-Акулине, на которую я чуть не упал, благодаря усилиям дорогих друзей.
Печатный станок
Изначально сия конструкция должна была содержать некоторое количество дополнительных проводов и колб с жидкостями, но до меня вовремя дошла прелесть транспортировки его в существенно измененном состоянии, да и времени уже оставалось на его украшение немного, поэтому он появился в его нынешнем виде.
И пусть даже нам не удалось издать газету во время игры, но за счет экскурсий, разговоров, карикатур, стихов и прочего, он все же сыграл свою роль и делал игру более технологичной. С моей точки зрения, лучшей концепцией этого чудо-аппарата было то, что его алфавиты необходимо гравировать в металле для использования. Под эту версию можно было одалживать кислоту у Пешеля, оправдываться перед госпожой Туркистановой за взрывы в лаборатории и многое другое.
П.С. До сих пор не знаю, почему в конце игры он начал печатать розовым. Может, Кюхля в смущении уронил туда перо?
Экзамены! Или о том, как я не стал горой… А Пушкин бараном
Экзамены подкрались незаметно, как и все, к чему готовишься, готовишься, а оно все равно наступает в самый неожиданный момент. Они не давали лицеистам спать, есть (хотя вот кому как, в еде Лицей вообще делился на 2 лагеря: придерживающихся жесткой диеты и сметающих любую еду на своем пути, вследствие чего регулярно страдающих по желудочной части), сосредотачиваться на девушках…
В общем, как бы мы ни готовились морально к стихосложению на игре, но экспромт стал для нас сюрпризом. Но по крайней мере после того, как отстрелялся сам, было уже не так страшно наблюдать за другими. И могу сказать, что все мы молодцы хотя бы потому, что не молчали )))
Внезапно порадовало фехтование, перед которым откуда ни возьмись появился Пушкин. И как истинная чертяка начал искать примирения вместо дуэли. Раскаяние его, а точнее, уговоры, были столь убедительны, что Кюхельбекер не выдержал и обиды вылетели у него из головы.
До сих пор безумно жаль экзамена по религиоведению, потому что уверен – наше выступление сорвало бы бурные аплодисменты.
Но играть во все это было весело. Благодаря нашим дамам, каждый раз находившими для нас и долю похвалы, и долю критики. Благодаря отцу Иннокентию (или Николаю? Вообще, единственный игрок, с которым мы ни разу не обмолвились ни словом) и его напутствиям, воспринимаемыми Вильгельмом с некоторой долей сомнения. Благодаря Куницыну, мир его праху… И коверканию имен, разряжавшему напряженную атмосферу экзаменов лучше, чем что-либо другое.
Спасибо вам!
Стихи и деньги и «т-туэль!»
Тяжело писать стихи, когда тебе за них не платят. Хорошо Дельвигу, ему хоть заплатили. Наверное, было полнейшей глупостью пытаться у него одолжить эти 2 сребреника ради прелестей девицы, волею случая, своей обнаженной красотой возбудившей в Вильгельме любовную лихорадку, но можно ли сожалеть о деньгах, когда их у тебя почти никогда нет?
Другое дело – сожаление о деньгах для Тоси. Это сожаление проявлялось все чаще и более ярко. Он начал почти непристойно шутить, рассказывать о долге направо и налево и Вильгельму от того становилось тошно и горячо в щеках. Неоднократно повторенное обещание вернуть и данное слово чести, ни на каплю не улучшали настроение Дельвига, а способа вернуть деньги не находилось. Даже Данзас, порой обладавший удачей звенеть в кармане монетами, на этот раз ничем не смог помочь Кюхле.
Лицеисты все более откровенно переглядывались, почти ожидая, что Вильгельм не стерпит очередной выходки Тоси и вызовет того на дуэль (или «т-туэль», как метко пародировал Кюхельбекера Медведь), а Кюхля в это время решал для себя вопрос: может ли существовать человек, способный вызвать друга на дуэль за 2 сребреника? Это ведь даже не 30… И это же он сам виноват, что не может ничем заменить не полученные из дома деньги каким-нибудь другим источником дохода.
Но пока он размышлял над вопросами денежными, Дельвиг, чрезвычайно оскорбленный по всей видимости поведением Вильгельма, перешел черту и вылетевшее из его уст оскорбление снести было нельзя, сохранив честь и достоинство.
- Т-туэль! – Слово вылетело резко, словно помимо воли.
И тут начались интриги…
Пропажа и смерть Матюшкина, расспросы Туркистановой, слова княгини Волконской о поклонении культу Бахуса и Диониса, взрыв и гибель Державина и Куницына, странное слово «Арзамас» и разговоры с де Будри, все это внезапно начало складываться в единую картину. Единственным неясным звеном в которой оставалось содержимое подвала, в который, впрочем, нам всем очень скоро удалось попасть.
Орден Сов, удивительная история Малиновского и Матюшкина, клятва. Здесь следует отметить, что после того, как в его голове сформировалась картина происходящего в Лицее и пришло осознание наличия противодействующих групп, в том числе террористов и предателей, доверять Карцеву у Кюхельбекера не получалось. Поэтому предложение принести клятву и вступить в некий Орден, о котором он слыхом не слыхивал, ему не слишком понравилось, несмотря на все звучащее в нем благородство. Дать клятву, слово означало отдать и себя этому Ордену. Но останавливало то, что тот же Карцев может с тем же успехом оказаться членом Арзамаса, а вовсе не благородным защитником мира и добра от тварей тьмы.
Все эти размышления привели к тому, что дать клятву Вильгельм решил лишь после того, как понял, что его самого никто не заставит совершить в этом Ордене того, что будет претить его понятию о чести и достоинстве. Несколько успокоенный этими размышлениями, Кюхля расслабился и начал внимать словам клятвы.
«Я – страж у ворот Аида...»
Почему эта строка попалась именно Вильгельму? Она была предвестником, коснувшимся его своей холодной рукой буквально за минуты до того, как слова клятвы разрушат последние оковы, сдерживающие способности внутри лицеистов. В ушах Кюхли зашумело, мир перед глазами поплыл, и юноша рухнул под ноги товарищам.
Когда он очнулся, свет мягко ласкал стены и очертания лица, склонившегося над ним. Женщина была в годах, но также явно была заметна сохранившаяся красота этого лица, внутреннее благородство. Пифия была ласкова к Кюхле и искала помощи. Она была сильна и способна прозревать будущее на многие годы вперед, но не имела возможности вспомнить, что было с ней раньше. Как это понятно было Вильгельму, который страдал лунатизмом и порой не мог объяснить ни себе, ни окружающим ни что, ни почему он делал во сне! И она же открыла ему ужасную тайну – Вильгельм способен погубить всех своих друзей! В это было практически невозможно поверить, но… Но разве после открывшихся в своей полноте способностей, после рассказа Карцева, после клятвы Ордену Сов вы сами были бы способны в чем-то усомниться??? Кюхля не нашел в себе таких сил.
Слова пифии стали для него истиной. И был лишь один шанс изменить все предначертанное – помочь ей. На это юноше был дан час.
Как найти то, чего ты никогда не видел? Как отыскать еще одно тайное место или закрытую шкатулку, где, кажется, каждая щербинка и трещинка исследована быстрыми руками и зорким взглядом лицеистов? Но если ты помогаешь самой пифии, то разве судьба не даст все нити для того, чтобы выполнить задание? Именно на судьбу и фортуну решил положиться Кюхля в своих поисках.
И, следует заметить, не ошибся. Уже через некоторое время в его руках оказалась шкатулка, которую ранее держал при себе Карцев. Содержимое этой шкатулки явно интересовало профессора, ведь он держал её постоянно при себе и даже когда передавал кому-нибудь, то требовал позже ему вернуть. Когда Акулина сказала, что в шкатулке прячется словно какое-то существо, Вильгельм соотнес эти слова со словами Вульф и, кажется, госпожи Туркистановой (немного путаюсь, возможно, это была госпожа Мещерская?..), требовавшей у Кюхли провести его в храм пифии. Слова её, как и слова Акулины, звучали очень схоже – о некоем существе, скрытом внутри.
Поэтому Вильгельм забрал шкатулку у Акулины и бросился в подвал. Но, оказавшись там, растерялся – ничего не происходило, ничего не менялось. Стены храма не распахнулись от того, что шкатулка снова очутилась в подвале. «Она здесь уже была…» - разочарованно осознал Кюхельбекер и, развернувшись, вышел вон.
В какой-то момент усталость и треволнения привели к тому, что Кюхля попросту уснул едва ли не на ходу, успев разве что присесть на край дивана. Ему снова снился Малиновский. Он звал лицеистов куда-то в неведомое, говорил, что они должны выпустить то существо, которое спрятано в закрытом ото всех храме. И даже рассказывал как…
Очнувшись, Кюхля долго не мог прийти в себя. Как поверил он словам пифии, с той же силой он не верил словам Малиновского. Но время, отведенное ему на поиски заканчивалось, голос в голове уже отсчитывал истекающие минуты, а руки, словно повинуясь кому-то другому, слагали стихи, которые вызывали ужас в душе Вильгельма… Если его время истекало, если он не найдет память пифии и единственным путем спасти друзей от его самого станет его смерть, то пусть будет так, но лицеисты должны узнать все. И Вильгельм бросился рассказывать. Сначала Данзасу, потом остальным. О пифии, женщине, запертой в храме. О Малиновском, теле Матюшкина и переведенном Евангелие, нахождение которого могло открыть двери храма, о том, что время, отведенное ему истекает и Вильгельм не знает, что будет, когда оно закончится. Если он исчезнет, как исчез для них в прошлый раз, то пусть хотя бы они будут предупреждены.
Под конец его рассказа вернулся Илличевский и сказал, что он знает, как пройти дальше по подвалу. Шкатулка словно ненароком снова оказалась у Вильгельма в руках, и вот они снова спускаются в подземелье. Кажется, не они одни… Но разве это еще имеет значение?
Данное слово
Путь был долог… Хотя иногда Вильгельму казалось, что прошли лишь секунды и минуты. И вот храм раскрыт, перед ним снова стоит пифия. Кюхля протянул шкатулку, даже не особенно надеясь, что он принес то, что ей нужно.
- Вы опоздали… - Вильгельм кивнул, глядя пифии в глаза. – Вы давали слово, что отдадите за друзей свою жизнь.
- Да. С ними все будет в порядке?
- У них будет своя жизнь, короткая или долгая… С болью и радостью…
Ответ не был особо утешительным, но, наверное, это лучше, чем если он предаст их… Он согласен.
Кюхля окинул взглядом столпившихся на берегу лицеистов. Хотелось что-то сказать, объяснить, что он никогда не предал бы их дружбы, но слова не приходили. Тося выглядел удивленным, Данзас ошарашенным, Обезьяна наклонил голову и совсем не смотрел на Вильгельма. В голову пришло, что слова вообще будут излишними, испортят все еще больше. Он виноват перед ними, пусть даже еще не совершенным поступком, но разве это что-то меняет? Слово дано.
Дамы! Дамы! Девицы!
Вы были прекрасны. Наряды, платья, ужимки мадмуазель Туту, предельная эротичность приспущенного плеча мадмуазель Веймер, мягкое, заботливое, теплое искушение мадам Вульф, нежная грация Акулины, глядя на которую Кюхля то и дело вспоминал её без одежды. Он очень хотел подарить ей стихи, но, увы, просто не хватило времени.
Вы поражали меня и Вильгельма. Мадмуазель Туту искренностью и непосредственностью, мадмуазель Веймер внезапной дружелюбностью и искреннейшими соболезнованиями, когда Кюхля не знал, куда деваться и как не расчувствоваться на глазах у дамы и товарища. Госпожа Вульф обаяла Вильгельма и почти приручила. Наверное, если бы ей вздумалось, то он был не устоял перед очарованием этой женщины. Её хотелось спасать и быть спасаемым ей.
Спасибо всем за то, что мы все собрались и отыграли удивительное приключение! Я вас всех очень полюбил!
Во-первых, спасибо огромное мастерам! За игру, которая была живой и динамичной. За теплый прием и за не менее теплое отношение. Объятия Пушкина – это что-то ))) Так и хочется пошутить что-то вроде: в моем детстве все девушки мечтали выйти замуж за ДиКаприо, а меня вот зато Пушкин обнимал 😉 А разговоры с пифией? В общем, это бесцеено!
Во-вторых, спасибо игрокам! Наверное, стоит сделать это поименно, потому что мне удалось пообщаться почти с каждым, и каждый чем-то запомнился:
- Тося Дельвиг – спасибо тебе за скурпулезность и нетерпение. Это заставляло задуматься о вечном и деньгах. Благодаря тебе я знаю, что мне грозит, если я не выплачу кредит.
- Сашка Пушкин – за веселье, открытость души и незаурядный талант.
- Данзас – за то, что коверкал мои стихи, бесил меня же и меня же и выслушивал, когда я, по твоему выражению, все же про**ался. Мой верный секундант.
- Крот – пусть поиграли маловато, но был замечательный разговор и отличное общение всем вместе. Спасибо!
- Ололосенька – за карикатуры и увлеченность, хулиганистость и задор. Спасибо!
Преподавателям:
- Александр Петрович! На кого вы нас покинули? Спасибо за яркий образ и коверкание имен.
- Яков Иванович – я вам то доверял, то проверял. Изобретательны, постоянно пытаетесь находиться везде и при этом очень скромны. Это очаровательно.
- Давид де Будри – вы столько юлили, что привлекали внимание, как красный флаг. Поклон за интереснейшую беседу!
- господин Пешель – жаль, что мало пообщались, надеюсь, пересечемся на играх вновь и тогда уже поиграем.
- отец Иннокентий (Николай) – человек-невидимка. Обретает материальную форму только перед экзаменами, потому ненаходим в остальное время.
Высоким гостям:
- Гавриил Романович – покойтесь с миром. Мы помним, что вы защищали нас и никогда не забудем.
- госпожа Вульф – вами невозможно не очароваться! Спасибо за игру, Рысь 😉
- мадмуазель Веймер – ваша красота и искренность поразили меня в самое сердце. Бездна патриотизма и сопереживания. Мы от вас такого не ожидали. Поклон!
- Софья Николаевна – жаль, что наш разговор о языках и книгах был так скоро прерван. Спасибо за капельку религии в море эллинистики.
- Варвара Ильинична – вы вызвали у меня одно сплошное подозрение. За то и благодарю. Именно вы рассказали мне о терроризме.
- княгиня Волконская – какое платье! И сколько критики ))) Поклон.
- мадмуазель Туту – вы женщина? Спасибо, чудная идея и замечательная её реализация!
Ну и немного о персонаже, которого я крайне боялась брать, желая заграбастать роль Карцева, но все же рискнула и не пожалела. Я очень рада, что моя шутка о том, что если я ни разу не подерусь на дуэли, то игра будет скучной, не оправдались. Вильгельмом Кюхельбекером я восхищаюсь как человеком, не способным сдаваться ни в каких обстоятельствах. И безумно благодарна за шанс его отыграть. Его восприятие мира поражало меня, когда я о нем читала, и тем более – когда я сама играла его. Воспринимать угрозы как мольбу, читать между строк, верить в дружбу и в честь до конца. Таким он навсегда останется в моей памяти.
Тысяча слов об игре для тех, кто еще не устал читать:
О розовых перьях фламинго или Самый неожиданный квест
Едва прошел парад, и мы познакомились со всеми игроками, как пришло время вернуться в выделенный нам угол и распаковать наш новейший печатный станок с системой линз. Обычные хлопоты, разве что выскочивший незаметно из своего гнезда провод позже едва не испортил нам все впечатления во время визита княгини Волконской. Но тут Вильгельм увидел перо. Нет, Перо. Розовое. Почему-то мне кажется, что он покраснел, глядя на него… И я даже не знаю, в чем было дело, в цвете ли пера, в совершенно пустых ли карманах лицеиста, но Кюхля решил, что это перо – чья-то потерянная вещь, которая может быть очень ценной для своего хозяина. И начался единственный в жизни Вильгельма поход по дамам. Задача была обсуждена с друзьями и сформулирована коротко: обойти всех благородных (и даже не очень) дам в Лицее и узнать, кому принадлежит перо. А дальше Кюхля во главе целой банды лицеистов, подшучивающих над каждой его попыткой вручить перо очередной потенциальной владелицы, отправился в свое путешествие.
Какой же был мой пожизневый фейспалм, когда я как игрок осознала, что не узнала одного из мастерских перьев! И это перо вообще было положено для использования лицеистами! В общем, сказочка о том, как скурить обвм без зажигалки и сигары вышла замечательная. Спасибо огромное дамам за приятнейшее общение!!! В особенности, прелестнице-Акулине, на которую я чуть не упал, благодаря усилиям дорогих друзей.
Печатный станок
Изначально сия конструкция должна была содержать некоторое количество дополнительных проводов и колб с жидкостями, но до меня вовремя дошла прелесть транспортировки его в существенно измененном состоянии, да и времени уже оставалось на его украшение немного, поэтому он появился в его нынешнем виде.
И пусть даже нам не удалось издать газету во время игры, но за счет экскурсий, разговоров, карикатур, стихов и прочего, он все же сыграл свою роль и делал игру более технологичной. С моей точки зрения, лучшей концепцией этого чудо-аппарата было то, что его алфавиты необходимо гравировать в металле для использования. Под эту версию можно было одалживать кислоту у Пешеля, оправдываться перед госпожой Туркистановой за взрывы в лаборатории и многое другое.
П.С. До сих пор не знаю, почему в конце игры он начал печатать розовым. Может, Кюхля в смущении уронил туда перо?
Экзамены! Или о том, как я не стал горой… А Пушкин бараном
Экзамены подкрались незаметно, как и все, к чему готовишься, готовишься, а оно все равно наступает в самый неожиданный момент. Они не давали лицеистам спать, есть (хотя вот кому как, в еде Лицей вообще делился на 2 лагеря: придерживающихся жесткой диеты и сметающих любую еду на своем пути, вследствие чего регулярно страдающих по желудочной части), сосредотачиваться на девушках…
В общем, как бы мы ни готовились морально к стихосложению на игре, но экспромт стал для нас сюрпризом. Но по крайней мере после того, как отстрелялся сам, было уже не так страшно наблюдать за другими. И могу сказать, что все мы молодцы хотя бы потому, что не молчали )))
Внезапно порадовало фехтование, перед которым откуда ни возьмись появился Пушкин. И как истинная чертяка начал искать примирения вместо дуэли. Раскаяние его, а точнее, уговоры, были столь убедительны, что Кюхельбекер не выдержал и обиды вылетели у него из головы.
До сих пор безумно жаль экзамена по религиоведению, потому что уверен – наше выступление сорвало бы бурные аплодисменты.
Но играть во все это было весело. Благодаря нашим дамам, каждый раз находившими для нас и долю похвалы, и долю критики. Благодаря отцу Иннокентию (или Николаю? Вообще, единственный игрок, с которым мы ни разу не обмолвились ни словом) и его напутствиям, воспринимаемыми Вильгельмом с некоторой долей сомнения. Благодаря Куницыну, мир его праху… И коверканию имен, разряжавшему напряженную атмосферу экзаменов лучше, чем что-либо другое.
Спасибо вам!
Стихи и деньги и «т-туэль!»
Тяжело писать стихи, когда тебе за них не платят. Хорошо Дельвигу, ему хоть заплатили. Наверное, было полнейшей глупостью пытаться у него одолжить эти 2 сребреника ради прелестей девицы, волею случая, своей обнаженной красотой возбудившей в Вильгельме любовную лихорадку, но можно ли сожалеть о деньгах, когда их у тебя почти никогда нет?
Другое дело – сожаление о деньгах для Тоси. Это сожаление проявлялось все чаще и более ярко. Он начал почти непристойно шутить, рассказывать о долге направо и налево и Вильгельму от того становилось тошно и горячо в щеках. Неоднократно повторенное обещание вернуть и данное слово чести, ни на каплю не улучшали настроение Дельвига, а способа вернуть деньги не находилось. Даже Данзас, порой обладавший удачей звенеть в кармане монетами, на этот раз ничем не смог помочь Кюхле.
Лицеисты все более откровенно переглядывались, почти ожидая, что Вильгельм не стерпит очередной выходки Тоси и вызовет того на дуэль (или «т-туэль», как метко пародировал Кюхельбекера Медведь), а Кюхля в это время решал для себя вопрос: может ли существовать человек, способный вызвать друга на дуэль за 2 сребреника? Это ведь даже не 30… И это же он сам виноват, что не может ничем заменить не полученные из дома деньги каким-нибудь другим источником дохода.
Но пока он размышлял над вопросами денежными, Дельвиг, чрезвычайно оскорбленный по всей видимости поведением Вильгельма, перешел черту и вылетевшее из его уст оскорбление снести было нельзя, сохранив честь и достоинство.
- Т-туэль! – Слово вылетело резко, словно помимо воли.
И тут начались интриги…
Пропажа и смерть Матюшкина, расспросы Туркистановой, слова княгини Волконской о поклонении культу Бахуса и Диониса, взрыв и гибель Державина и Куницына, странное слово «Арзамас» и разговоры с де Будри, все это внезапно начало складываться в единую картину. Единственным неясным звеном в которой оставалось содержимое подвала, в который, впрочем, нам всем очень скоро удалось попасть.
Орден Сов, удивительная история Малиновского и Матюшкина, клятва. Здесь следует отметить, что после того, как в его голове сформировалась картина происходящего в Лицее и пришло осознание наличия противодействующих групп, в том числе террористов и предателей, доверять Карцеву у Кюхельбекера не получалось. Поэтому предложение принести клятву и вступить в некий Орден, о котором он слыхом не слыхивал, ему не слишком понравилось, несмотря на все звучащее в нем благородство. Дать клятву, слово означало отдать и себя этому Ордену. Но останавливало то, что тот же Карцев может с тем же успехом оказаться членом Арзамаса, а вовсе не благородным защитником мира и добра от тварей тьмы.
Все эти размышления привели к тому, что дать клятву Вильгельм решил лишь после того, как понял, что его самого никто не заставит совершить в этом Ордене того, что будет претить его понятию о чести и достоинстве. Несколько успокоенный этими размышлениями, Кюхля расслабился и начал внимать словам клятвы.
«Я – страж у ворот Аида...»
Почему эта строка попалась именно Вильгельму? Она была предвестником, коснувшимся его своей холодной рукой буквально за минуты до того, как слова клятвы разрушат последние оковы, сдерживающие способности внутри лицеистов. В ушах Кюхли зашумело, мир перед глазами поплыл, и юноша рухнул под ноги товарищам.
Когда он очнулся, свет мягко ласкал стены и очертания лица, склонившегося над ним. Женщина была в годах, но также явно была заметна сохранившаяся красота этого лица, внутреннее благородство. Пифия была ласкова к Кюхле и искала помощи. Она была сильна и способна прозревать будущее на многие годы вперед, но не имела возможности вспомнить, что было с ней раньше. Как это понятно было Вильгельму, который страдал лунатизмом и порой не мог объяснить ни себе, ни окружающим ни что, ни почему он делал во сне! И она же открыла ему ужасную тайну – Вильгельм способен погубить всех своих друзей! В это было практически невозможно поверить, но… Но разве после открывшихся в своей полноте способностей, после рассказа Карцева, после клятвы Ордену Сов вы сами были бы способны в чем-то усомниться??? Кюхля не нашел в себе таких сил.
Слова пифии стали для него истиной. И был лишь один шанс изменить все предначертанное – помочь ей. На это юноше был дан час.
Как найти то, чего ты никогда не видел? Как отыскать еще одно тайное место или закрытую шкатулку, где, кажется, каждая щербинка и трещинка исследована быстрыми руками и зорким взглядом лицеистов? Но если ты помогаешь самой пифии, то разве судьба не даст все нити для того, чтобы выполнить задание? Именно на судьбу и фортуну решил положиться Кюхля в своих поисках.
И, следует заметить, не ошибся. Уже через некоторое время в его руках оказалась шкатулка, которую ранее держал при себе Карцев. Содержимое этой шкатулки явно интересовало профессора, ведь он держал её постоянно при себе и даже когда передавал кому-нибудь, то требовал позже ему вернуть. Когда Акулина сказала, что в шкатулке прячется словно какое-то существо, Вильгельм соотнес эти слова со словами Вульф и, кажется, госпожи Туркистановой (немного путаюсь, возможно, это была госпожа Мещерская?..), требовавшей у Кюхли провести его в храм пифии. Слова её, как и слова Акулины, звучали очень схоже – о некоем существе, скрытом внутри.
Поэтому Вильгельм забрал шкатулку у Акулины и бросился в подвал. Но, оказавшись там, растерялся – ничего не происходило, ничего не менялось. Стены храма не распахнулись от того, что шкатулка снова очутилась в подвале. «Она здесь уже была…» - разочарованно осознал Кюхельбекер и, развернувшись, вышел вон.
В какой-то момент усталость и треволнения привели к тому, что Кюхля попросту уснул едва ли не на ходу, успев разве что присесть на край дивана. Ему снова снился Малиновский. Он звал лицеистов куда-то в неведомое, говорил, что они должны выпустить то существо, которое спрятано в закрытом ото всех храме. И даже рассказывал как…
Очнувшись, Кюхля долго не мог прийти в себя. Как поверил он словам пифии, с той же силой он не верил словам Малиновского. Но время, отведенное ему на поиски заканчивалось, голос в голове уже отсчитывал истекающие минуты, а руки, словно повинуясь кому-то другому, слагали стихи, которые вызывали ужас в душе Вильгельма… Если его время истекало, если он не найдет память пифии и единственным путем спасти друзей от его самого станет его смерть, то пусть будет так, но лицеисты должны узнать все. И Вильгельм бросился рассказывать. Сначала Данзасу, потом остальным. О пифии, женщине, запертой в храме. О Малиновском, теле Матюшкина и переведенном Евангелие, нахождение которого могло открыть двери храма, о том, что время, отведенное ему истекает и Вильгельм не знает, что будет, когда оно закончится. Если он исчезнет, как исчез для них в прошлый раз, то пусть хотя бы они будут предупреждены.
Под конец его рассказа вернулся Илличевский и сказал, что он знает, как пройти дальше по подвалу. Шкатулка словно ненароком снова оказалась у Вильгельма в руках, и вот они снова спускаются в подземелье. Кажется, не они одни… Но разве это еще имеет значение?
Данное слово
Путь был долог… Хотя иногда Вильгельму казалось, что прошли лишь секунды и минуты. И вот храм раскрыт, перед ним снова стоит пифия. Кюхля протянул шкатулку, даже не особенно надеясь, что он принес то, что ей нужно.
- Вы опоздали… - Вильгельм кивнул, глядя пифии в глаза. – Вы давали слово, что отдадите за друзей свою жизнь.
- Да. С ними все будет в порядке?
- У них будет своя жизнь, короткая или долгая… С болью и радостью…
Ответ не был особо утешительным, но, наверное, это лучше, чем если он предаст их… Он согласен.
Кюхля окинул взглядом столпившихся на берегу лицеистов. Хотелось что-то сказать, объяснить, что он никогда не предал бы их дружбы, но слова не приходили. Тося выглядел удивленным, Данзас ошарашенным, Обезьяна наклонил голову и совсем не смотрел на Вильгельма. В голову пришло, что слова вообще будут излишними, испортят все еще больше. Он виноват перед ними, пусть даже еще не совершенным поступком, но разве это что-то меняет? Слово дано.
Дамы! Дамы! Девицы!
Вы были прекрасны. Наряды, платья, ужимки мадмуазель Туту, предельная эротичность приспущенного плеча мадмуазель Веймер, мягкое, заботливое, теплое искушение мадам Вульф, нежная грация Акулины, глядя на которую Кюхля то и дело вспоминал её без одежды. Он очень хотел подарить ей стихи, но, увы, просто не хватило времени.
Вы поражали меня и Вильгельма. Мадмуазель Туту искренностью и непосредственностью, мадмуазель Веймер внезапной дружелюбностью и искреннейшими соболезнованиями, когда Кюхля не знал, куда деваться и как не расчувствоваться на глазах у дамы и товарища. Госпожа Вульф обаяла Вильгельма и почти приручила. Наверное, если бы ей вздумалось, то он был не устоял перед очарованием этой женщины. Её хотелось спасать и быть спасаемым ей.
Спасибо всем за то, что мы все собрались и отыграли удивительное приключение! Я вас всех очень полюбил!
вторник, 21 июня 2016
Ребята, мастера! Очень хочется всем вам сказать огромное спасибо: за то, что вы это сделали, за то, что мы это сделали, за то, что все выжили и даже не все болит 
Эра - спасибо за приглашение, спасибо Розье за разговор и отношение, спасибо за прекрасные выходные.
Рен - мистер Х божественен. Самый интересный урок и пожизнево, и персонажно. Он был самый спокойный и почему-то не вошел в отчет, но Руди и я тебя отчаянно уважаем.
Стефания - отличный Долохов. Доставил ))) С огромным удовольствием тебя не понимала. За пожизневые истины спасибо. Видимо, пришло время их услышать. Аниша услышала, а у Руди свои приоритеты.
Мора - спасибо за зелья и море крови. И за отравление Рэйба с Ивэном. Ты травишь всех, кто мне дорог. Это мило.
Ульяна - шикарный алкашмагл ))) Просто мур )))
Белла - лучи любви. Рудольфус невероятно тебя любит и восхищается тобой.
Ивэн, Гай, друзья - надеюсь, что мы с вами еще долго будем работать вместе и нашу дружбу ничто не разрушит.
Рэйб - я знаю, что мы не слишком близки, но ты мне очень дорог.
Руквуд - убил бы, но мы действительно сработаемся. С удовольствием буду с тобой работать, коллега.
Гринграсс - как жаль, что так вышло и я тебе больше не верю. Ты мне всегда нравился.
Алекто и Амикус - вы меня восхитили. Никакого желания с вами ругаться. Одно уважение.
Трэверс - вот же скотина! Сообразительная, но скотина.
Снейп - спасибо тебе за спасение Рэйба. И восхищение скрытностью и умением подкрадываться.
Вы были замечательные, все-все-все. Я рада, что эти выходные мы провели вместе.
Ну и немного персонажного. Некоторые волки воют совсем не на луну...
Эра - спасибо за приглашение, спасибо Розье за разговор и отношение, спасибо за прекрасные выходные.
Рен - мистер Х божественен. Самый интересный урок и пожизнево, и персонажно. Он был самый спокойный и почему-то не вошел в отчет, но Руди и я тебя отчаянно уважаем.
Стефания - отличный Долохов. Доставил ))) С огромным удовольствием тебя не понимала. За пожизневые истины спасибо. Видимо, пришло время их услышать. Аниша услышала, а у Руди свои приоритеты.
Мора - спасибо за зелья и море крови. И за отравление Рэйба с Ивэном. Ты травишь всех, кто мне дорог. Это мило.
Ульяна - шикарный алкашмагл ))) Просто мур )))
Белла - лучи любви. Рудольфус невероятно тебя любит и восхищается тобой.
Ивэн, Гай, друзья - надеюсь, что мы с вами еще долго будем работать вместе и нашу дружбу ничто не разрушит.
Рэйб - я знаю, что мы не слишком близки, но ты мне очень дорог.
Руквуд - убил бы, но мы действительно сработаемся. С удовольствием буду с тобой работать, коллега.
Гринграсс - как жаль, что так вышло и я тебе больше не верю. Ты мне всегда нравился.
Алекто и Амикус - вы меня восхитили. Никакого желания с вами ругаться. Одно уважение.
Трэверс - вот же скотина! Сообразительная, но скотина.
Снейп - спасибо тебе за спасение Рэйба. И восхищение скрытностью и умением подкрадываться.
Вы были замечательные, все-все-все. Я рада, что эти выходные мы провели вместе.
Ну и немного персонажного. Некоторые волки воют совсем не на луну...
вторник, 08 декабря 2015
Иногда я ненавижу свою работу! Это бывает редко, но все же порой это чувство настигает меня.
Это был обычный вызов на проверку здоровья студентов, надолго покинутых постоянным колдомедиком. Одни и те же диагностические заклинания, скучные вопросы, череда чистых и не очень рук.
Естественно, ничего особенного не попадается. Думал, что сейчас отчитаюсь, потискаю сына. Юный наглец угрожает мне каким-то списком. И при этом старательно краснеет. Интересно, каким я для него выгляжу? Наверное, это беда всех родителей - пытаться соответствовать ожиданиям своих детей. Но мне чертовски хочется угадать, что творится в его голове, когда он так саркастически на меня поглядывает. Расспрашиваю его о здоровье, треплю по нестриженой голове и сожалением отправляю к ожидающим его ребятам. Теперь я не увижу его до каникул или до следующего вызова в Хогвартс, если попадется мое дежурство.
Заканчиваю проверку и иду в учительскую. Настроения предпраздничные и довольно приподнятые. Краем уха слышу, что миссис Трелони собирается погадать гриффиндорцам и моему сыну в том числе и самым наглым образом напрашиваюсь с ними. Николас краснеет и смущается. Может, и не стоит с ними идти, но я так редко его вижу... На Гриффиндоре задерживаюсь надолго, перебрасываюсь словами с сыном, наблюдаю не слишком приятную картину, как один из профессоров отчитывает старосту факультета. Симпатичный вихрастый мальчишка не выглядит человеком, способным на то, в чем его обвиняют и я задумываюсь, обманчива ли в данном случае внешность.
Не помню, в какой момент раздались крики, известившие нас о том, что горгульи замка ожили! Спустившись, я с восхищением уставился на эту необычайнейшую картину. Осмотрев нескольких из застывших студентов я быстро понял, что обычные методы тут бессильны. Нужно что-то... Но что именно, мне в голову никак не приходило. В некоторых местах школы на студентов накатывала паника, в других студенты откровенно веселились, рейвенкловцы на полном серьезе обсуждали возможность ведения научно-исторического диспута с горгульей... Все это было до тех пор, пока одна из горгулий не разрубила ключицу слишком близко подошедшему к ней студенту. После этого дискуссия о том, что нужно делать, разгорелась с новой силой.
Я судорожно перебирал в голове известные средства и зелья. В ритуалах я не особенно силен, однако что из зельеварения мне могло помочь, я не знал... И тут я вспомнил, что наибольшей силой как правило обладает кровь мага или волшебного существа, а если эта кровь была отнята насильно, то она способна перебороть едва ли не любую заразу. Возможность использовать кровь единорога я отмел практически сразу. Становиться проклятым на всю жизнь мне как-то не хотелось. А значит, нужна кровь специфического мага. Лучше всего Темного... Но подошла бы скорее всего и кровь анимага или оборотня. Неужели я надеюсь найти подобную кровь в школе?
Меня отводят в лабораторию местного зельевара, которую я и обшариваю. Ну естественно, ничего здесь нет... Неужели я надеялся найти в школьной лаборатории, которую наверняка регулярно пытаются ограбить, запрещенные компоненты? Впрочем, надежд найти по настоящему темного мага среди преподавателей и учеников, тоже кот наплакал. И все же мы обходим преподавателей и студентов с соответствующим вопросом. И тут нас посылают на Гриффиндор с таким странным подмигиванием, что у меня просыпается надежда.
Староста Гриффиндора, которого час назад передо мной распекали, как-то меняется в лице, услышав, что мы ищем.
- Давайте куда-нибудь отойдем? - просит он явно смущаясь.
- Да, конечно, давайте. - мы отходим в другой конец коридора, подальше от толпы, и тут он заявляет, что является оборотнем. На меня нападает кашель, а преподаватель физической культуры, кажется, отлетает к другой стене и принимает боевую стойку. Через кашель я пытаюсь ему объяснить, что сегодня явно не полнолуние и если он не знал такого факта до этого, то скорее всего от данного студента не исходит никакой угрозы. А мальчик тем временем рассматривает нас таким отчаянно храбрым взглядом, что я понимаю: я не смогу поднять на него палочку. Да, это трусость с моей стороны, излишнее слюнтяйство, называйте, как хотите. Но как-то не этого я ждал, когда в моей голове рождалась идея создания зелья, снимающего чары окаменения.
Мистер Люпин мнется еще несколько секунд, а потом резко бросается вправо, где его практически сразу настигает Ступефай от мисс Монмеридьен. Я хватаю флакон с ближайшего стола и надрезаю мальчишке руку. Капли драгоценнейшей в моем деле крови стекают в горлышко, пока я не решаю, что этого достаточно. Заращиваю порез и бужу смельчака. Не верьте тому, кто скажет вам, что потеря нескольких капель крови - это мелочь. В колдовстве главное не количество. С этой кровью утекает магическая сила, которой достаточно, чтобы совершить маленькое чудо, и достаточно, чтобы обессилить, а иногда и убить того, у кого эта кровь берется. Мы относим мальчика в медпункт, куда уже стащили всех окаменевших, а после вырубленных из пола студентов.
Возвращаюсь в лабораторию зельевара и как можно быстрее варю зелье для жертв и кровевосстанавливающее для старосты Гриффиндора. Когда я протягиваю ему кружку с напитком, мне стыдно смотреть ему в глаза и я бормочу что-то невнятное. Кажется, извинения и слова восхищения. Потом мы проверяем зелье на студентах. Удача... Это несомненная удача, что зелье помогло.
Я выхожу к ожидающим преподавателям и заявляю им, что настоятельнейшим образом рекомендую отметить столь смелый поступок. За обсуждением того, как сохранить узнанную тайну и в то же время поощрить подростка, время пролетает незаметно. Уже после отбоя я обнаруживаю себя сидящим в холле и наблюдающим вместе с сыном и другими студентами за гаданием на воске. Сосредоточенное лицо Николаса, отмеряющего время, взволнованные переговоры студентов, методичность гадательного ритуала создают какую-то особую, домашнюю атмосферу, которую не хочется покидать. Уже поздно ночью мне предлагают переночевать в замке и я соглашаюсь. На утро сова приносит мне очередной вызов и я спешно покидаю школу.
***
Утром 14 февраля я и не представлял себе, что пройдет всего 12 часов и я вернусь, когда из моего камина выскочит мисс Монмеридьен и закричит, что срочно требуется помощь одному из стундетов. Есть подозрение на применение Торменцио. Даже не переобувшись я срываюсь с места, хватаю нужное зелье из аптечки, и вот мы уже мчимся по коридорам Хогватса. Скорчившаяся на полу жертва, то и дело забывающаяся от боли, столпившиеся вокруг студенты, ахающие преподаватели. Это несколько отвлекает, но вскоре мальчик уже пытается сесть на постели и даже буянит с подошедшими друзьями. Среди студентов и преподавателей царит всеобщая подозрительность... А в медпункте явное веселье, ибо будь их воля, туда набился бы весь факультет, а так всего 5-6 человек...
Когда мистеру Гилмору-младшему, как я понимаю, становится получше мы перемещаемся с ним в холл, где сегодня играет музыка. Прекрасная мисс Монмеридьен собрала вокруг себя благодарных слушателей и стала центром ночной жизни Хогвартса. Мы слушаем музыку и перебрасываемся новостями с уже знакомыми преподавателями и студентами. Лишь под утро нам удается доставить мистера Гилмора обратно в больничное крыло и отправиться спать.
Неожиданно, на кровати, выделенной мне, как и вчера, я обнаруживаю послание с монограммой. Решив, что эту загадку я буду решать утром, отправляюсь спать. С Днем Святого Валентина!
П.С. А с последствиями этого праздника мы будем разбираться потом...
Это был обычный вызов на проверку здоровья студентов, надолго покинутых постоянным колдомедиком. Одни и те же диагностические заклинания, скучные вопросы, череда чистых и не очень рук.
Естественно, ничего особенного не попадается. Думал, что сейчас отчитаюсь, потискаю сына. Юный наглец угрожает мне каким-то списком. И при этом старательно краснеет. Интересно, каким я для него выгляжу? Наверное, это беда всех родителей - пытаться соответствовать ожиданиям своих детей. Но мне чертовски хочется угадать, что творится в его голове, когда он так саркастически на меня поглядывает. Расспрашиваю его о здоровье, треплю по нестриженой голове и сожалением отправляю к ожидающим его ребятам. Теперь я не увижу его до каникул или до следующего вызова в Хогвартс, если попадется мое дежурство.
Заканчиваю проверку и иду в учительскую. Настроения предпраздничные и довольно приподнятые. Краем уха слышу, что миссис Трелони собирается погадать гриффиндорцам и моему сыну в том числе и самым наглым образом напрашиваюсь с ними. Николас краснеет и смущается. Может, и не стоит с ними идти, но я так редко его вижу... На Гриффиндоре задерживаюсь надолго, перебрасываюсь словами с сыном, наблюдаю не слишком приятную картину, как один из профессоров отчитывает старосту факультета. Симпатичный вихрастый мальчишка не выглядит человеком, способным на то, в чем его обвиняют и я задумываюсь, обманчива ли в данном случае внешность.
Не помню, в какой момент раздались крики, известившие нас о том, что горгульи замка ожили! Спустившись, я с восхищением уставился на эту необычайнейшую картину. Осмотрев нескольких из застывших студентов я быстро понял, что обычные методы тут бессильны. Нужно что-то... Но что именно, мне в голову никак не приходило. В некоторых местах школы на студентов накатывала паника, в других студенты откровенно веселились, рейвенкловцы на полном серьезе обсуждали возможность ведения научно-исторического диспута с горгульей... Все это было до тех пор, пока одна из горгулий не разрубила ключицу слишком близко подошедшему к ней студенту. После этого дискуссия о том, что нужно делать, разгорелась с новой силой.
Я судорожно перебирал в голове известные средства и зелья. В ритуалах я не особенно силен, однако что из зельеварения мне могло помочь, я не знал... И тут я вспомнил, что наибольшей силой как правило обладает кровь мага или волшебного существа, а если эта кровь была отнята насильно, то она способна перебороть едва ли не любую заразу. Возможность использовать кровь единорога я отмел практически сразу. Становиться проклятым на всю жизнь мне как-то не хотелось. А значит, нужна кровь специфического мага. Лучше всего Темного... Но подошла бы скорее всего и кровь анимага или оборотня. Неужели я надеюсь найти подобную кровь в школе?
Меня отводят в лабораторию местного зельевара, которую я и обшариваю. Ну естественно, ничего здесь нет... Неужели я надеялся найти в школьной лаборатории, которую наверняка регулярно пытаются ограбить, запрещенные компоненты? Впрочем, надежд найти по настоящему темного мага среди преподавателей и учеников, тоже кот наплакал. И все же мы обходим преподавателей и студентов с соответствующим вопросом. И тут нас посылают на Гриффиндор с таким странным подмигиванием, что у меня просыпается надежда.
Староста Гриффиндора, которого час назад передо мной распекали, как-то меняется в лице, услышав, что мы ищем.
- Давайте куда-нибудь отойдем? - просит он явно смущаясь.
- Да, конечно, давайте. - мы отходим в другой конец коридора, подальше от толпы, и тут он заявляет, что является оборотнем. На меня нападает кашель, а преподаватель физической культуры, кажется, отлетает к другой стене и принимает боевую стойку. Через кашель я пытаюсь ему объяснить, что сегодня явно не полнолуние и если он не знал такого факта до этого, то скорее всего от данного студента не исходит никакой угрозы. А мальчик тем временем рассматривает нас таким отчаянно храбрым взглядом, что я понимаю: я не смогу поднять на него палочку. Да, это трусость с моей стороны, излишнее слюнтяйство, называйте, как хотите. Но как-то не этого я ждал, когда в моей голове рождалась идея создания зелья, снимающего чары окаменения.
Мистер Люпин мнется еще несколько секунд, а потом резко бросается вправо, где его практически сразу настигает Ступефай от мисс Монмеридьен. Я хватаю флакон с ближайшего стола и надрезаю мальчишке руку. Капли драгоценнейшей в моем деле крови стекают в горлышко, пока я не решаю, что этого достаточно. Заращиваю порез и бужу смельчака. Не верьте тому, кто скажет вам, что потеря нескольких капель крови - это мелочь. В колдовстве главное не количество. С этой кровью утекает магическая сила, которой достаточно, чтобы совершить маленькое чудо, и достаточно, чтобы обессилить, а иногда и убить того, у кого эта кровь берется. Мы относим мальчика в медпункт, куда уже стащили всех окаменевших, а после вырубленных из пола студентов.
Возвращаюсь в лабораторию зельевара и как можно быстрее варю зелье для жертв и кровевосстанавливающее для старосты Гриффиндора. Когда я протягиваю ему кружку с напитком, мне стыдно смотреть ему в глаза и я бормочу что-то невнятное. Кажется, извинения и слова восхищения. Потом мы проверяем зелье на студентах. Удача... Это несомненная удача, что зелье помогло.
Я выхожу к ожидающим преподавателям и заявляю им, что настоятельнейшим образом рекомендую отметить столь смелый поступок. За обсуждением того, как сохранить узнанную тайну и в то же время поощрить подростка, время пролетает незаметно. Уже после отбоя я обнаруживаю себя сидящим в холле и наблюдающим вместе с сыном и другими студентами за гаданием на воске. Сосредоточенное лицо Николаса, отмеряющего время, взволнованные переговоры студентов, методичность гадательного ритуала создают какую-то особую, домашнюю атмосферу, которую не хочется покидать. Уже поздно ночью мне предлагают переночевать в замке и я соглашаюсь. На утро сова приносит мне очередной вызов и я спешно покидаю школу.
***
Утром 14 февраля я и не представлял себе, что пройдет всего 12 часов и я вернусь, когда из моего камина выскочит мисс Монмеридьен и закричит, что срочно требуется помощь одному из стундетов. Есть подозрение на применение Торменцио. Даже не переобувшись я срываюсь с места, хватаю нужное зелье из аптечки, и вот мы уже мчимся по коридорам Хогватса. Скорчившаяся на полу жертва, то и дело забывающаяся от боли, столпившиеся вокруг студенты, ахающие преподаватели. Это несколько отвлекает, но вскоре мальчик уже пытается сесть на постели и даже буянит с подошедшими друзьями. Среди студентов и преподавателей царит всеобщая подозрительность... А в медпункте явное веселье, ибо будь их воля, туда набился бы весь факультет, а так всего 5-6 человек...
Когда мистеру Гилмору-младшему, как я понимаю, становится получше мы перемещаемся с ним в холл, где сегодня играет музыка. Прекрасная мисс Монмеридьен собрала вокруг себя благодарных слушателей и стала центром ночной жизни Хогвартса. Мы слушаем музыку и перебрасываемся новостями с уже знакомыми преподавателями и студентами. Лишь под утро нам удается доставить мистера Гилмора обратно в больничное крыло и отправиться спать.
Неожиданно, на кровати, выделенной мне, как и вчера, я обнаруживаю послание с монограммой. Решив, что эту загадку я буду решать утром, отправляюсь спать. С Днем Святого Валентина!
П.С. А с последствиями этого праздника мы будем разбираться потом...
Зачем я согласилась подменять профессора Слагхорна? Да чёрт меня знает. В общем-то ничем особенным я не была занята, а он обещал дать рекомендацию для Министерства. И то хлеб, ибо я уверена, что кресло в Отделе международных отношений очень бы мне подошло. А пока вакансий нет, то остаётся только ждать и собирать рекомендации.
В общем-то, моя семья вполне могла бы себе позволить, чтобы ни одна из дочерей не работала, но моим желанием никогда не был исключительно семейный уют. Да и давняя дружба с Люциусом Малфоем подпитывала мое стремление сделать карьеру. И если для этого нужно поработать преподавателем, то так тому и быть. И вот, я снова в школе. Не могу сказать, что зельеварение - это мое призвание. Однако, у меня по нему замечательные оценки, а, главное, я умею их применять. А это именно то, чего зачастую не хватает многим зельеварам. По этой же причине, зелья редко воспринимают как серьезную и крайне необходимую науку не только в быту, но и на поле боя. Поселили меня в очень милой компании - с двумя очаровательнейшими француженками. У них забавный акцент и они употребляют много французских слов, но понять можно.
С утра первым делом поставила свежие розы. Заодно и настоечки все обновила. Завтра праздник, а когда День Святого Валентина обходился без Амортенции и Андрогинки? Да никогда! Так что антидоты нужно говорить заранее, а лучше и сами зелья, мало ли... Мне в общем-то не жалко развлечь студентов. Если, конечно, вреда от этого нет. Шкафы я уже давно зачаровала от воров. Нет-нет, они не заперты, вы не подумайте! Просто любой, взятый без моего разрешения ингредиент, полностью меняет действие зелья на противоположное. Мелочь, а приятно! Поэтому если вы хотите зелье, которое не способны сварить сами, или ингредиент, которого у вас нет, то наберитесь смелости и попросите.
В понедельник уроков у меня не было, но все равно пришлось побегать, ибо гости у профессора Дамблдора, уж простите, странные. Да и судьба-шутница не осрамилась и привела на территорию Хогвартса сразу двоих русских. И хотя дама, назвавшаяся Ягой, вела себя довольно нагло, да и хамила нередко, зато я сумела рассмотреть её артефакты. И скажу я вам, там было на что посмотреть! Одна ступа чего стоила! А еще клубочек, указывающий путь... Да и травки у неё те еще! В общем, будь она повоспитаннее, было бы приятно пообщаться, а так... Улетела - и скатертью дорога!
Порадовали студенты, изобретающие очередную версию хулиганки. Правда, ошибок многовато допустили, но ведь главное - желание практиковаться! Однажды, оно перейдет в опыт. А пока рассматривать ярко-розовые волосы жертвы доставляет мне истинное удовольствие. Специально сходила с миссис Трелони на Рейвенкло полюбоваться итогами "лечения". Хороший факультет, дружный и начитанный. Всегда приятно поговорить. Хотя иногда кажется, что от чтения их можно отвлечь только новой песней. Падение потолка как причину прерваться они явно не рассматривают.
В общем-то, понедельник у меня обычно день зелий, так что после этого я, не изменяя своим правилам, отправилась собирать нужные мне травки в теплицу. Если бы я знала, что начнется в Хогвартсе в моё отсутствие, я бы трижды подумала, но прорицания мне никогда не давались. Так что, когда я вернулась, моя лаборатория была разве что не разгромлена заезжим колдомедиком. И все, блин, на благо школы. Тьфу. Порядок за собой можно было и навести! Еще и чары мои снял. Свинья Увижу - привет передам.
А вот суббота меня порадовала! Для начала на завтраке студенты принесли для Дамблдора некий сундук. Женское любопытство не позволило мне удержаться, чтобы не заглянуть в него и расплата последовала незамедлительно. Каждое слово, которое срывалось с моих губ, оказывалось ложью. А попробовав набросать короткую записку, я обнаружила, что эффект распространяется и на записи! Тут, надо признаться, меня охватила легкая паника! Впереди три урока! Что, если заклятие не спадет?!
Спасибо огромное Мари-Мартине! Она - истинный ангел! Ибо согласилась написать объявление для студентов о том, что я не специально издеваюсь над ними, просто бывают чары, окончания действия которых нужно дождаться... Объявление получилось просто великолепное! А когда я собралась оставить свою подпись, то, ведомая чарами рука, вывела: "Опровергаю. Кристалл". Предупреждение о том, что в связи со срочным педсоветом урок может начаться позже начерталось не менее мило, вежливо уведомляя студентов, что "урок зельеварения может начаться раньше положенного", хотя, естественно, я имела в виду обратное.
Педсовет прошел под знаком тревоги. Кто-то решил добавить немного паники и повесил в учительской метку. Как они взволновались! Вот честно, если бы перед ними труп лежал, реакция и то, наверное, поспокойнее была. Ибо труп - это просто и понятно, а вот метка - это что-то тайное, знак причастности! Да, все же Темному Лорду в уме не откажешь, не то, что нынешнему министру...
Бедные студенты! Другие преподаватели жалуются, что студенты хамят и дерзят. Видимо, в моем присутствии потребность хотя бы понять то, что я им говорю, пожирала все их силы, так что на отклонения от темы урока уже попросту не хватало сил. А вообще, они меня порадовали своим старанием, а некоторые даже вполне себе приличной подготовкой! Замечательно упакованные ингредиенты мисс Уорингтон, отменное знание рецепта мистера Холланда, пусть неловкие, но попытки разобраться, а не просто побросать ингредиенты в котел и посмотреть, что из этого получится, очень меня порадовали.
На моё счастье последний урок и обед поменяли местами, а к концу обеда действие артефакта выдохлось и последний урок я уже никого не смущала откровенной ложью в ответ на любой вопрос. А еще вернулся Люциус. Хоть одно хорошо знакомое лицо...
После уроков ситуация в учительской накалилась. Никак не могу вспомнить, с чего все началось, однако призывы демонстрировать запястья меня смутили. В общем-то для меня, по вполне понятным, я надеюсь, причинам всегда пренебрегающей перчатками и длинными рукавами (ибо у зельевара рукава в котел лезть не должны), в этой проверке ничего особенного не было, но я же знаю, как относится к этому Люц. Тем более, непонятно, что сделают эти паникеры, обнаружив у него на запястьях нужный знак. Поэтому не могу пройти мимо призыва искать Малфоя и направляюсь туда, где он обычно находится - а именно, на Слизерин.
Не знаю, к счастью или нет, но когда я выхожу в холл первого этажа, там уже стоят трое наших преподавателей и беседуют с Малфоем. Присоединяюсь к ним, а когда они решают пройти поговорить в Запретный коридор, итог этой беседы становится совершенно очевиден. Так что первое, что я делаю, тщательно заперев за собой дверь, это достаю палочку. Благо, широкая мантия позволяет мне легко её прятать в складках. Беседа быстро накаляется и едва Малфой достает палочку, я делаю это с другой стороны. Простите, мисс ла Берж. Вы очень милы, но зачем вы лезете не в своё дело? Внимательно осматриваю коридор и держу двери, пока Люциус подчищает им память. Жаль, я не успела предупредить его раньше, возможно, можно было бы обойтись без этого, но что поделать. Не всегда всё получается так, как хочется.
Расстаемся с несчастными мы на вполне дружеской ноте и, раз уж все равно собиралась, направляюсь на Слизерин. Нынешний Слизерин - это что-то. Ребята просто на подбор. С ними всегда есть о чем поговорить. Мисс Блэк, невеста Люциуса и, как мы все надеемся, будущая жена (тьфу-тьфу-тьфу, а то мало ли), мне очень симпатична. И хотя некоторая разница в возрасте иногда способствует недопониманию между ними, но она прекрасный человек и я надеюсь, что однажды мы станем с ней близкими подругами. Киваю мисс Малфой. Зная мое к этому отношение, она просит разрешения воспользоваться моими запасами зелий. Пожимаю плечами. Отчего нет, в конце концов сегодня праздник и все должны веселиться! А пока мы болтаем о будущем, о женихах и будущих мужьях, представляем себе, что было бы, если бы Непростиловка была бы разрешена, обсуждаем карьерные и жизненные планы. Хотя в свое время шляпа распределила меня на Гриффиндор, судя по всему заметив во мне редкостное упрямство, но на Слизерине я всегда чувствую себя как дома. Здесь учатся представители всех знакомых мне семей, да и мыслим мы схожим образом. С сожалением распрощавшись со свежесозданным Клубом Блондинок (главное правило Клуба Блондинок - все сказанное остается между Блондинками), я спускаюсь вниз, собираясь сварить для мисс Малфой нужное зелье на основе вчерашних настоек. И тут гиппогриф меня дернул зайти в учительскую.
- Хорошо, что пришла, у нас сейчас педсовет... - Видимо, они думают, что педсовет - это именно то, что нужно усталому преподавателю под конец рабочего дня.
- Опять? О, Мерлин! - Плюхаюсь (совсем не женственно) на диван, раскладываю мантию красивыми складками и тут слышу: "Да, это она! Она и Малфой сложили вас в Запретном коридоре!"
Понимаю, что встать не успеваю, я слишком хорошо села, дверь далеко, а их трое и все в разных углах! Что делать? Мерлин, что же мне делать? Так, сосредоточиться, что я могу сделать? Мне нужно достать палочку! Они следят за мной? Кто из них смотрит на меня? Черт, уже не важно. Медленно завожу руки за спину. Сейчас, сейчас они ударят! Зажимаю руками рукоятку и конец палочки. Мне нужна лишь маленькая их ошибка.
- Морфеус! - сознание гаснет.
Прихожу в себя связанная. Они спорят:
- Надо забрать у нее палочку!
- Хорошо, сейчас... - руки шарят по телу.
- У нее нет палочки!
- Ищи! - снова руки проходятся по рукам, ногам, карманам. Мысли: "Гады, вы бы еще грудь пощупали!"
- У неё нет палочки!
- О чем ты только думаешь? У каждого волшебника должна быть палочка!
- А у неё нет! Она зельевар. Может, не всегда носит её с собой?
- У КАЖДОГО волшебника ДОЛЖНА быть палочка!
- Поднимите её! Где-то должна быть палочка!
- А как?
- Давайте парализуем её, поднимем и найдем палочку.
- Петрификус Тоталус! - онемение раскатывается по всему телу. Меня поднимают, снимают мантию, видят в руках намертво удерживаемую палочку, благо паралич помогает вцепиться в нее, как в последнюю надежду.
- И что мы делать будем?
- Так, давай сейчас снимаем Петрификус, снова накладываем Инкарцеро!
- Хорошо, давай! Финита Инкантатум! - заклинания спадают, вырываюсь, выдергиваю из их рук, поднимаю палочку.
- Морфеус! - Трелони падает. - Морфеус! - на полу второе тело. Пять шагов до двери, но мне уже не успеть - Мор...
- Ступефай! - раздаётся от дверей. Сознание гаснет.
Очнувшись понимаю, что все тело жутко ломит. Нужно бы застелить учительскую коврами, а то единственный камин со своей задачей обогрева не всегда справляется. Они что-то спрашивают, начинаю отвечать и понимаю, что с моих уст снова срывается ложь. Ах, вы так! Ничего вы от меня не добьетесь, дорогие мои!
Вскоре по их разговорам я понимаю, что они жутко боятся. Впрочем, это легко заметить по тому, сколько палочек наставлено на меня одну, обезоруженную и связанную. Кажется, открытие, что лгать - не всегда значит говорить что-то, противоположное истине, их сразило. Обсуждают применение Непростительных. Возношу легкую молитву за то, что Круцио они явно не владеют. Не знаю, сколько бы я выдержала. Никогда не попадала под действие пыточных чар и надеюсь воздержаться от этого в дальнейшем. Мысленно уже готовлюсь сопротивляться Империо. Спасибо, что мне показывали, как это делается. Может быть у меня получится.
С каждой минутой становится все яснее, что между моими противниками согласия нет. Они спорят, кто будет держать у себя мою палочку, не стоит ли стереть память приглашенным студентам? Еще один их прокол - как можно было пригласить свидетельствовать против Люциуса его невесту? А вот Поттер - это забавно.
Хорнби меня бесит. Некоторое время всерьез раздумываю, не стоит ли предложить ему засунуть в ноздри предлагаемый им букет и возможные извинения. Еле сдерживаю себя. Впрочем, предложение связать нашего колдографа меня веселит. Ну-ка, ну-ка, на что еще вы пойдете, чтобы впечатлить меня? Ваша трусость в отношении Люциуса и меня греет моё самолюбие. Я и хочу, и не хочу, чтобы он появился. Наконец, им самим надоедает это представление и они отпускают свидетелей. Не верю, что такая умная девушка, как Нарцисса Блэк не предупредит Люциуса. Значит, время пошло. И тут появляется аврор. Что же, придется проведать министерство. Найтли, как здорово, что это ты. Приятно снова чувствовать палочку на руке.
Когда мы возвращаемся в Хогвартс, заседание преподавателей уже возглавляет Дамблдор. Я мысленно апплодирую Люциусу и его невесте и, поскольку чары артефакта все равно мешают давать мне показания, наслаждаюсь тем, как Малфой переворачивает события в нашу пользу. Вытянутые лица моих недавних противников доставляют мне истинное удовольствие. Прячу улыбку в высоком меховом воротнике и старательно изображаю жертву произвола. И вот момент истины - Хорнби идет приносить мне извинения. Гордо поднимаюсь ему навстречу. Неужели он надеется отделаться одними словами? Пусть даже не рассчитывает. Дослушиваю его до конца и роняю:
- Извинения приняты! - и увидев облегчение на его лице, со всей силы закатываю ему оплеуху. Это за то, что он столько раз назвал меня сумасшедшей. Ноги дрожат, но в кресло я опускаюсь как можно медленнее.
Глядя на отпечаток моей ладони на лице профессора Истории магии, ко мне подходит Домбровски. Старательно подбирая слова и бросая осторожные взгляды, он также приносит извинения. Ну, по крайней мере он вел себя как мужчина. Поэтому я не двигаюсь с места и лишь кивком даю ему понять, что извинения приняты. Потоптавшись еще немного для вида, он отходит. Дальше извиняются мои соседки. Это лицемерно с моей стороны, но я их всех прощаю и обнимаюсь с ними. Даже прошу прощения у Трелони и остальных, кого пыталась усыпить, когда вырывалась. Неужели все закончилось?
Люциус предлагает в свете всех мелких происшествий дня сесть за отдельный стол, в конце концов мы ведь не преподаватели, а всего лишь стажеры, и даже угощает едой из Малфой-Мэнора. На самом деле это отличная идея, ведь и на обеде мы ели отдельно от всех и другую пищу, так что любых попыток что-либо нам подсыпать или подлить, мы избежим. Лица педсостава грустные, но вернуться за общий стол нам не предлагают. Что ж... Все мы здесь временно, так что это не слишком меня тревожит. Единственное, о чем мы оба беспокоимся, это реакция Нарциссы. Надеюсь, она не была задета. Тем не менее Люциус уходит с ужина раньше, чтобы проводить её.
Часы до бала я, Найтли и Мари-Мартин используем, чтобы выяснить, куда делась склянка с присланным Найтли зельем (мы предполагаем, что оно стало причиной нападения на Хорнби, хотя вот кого мне сейчас совершенно не жалко, так это его). Это невыясненное зелье, склянку от которого кто-то похитил, письмо с угрозами Холландам могут быть звеньями одной цепи и мы должны её распутать. Мне искренне жаль испуганных братьев, особенно старательного Лейтона, который регулярно приходит ко мне на дополнительные занятия и очень старается на уроках. Поэтому мы обшариваем Хогвартс и факультеты на предмет поиска свидетелей. Увы, ничего нового нам узнать не удается, и я возвращаюсь в спальню переодеться. Заодно помогаю Мари-Мартин затянуть корсет и уже собранные идем в Большой зал.
Приятнее всего на балу было видеть, что мои уроки зельеварения не прошли зря. И то и дело трансфигурирующиеся и начинающие пищать или мяукать студенты весьма меня развлекают. У меня даже появляется несколько новых идей по поводу возможных разработок, так что отметив, что на балу достаточно преподавателей, чтобы за всем приглядывать, я удаляюсь в свою лабораторию записать свежие мысли.
Задумавшись, выглядываю в окно и замечаю удаляющуюся от Хогвартса группу студентов. Даже со спины я безошибочно их узнаю. Ну ребята! Не сегодня же! Спешно заканчиваю заметки, по пути в Большой зал заглядываю в больничное крыло и обнаруживаю пропажу Карвера, а в поставленной там с утра вазе недостает цветов. Все ясно... Утащил... Завидев мое лицо еще издалека Виктор сбегает по противоположной лестнице и несется обратно. Сопровождаю его до медпункта и замыкаю за ним двери. Вот только болтающихся где ни попадя студентов мне не хватало.
Возвращаюсь в зал и с удовольствием принимаю несколько приглашений на танец. Во время танца со Смитом он внезапно мяукает и я не удерживаюсь, чтобы не поддержать его. Это какое-то сумасшествие, но после столь сумасбродного дня мне очень нужно расслабиться и мы выводим псевдокошачьи трели на разные голоса. Вскоре у нас обнаруживается группа поддержки и даже хормейстер. Краем глаза замечаю, как хормейстера ловят и насильно вливают ему в рот зелье трансфигурации. Хихикаю и продолжаю мяукать.
Дальше время пролетает практически незаметно. Легкое напряжение и ожидание происшествий, искрометные выступления факультетов, доверчивые глаза Анны Росс. Под конец бала я все же замечаю её, кружающуюся в объятиях Люциуса и по его лицу понимаю, что она высказала ему все, что хотела. Улыбаюсь и ловлю себя на странной мысли: почему я никогда не влюблялась в Малфоя? Ведь ни разу за те годы, что я его знала, мне не хотелось быть с ним не просто друзьями... Ха! Не просто! Как будто, так просто быть другом Люциуса Малфоя. Рассматриваю кружащуюся пару, вижу, как морщится Нарцисса. Мимолетно жалею её. Есть что-то странное в том, чтобы собираться выйти замуж за мужчину, на которого бросают столько взглядов. Партнер уводит мисс Блэк в противоположный конец зала, а я сразу после гимна ловлю мисс Монмеридьен и мы выходим на из зала, чтобы проследить за возвращением факультетов в свои гостиные.
- Мисс Кристалл, вас зовут. - В голосе слышится отчаяние и я бегом возвращаюсь в зал. Посреди коридора лежит подросток, скрючившийся от боли. - Нам нужен колдомедик! Мы с мисс Монмеридьен киваем друг другу и уносимся в разные стороны - она к камину в учительской. А я - в больничное крыло, приготовить постель и зелья для пострадавшего мальчика. Потом мы долго с преподавателями размышляли, кто же мог умудриться на балу наслать на мальчишку Торменцио, но... Все были слишком уставшие. Думаю, оно и к лучшему. В конце концов мальчик жив и здоров.
Утром, к сожалению, пришлось пропустить завтрак из-за разгрома в лаборатории, оставшегося еще с позавчерашнего дня. В конце концов, у нас день чистоты или нет?
В общем-то, моя семья вполне могла бы себе позволить, чтобы ни одна из дочерей не работала, но моим желанием никогда не был исключительно семейный уют. Да и давняя дружба с Люциусом Малфоем подпитывала мое стремление сделать карьеру. И если для этого нужно поработать преподавателем, то так тому и быть. И вот, я снова в школе. Не могу сказать, что зельеварение - это мое призвание. Однако, у меня по нему замечательные оценки, а, главное, я умею их применять. А это именно то, чего зачастую не хватает многим зельеварам. По этой же причине, зелья редко воспринимают как серьезную и крайне необходимую науку не только в быту, но и на поле боя. Поселили меня в очень милой компании - с двумя очаровательнейшими француженками. У них забавный акцент и они употребляют много французских слов, но понять можно.
С утра первым делом поставила свежие розы. Заодно и настоечки все обновила. Завтра праздник, а когда День Святого Валентина обходился без Амортенции и Андрогинки? Да никогда! Так что антидоты нужно говорить заранее, а лучше и сами зелья, мало ли... Мне в общем-то не жалко развлечь студентов. Если, конечно, вреда от этого нет. Шкафы я уже давно зачаровала от воров. Нет-нет, они не заперты, вы не подумайте! Просто любой, взятый без моего разрешения ингредиент, полностью меняет действие зелья на противоположное. Мелочь, а приятно! Поэтому если вы хотите зелье, которое не способны сварить сами, или ингредиент, которого у вас нет, то наберитесь смелости и попросите.
В понедельник уроков у меня не было, но все равно пришлось побегать, ибо гости у профессора Дамблдора, уж простите, странные. Да и судьба-шутница не осрамилась и привела на территорию Хогвартса сразу двоих русских. И хотя дама, назвавшаяся Ягой, вела себя довольно нагло, да и хамила нередко, зато я сумела рассмотреть её артефакты. И скажу я вам, там было на что посмотреть! Одна ступа чего стоила! А еще клубочек, указывающий путь... Да и травки у неё те еще! В общем, будь она повоспитаннее, было бы приятно пообщаться, а так... Улетела - и скатертью дорога!
Порадовали студенты, изобретающие очередную версию хулиганки. Правда, ошибок многовато допустили, но ведь главное - желание практиковаться! Однажды, оно перейдет в опыт. А пока рассматривать ярко-розовые волосы жертвы доставляет мне истинное удовольствие. Специально сходила с миссис Трелони на Рейвенкло полюбоваться итогами "лечения". Хороший факультет, дружный и начитанный. Всегда приятно поговорить. Хотя иногда кажется, что от чтения их можно отвлечь только новой песней. Падение потолка как причину прерваться они явно не рассматривают.
В общем-то, понедельник у меня обычно день зелий, так что после этого я, не изменяя своим правилам, отправилась собирать нужные мне травки в теплицу. Если бы я знала, что начнется в Хогвартсе в моё отсутствие, я бы трижды подумала, но прорицания мне никогда не давались. Так что, когда я вернулась, моя лаборатория была разве что не разгромлена заезжим колдомедиком. И все, блин, на благо школы. Тьфу. Порядок за собой можно было и навести! Еще и чары мои снял. Свинья Увижу - привет передам.
А вот суббота меня порадовала! Для начала на завтраке студенты принесли для Дамблдора некий сундук. Женское любопытство не позволило мне удержаться, чтобы не заглянуть в него и расплата последовала незамедлительно. Каждое слово, которое срывалось с моих губ, оказывалось ложью. А попробовав набросать короткую записку, я обнаружила, что эффект распространяется и на записи! Тут, надо признаться, меня охватила легкая паника! Впереди три урока! Что, если заклятие не спадет?!
Спасибо огромное Мари-Мартине! Она - истинный ангел! Ибо согласилась написать объявление для студентов о том, что я не специально издеваюсь над ними, просто бывают чары, окончания действия которых нужно дождаться... Объявление получилось просто великолепное! А когда я собралась оставить свою подпись, то, ведомая чарами рука, вывела: "Опровергаю. Кристалл". Предупреждение о том, что в связи со срочным педсоветом урок может начаться позже начерталось не менее мило, вежливо уведомляя студентов, что "урок зельеварения может начаться раньше положенного", хотя, естественно, я имела в виду обратное.
Педсовет прошел под знаком тревоги. Кто-то решил добавить немного паники и повесил в учительской метку. Как они взволновались! Вот честно, если бы перед ними труп лежал, реакция и то, наверное, поспокойнее была. Ибо труп - это просто и понятно, а вот метка - это что-то тайное, знак причастности! Да, все же Темному Лорду в уме не откажешь, не то, что нынешнему министру...
Бедные студенты! Другие преподаватели жалуются, что студенты хамят и дерзят. Видимо, в моем присутствии потребность хотя бы понять то, что я им говорю, пожирала все их силы, так что на отклонения от темы урока уже попросту не хватало сил. А вообще, они меня порадовали своим старанием, а некоторые даже вполне себе приличной подготовкой! Замечательно упакованные ингредиенты мисс Уорингтон, отменное знание рецепта мистера Холланда, пусть неловкие, но попытки разобраться, а не просто побросать ингредиенты в котел и посмотреть, что из этого получится, очень меня порадовали.
На моё счастье последний урок и обед поменяли местами, а к концу обеда действие артефакта выдохлось и последний урок я уже никого не смущала откровенной ложью в ответ на любой вопрос. А еще вернулся Люциус. Хоть одно хорошо знакомое лицо...
После уроков ситуация в учительской накалилась. Никак не могу вспомнить, с чего все началось, однако призывы демонстрировать запястья меня смутили. В общем-то для меня, по вполне понятным, я надеюсь, причинам всегда пренебрегающей перчатками и длинными рукавами (ибо у зельевара рукава в котел лезть не должны), в этой проверке ничего особенного не было, но я же знаю, как относится к этому Люц. Тем более, непонятно, что сделают эти паникеры, обнаружив у него на запястьях нужный знак. Поэтому не могу пройти мимо призыва искать Малфоя и направляюсь туда, где он обычно находится - а именно, на Слизерин.
Не знаю, к счастью или нет, но когда я выхожу в холл первого этажа, там уже стоят трое наших преподавателей и беседуют с Малфоем. Присоединяюсь к ним, а когда они решают пройти поговорить в Запретный коридор, итог этой беседы становится совершенно очевиден. Так что первое, что я делаю, тщательно заперев за собой дверь, это достаю палочку. Благо, широкая мантия позволяет мне легко её прятать в складках. Беседа быстро накаляется и едва Малфой достает палочку, я делаю это с другой стороны. Простите, мисс ла Берж. Вы очень милы, но зачем вы лезете не в своё дело? Внимательно осматриваю коридор и держу двери, пока Люциус подчищает им память. Жаль, я не успела предупредить его раньше, возможно, можно было бы обойтись без этого, но что поделать. Не всегда всё получается так, как хочется.
Расстаемся с несчастными мы на вполне дружеской ноте и, раз уж все равно собиралась, направляюсь на Слизерин. Нынешний Слизерин - это что-то. Ребята просто на подбор. С ними всегда есть о чем поговорить. Мисс Блэк, невеста Люциуса и, как мы все надеемся, будущая жена (тьфу-тьфу-тьфу, а то мало ли), мне очень симпатична. И хотя некоторая разница в возрасте иногда способствует недопониманию между ними, но она прекрасный человек и я надеюсь, что однажды мы станем с ней близкими подругами. Киваю мисс Малфой. Зная мое к этому отношение, она просит разрешения воспользоваться моими запасами зелий. Пожимаю плечами. Отчего нет, в конце концов сегодня праздник и все должны веселиться! А пока мы болтаем о будущем, о женихах и будущих мужьях, представляем себе, что было бы, если бы Непростиловка была бы разрешена, обсуждаем карьерные и жизненные планы. Хотя в свое время шляпа распределила меня на Гриффиндор, судя по всему заметив во мне редкостное упрямство, но на Слизерине я всегда чувствую себя как дома. Здесь учатся представители всех знакомых мне семей, да и мыслим мы схожим образом. С сожалением распрощавшись со свежесозданным Клубом Блондинок (главное правило Клуба Блондинок - все сказанное остается между Блондинками), я спускаюсь вниз, собираясь сварить для мисс Малфой нужное зелье на основе вчерашних настоек. И тут гиппогриф меня дернул зайти в учительскую.
- Хорошо, что пришла, у нас сейчас педсовет... - Видимо, они думают, что педсовет - это именно то, что нужно усталому преподавателю под конец рабочего дня.
- Опять? О, Мерлин! - Плюхаюсь (совсем не женственно) на диван, раскладываю мантию красивыми складками и тут слышу: "Да, это она! Она и Малфой сложили вас в Запретном коридоре!"
Понимаю, что встать не успеваю, я слишком хорошо села, дверь далеко, а их трое и все в разных углах! Что делать? Мерлин, что же мне делать? Так, сосредоточиться, что я могу сделать? Мне нужно достать палочку! Они следят за мной? Кто из них смотрит на меня? Черт, уже не важно. Медленно завожу руки за спину. Сейчас, сейчас они ударят! Зажимаю руками рукоятку и конец палочки. Мне нужна лишь маленькая их ошибка.
- Морфеус! - сознание гаснет.
Прихожу в себя связанная. Они спорят:
- Надо забрать у нее палочку!
- Хорошо, сейчас... - руки шарят по телу.
- У нее нет палочки!
- Ищи! - снова руки проходятся по рукам, ногам, карманам. Мысли: "Гады, вы бы еще грудь пощупали!"
- У неё нет палочки!
- О чем ты только думаешь? У каждого волшебника должна быть палочка!
- А у неё нет! Она зельевар. Может, не всегда носит её с собой?
- У КАЖДОГО волшебника ДОЛЖНА быть палочка!
- Поднимите её! Где-то должна быть палочка!
- А как?
- Давайте парализуем её, поднимем и найдем палочку.
- Петрификус Тоталус! - онемение раскатывается по всему телу. Меня поднимают, снимают мантию, видят в руках намертво удерживаемую палочку, благо паралич помогает вцепиться в нее, как в последнюю надежду.
- И что мы делать будем?
- Так, давай сейчас снимаем Петрификус, снова накладываем Инкарцеро!
- Хорошо, давай! Финита Инкантатум! - заклинания спадают, вырываюсь, выдергиваю из их рук, поднимаю палочку.
- Морфеус! - Трелони падает. - Морфеус! - на полу второе тело. Пять шагов до двери, но мне уже не успеть - Мор...
- Ступефай! - раздаётся от дверей. Сознание гаснет.
Очнувшись понимаю, что все тело жутко ломит. Нужно бы застелить учительскую коврами, а то единственный камин со своей задачей обогрева не всегда справляется. Они что-то спрашивают, начинаю отвечать и понимаю, что с моих уст снова срывается ложь. Ах, вы так! Ничего вы от меня не добьетесь, дорогие мои!
Вскоре по их разговорам я понимаю, что они жутко боятся. Впрочем, это легко заметить по тому, сколько палочек наставлено на меня одну, обезоруженную и связанную. Кажется, открытие, что лгать - не всегда значит говорить что-то, противоположное истине, их сразило. Обсуждают применение Непростительных. Возношу легкую молитву за то, что Круцио они явно не владеют. Не знаю, сколько бы я выдержала. Никогда не попадала под действие пыточных чар и надеюсь воздержаться от этого в дальнейшем. Мысленно уже готовлюсь сопротивляться Империо. Спасибо, что мне показывали, как это делается. Может быть у меня получится.
С каждой минутой становится все яснее, что между моими противниками согласия нет. Они спорят, кто будет держать у себя мою палочку, не стоит ли стереть память приглашенным студентам? Еще один их прокол - как можно было пригласить свидетельствовать против Люциуса его невесту? А вот Поттер - это забавно.
Хорнби меня бесит. Некоторое время всерьез раздумываю, не стоит ли предложить ему засунуть в ноздри предлагаемый им букет и возможные извинения. Еле сдерживаю себя. Впрочем, предложение связать нашего колдографа меня веселит. Ну-ка, ну-ка, на что еще вы пойдете, чтобы впечатлить меня? Ваша трусость в отношении Люциуса и меня греет моё самолюбие. Я и хочу, и не хочу, чтобы он появился. Наконец, им самим надоедает это представление и они отпускают свидетелей. Не верю, что такая умная девушка, как Нарцисса Блэк не предупредит Люциуса. Значит, время пошло. И тут появляется аврор. Что же, придется проведать министерство. Найтли, как здорово, что это ты. Приятно снова чувствовать палочку на руке.
Когда мы возвращаемся в Хогвартс, заседание преподавателей уже возглавляет Дамблдор. Я мысленно апплодирую Люциусу и его невесте и, поскольку чары артефакта все равно мешают давать мне показания, наслаждаюсь тем, как Малфой переворачивает события в нашу пользу. Вытянутые лица моих недавних противников доставляют мне истинное удовольствие. Прячу улыбку в высоком меховом воротнике и старательно изображаю жертву произвола. И вот момент истины - Хорнби идет приносить мне извинения. Гордо поднимаюсь ему навстречу. Неужели он надеется отделаться одними словами? Пусть даже не рассчитывает. Дослушиваю его до конца и роняю:
- Извинения приняты! - и увидев облегчение на его лице, со всей силы закатываю ему оплеуху. Это за то, что он столько раз назвал меня сумасшедшей. Ноги дрожат, но в кресло я опускаюсь как можно медленнее.
Глядя на отпечаток моей ладони на лице профессора Истории магии, ко мне подходит Домбровски. Старательно подбирая слова и бросая осторожные взгляды, он также приносит извинения. Ну, по крайней мере он вел себя как мужчина. Поэтому я не двигаюсь с места и лишь кивком даю ему понять, что извинения приняты. Потоптавшись еще немного для вида, он отходит. Дальше извиняются мои соседки. Это лицемерно с моей стороны, но я их всех прощаю и обнимаюсь с ними. Даже прошу прощения у Трелони и остальных, кого пыталась усыпить, когда вырывалась. Неужели все закончилось?
Люциус предлагает в свете всех мелких происшествий дня сесть за отдельный стол, в конце концов мы ведь не преподаватели, а всего лишь стажеры, и даже угощает едой из Малфой-Мэнора. На самом деле это отличная идея, ведь и на обеде мы ели отдельно от всех и другую пищу, так что любых попыток что-либо нам подсыпать или подлить, мы избежим. Лица педсостава грустные, но вернуться за общий стол нам не предлагают. Что ж... Все мы здесь временно, так что это не слишком меня тревожит. Единственное, о чем мы оба беспокоимся, это реакция Нарциссы. Надеюсь, она не была задета. Тем не менее Люциус уходит с ужина раньше, чтобы проводить её.
Часы до бала я, Найтли и Мари-Мартин используем, чтобы выяснить, куда делась склянка с присланным Найтли зельем (мы предполагаем, что оно стало причиной нападения на Хорнби, хотя вот кого мне сейчас совершенно не жалко, так это его). Это невыясненное зелье, склянку от которого кто-то похитил, письмо с угрозами Холландам могут быть звеньями одной цепи и мы должны её распутать. Мне искренне жаль испуганных братьев, особенно старательного Лейтона, который регулярно приходит ко мне на дополнительные занятия и очень старается на уроках. Поэтому мы обшариваем Хогвартс и факультеты на предмет поиска свидетелей. Увы, ничего нового нам узнать не удается, и я возвращаюсь в спальню переодеться. Заодно помогаю Мари-Мартин затянуть корсет и уже собранные идем в Большой зал.
Приятнее всего на балу было видеть, что мои уроки зельеварения не прошли зря. И то и дело трансфигурирующиеся и начинающие пищать или мяукать студенты весьма меня развлекают. У меня даже появляется несколько новых идей по поводу возможных разработок, так что отметив, что на балу достаточно преподавателей, чтобы за всем приглядывать, я удаляюсь в свою лабораторию записать свежие мысли.
Задумавшись, выглядываю в окно и замечаю удаляющуюся от Хогвартса группу студентов. Даже со спины я безошибочно их узнаю. Ну ребята! Не сегодня же! Спешно заканчиваю заметки, по пути в Большой зал заглядываю в больничное крыло и обнаруживаю пропажу Карвера, а в поставленной там с утра вазе недостает цветов. Все ясно... Утащил... Завидев мое лицо еще издалека Виктор сбегает по противоположной лестнице и несется обратно. Сопровождаю его до медпункта и замыкаю за ним двери. Вот только болтающихся где ни попадя студентов мне не хватало.
Возвращаюсь в зал и с удовольствием принимаю несколько приглашений на танец. Во время танца со Смитом он внезапно мяукает и я не удерживаюсь, чтобы не поддержать его. Это какое-то сумасшествие, но после столь сумасбродного дня мне очень нужно расслабиться и мы выводим псевдокошачьи трели на разные голоса. Вскоре у нас обнаруживается группа поддержки и даже хормейстер. Краем глаза замечаю, как хормейстера ловят и насильно вливают ему в рот зелье трансфигурации. Хихикаю и продолжаю мяукать.
Дальше время пролетает практически незаметно. Легкое напряжение и ожидание происшествий, искрометные выступления факультетов, доверчивые глаза Анны Росс. Под конец бала я все же замечаю её, кружающуюся в объятиях Люциуса и по его лицу понимаю, что она высказала ему все, что хотела. Улыбаюсь и ловлю себя на странной мысли: почему я никогда не влюблялась в Малфоя? Ведь ни разу за те годы, что я его знала, мне не хотелось быть с ним не просто друзьями... Ха! Не просто! Как будто, так просто быть другом Люциуса Малфоя. Рассматриваю кружащуюся пару, вижу, как морщится Нарцисса. Мимолетно жалею её. Есть что-то странное в том, чтобы собираться выйти замуж за мужчину, на которого бросают столько взглядов. Партнер уводит мисс Блэк в противоположный конец зала, а я сразу после гимна ловлю мисс Монмеридьен и мы выходим на из зала, чтобы проследить за возвращением факультетов в свои гостиные.
- Мисс Кристалл, вас зовут. - В голосе слышится отчаяние и я бегом возвращаюсь в зал. Посреди коридора лежит подросток, скрючившийся от боли. - Нам нужен колдомедик! Мы с мисс Монмеридьен киваем друг другу и уносимся в разные стороны - она к камину в учительской. А я - в больничное крыло, приготовить постель и зелья для пострадавшего мальчика. Потом мы долго с преподавателями размышляли, кто же мог умудриться на балу наслать на мальчишку Торменцио, но... Все были слишком уставшие. Думаю, оно и к лучшему. В конце концов мальчик жив и здоров.
Утром, к сожалению, пришлось пропустить завтрак из-за разгрома в лаборатории, оставшегося еще с позавчерашнего дня. В конце концов, у нас день чистоты или нет?
четверг, 29 октября 2015
Середина рабочего дня, 14 октября 1978 года. Диалог, который невозможно подслушать.
- Я отпустил Молли к Гриндевальду, Франциска...
- Не говори так...
- Она не пойдет к нему, она пойдет к Лорду, я ее знаю...
- Она не пойдет к Лорду, она пойдет к Гриндевальду. Помоги ей Мерлин на этом пути, но я сказал ей, что она всегда может прийти за помощью ко мне. Может быть, она успеет... Странно, я стоял и понимал, что это её собственное решение и что она безумно боится того, как я на это отреагирую. Она стояла и смотрела на меня, как ребенок в свои 18... А я не остановил, лишь сказал, что ждет Гриндевальда и что хочу её видеть живой и здоровой, хотя бы еще раз… Я подумал, что она имеет право решать, ведь это лучше, чем следовать за кем-то... А она еще и поблагодарила... Странная девушка... Но честная.
- Неужели ты не мог вернуть ее? Ох, Молли-Молли, что же ты делаешь...
- Франциска, она имеет право решать такое же, как и я, и ты.
- Францишек... Францишек, она имеет право решать. Когда успокоится...
- Потому и не сделал я ей ничего... А она явно ждала, что я либо заору, либо... мне даже интересно стало, чего она ждала: Империо? пытки? убийства? заключения? Может быть, она просто вернется, и черт с ней, с этой информацией?..
- Очень многие ждут от тебя реакции, на которую ты на самом деле не способен. И хорошо, что не способен, иначе тебе было бы невозможно доверить Орден...
- Почему она идет к Гриндевальду? Не понимаю...
- Знаешь, я сегодня весь день просидел в библиотеке... Над книжками по истории... Что же заставляет людей идти за тобой? За какие принципы они действительно готовы жить и умирать?
- Тогда ты должен знать, что люди, в сущности, готовы умирать за что угодно, если их к этому достаточно мотивировать...
- И как же их мотивировать, Франциска? Что они хотят получить за свою жизнь? В чем-то они правы, с меня действительно нечего взять. И мне нечего терять, по крайней мере в том смысле, с которым это произносят они. - У пана Горака внезапно активизировалось черное-пречерное чувство юмора.
- А что бы ты хотел получить за свою жизнь, Францишек? Ради чего ты готов умереть?
Пауза в разговоре длится довольно долго.
- Если задуматься, то, наверное, за многое... Вот только я все же до сих пор жив.
- И это хорошо. Это хорошо, правда ведь? Что ты продолжаешь жить.
- Странное дело - в то воскресенье я был готов умереть в попытке хоть как-то воспрепятствовать Гриндевальду, а когда очнулся и осознал, что он даже не понял бы, что это я пришел за ним... Что это было для него несущественно и он даже не поднял палочку... И я даже не успел бы посмотреть ему в глаза... А потом я решил, что все это было неважно. Говорят, мы делаем свой выбор каждый миг, и значит, каждый раз мы можем умереть за разное. А можем просто умереть. Ни за что, а просто так…
- Как умерла я... – Францишек вздрагивает. - Что до готовности умереть, то нужно только иметь достаточно решительности. И сохранять ее. Каждый миг, чтобы быть готовым, когда придет время. Это то, чего у них нет. Так просто. Понимания…
- Не хочу так думать о них, Франциска. Кажется, я и так становлюсь параноиком, каждый день, идя в ДМП.
- Чего ты боишься? Что вас раскроют?
- Боюсь, Франциска, а еще, потому что знаю, что нет больше в Аврорате таких людей, как вы с Фрэнком и Лансом, с которыми не страшно даже к черту в ... пасть, в общем.
- Мы с Френком не сделали ничего, что не смогли бы они. Но - позже. Они как будто младше нас, ты не находишь?
- Я не про них, - улыбается. - К счастью, в Аврорате снова достаточно людей, чтобы ДМП не отправлять даже в патруль.
- К счастью ли... Эти люди носят Метки.
- Но как ни странно защищают наших бюрократических девушек.
- До времени. Безнаказанность - вот что в них плохо. Они могут получить наказание только от Лорда, и знают об этом, и будут отыгрываться на окружающих за тотальное подчинение ему. И ты знаешь об этом. Личная ненависть подождет, Францишек...
- Я отпустил сегодня Молли с наказами для Лили Эванс и Гриндевальда. Какая уж, к черту, личная месть!
- Молли решила, что будет действовать одна. Да будет так, в такой ситуации и один такой, как она - отряд.
- Я тоже так подумал, и все же предложил ей условия прощения для мисс Эванс, уже второй раз. И не мог удержаться, чтобы не передать Гриндевальду, что лучше ему все же вернуться в тюрьму... – если бы Францишек был способен думать еще о чем-нибудь, то он возблагодарил бы Мерлина за то, что его лица во время разговоров с самим собой не видно коллегам: то нежно улыбающегося, то хмурящегося, то кривящегося словно от боли.
- Так значит, если они придут на следующее собрание, все будет правильно... - Францишек растерянно задумался, как оно, собственно, правильно, потому что ни хрена сейчас ничего не правильно в его понимании. Но все же понадеялся, что сумеет с этим что-нибудь сделать, ведь поверила же ему, в конце концов, Молли.
- Ты задумался... - внезапно, тихо-тихо. - Францишек, я жалею только о том, что не сказала тебе раньше... Я ведь так и не сказала тебе... Это странно прозвучит от призрака. Но я тебя люблю.
Пан Горак судорожно вздыхает, еще не решаясь обдумать то, что он услышал, как не решается обдумывать уже больше месяца то, что в его голове порой звучит голос любимой женщины:
- Ф-франциска? Подожди, постой... Франциска!?
Словно что-то теплое спускается от макушки вниз, и он закрывает глаза, пытаясь прочувствовать её близость, какой бы она не была. Чтобы растопить тот комок боли, который вместе со счастьем поселился в его душе с момента её гибели, он снова беззвучно шепчет её имя, не задумываясь, как это выглядит со стороны.
Тепло все же захватывает его в свои объятия, и, не выдержав этой странной ласки, он буквально выбегает из кабинета... по лестнице... на свежий воздух, подальше от людей, чтобы унести с собой что-то невероятное... Где-то в соседнем квартале он спотыкается и падает на колени около старого заброшенного здания, и слезы все же текут по лицу...
- За что?.. За что они забрали тебя у меня? За что?.. - бессмысленные слова как проклятье той жизни, в которой самые счастливые моменты обжигают, как пламя... Пламя, в котором она сгорела, и в котором горит он. Не физически, только сердце... или это душа?
Одинокий мужчина в странной одежде, рыдал на коленях на узенькой улице маггловского квартала... Рыдал потому, что внезапно осознал, что счастье было все же возможно. А где-то неведомо далеко одинокая душа покидала Землю навсегда, и под ее взглядом серо-коричневый, а вовсе не голубой, шарик с золотыми искрами городов на черной стороне удалялся и исчезал. И из разума Францишека уходило то странное и неопределимое, что так долго было там. Уходило из разума - но не оставляя ему ни души, ни сердца...
Такого пронзительного одиночества он не испытывал со смерти деда. Словно в мире не осталось больше живых людей, а только он один на серой улице на сером асфальте под таким же серым лондонским небом. И два маленьких фото в медальоне, с одного из которых лучезарно улыбается не знающая страха девушка. Медальон, который, забрав из мастерской, он еще так и не осмелился открыть.
Тем вечером он не сможет уйти из Министрества, побоявшись самого себя. Утром Кошка найдет его под дверью Отдела Тайн, заснувшего сидя, лишь прислонившись спиной к стене. И долго будет стоять, растерянная, не зная, что хуже: разбудить или позволить спать дальше... В конце концов, кашлянет, крайне осторожно:
- Господин Горак?..
Он встанет, все также закрыв лицо, отвернется к стене, словно в дурацкой попытке скрыть то, что скрыть невозможно.
- Сейчас уйду...
И двинется по стене к лифтам. Где-то по дороге вытрет лицо, в кабинете в кофейнике снова подымется пенкой кофе...
- Пан Горак! Подождите, пан Горак, зайдите ко мне!
Он встанет без всякого сопротивления, возьмет чашку и пойдет за ней, замрет посреди кабинета, протягивая ей вторую чашку с таким горьким напитком. Кошка входит в свой кабинет, закрывает дверь, с категоричным: "У меня деловая встреча!" - игнорирует вопросительный взгляд одного из подчиненных, очень спокойно ставит чашку на стол.
- Садитесь, Францишек. - подходит к одной из полок, непонятно откуда достает тонкий ключик и отпирает одну из толстых книг, достает бутылку из темного стекла, чуть хмурится, ставит обратно. После чего извлекает прозрачную бутылку с янтарной жидкостью и черной этикеткой и два бокала и закрывает книгу. Ставит все это на стол и садится напротив, разливает на двоих, немного, как положено, и берет свой бокал.
- Это очень неплохой виски, пан Горак. Маггловский, если вас это интересует.
- Нет, в общем-то... - он явно пытается продолжить фразу, но ничего не выходит.
В тоне Шейлы нет привычной игривости, она говорит твердо и спокойно:
- Францишек, я не собираюсь вас травить. - Выпивает, не поморщившись, содержимое своего бокала.
Он медленно мотает головой, то ли говоря, что ему все равно, то ли не сомневаясь, что травить его не зачем, то ли говоря, что он сейчас совершенно не против, чтобы кто-нибудь его отравил.
- Пейте. И говорите!
Он пьет. Медленно и неловко, словно все мышцы в теле сжались в комок. Снова мотает головой, пряча глаза. Шейла разливает по второй.
- Не будете?.. Хорошо, тогда я скажу. Не возражаете?
- Н-нет...
- Вы в полном дерьме, пан Горак. Организация, которую вы возглавили, летит к чертям, Пожиратели Смерти чувствуют себя хозяевами жизни, а вас никто, никто не хочет слушать и понимать. Но вы не тот человек, на которого это повлияло бы так. Мои родители жили в Германии и хотели бежать от холокоста, но отец не успел спасти мать, и она погибла, поэтому у меня личные счеты с Гриндевальдом. Моя дочь погибла на летних каникулах, на отдыхе во Франции, и я уверена, что знаю, кто ее убил, потому что она училась в Хогвартсе, а дети с тем талантом артефактолога, что был у нее, рождаются раз за поколение. Поэтому у меня личные счеты с Дамблдором. Что до Гриндевальда... - Легкая усмешка появляется на её губах. - То сейчас плевать я на него хотела.
Он поднимает на нее глаза, ошарашенные несмотря на все свои же сделанные когда-то логические выкладки...
Миссис Хартманн говорит очень спокойно:
- Лорд Волдеморт - вот единственный виновник смерти Френка и Алисы Лонгботтомов. Если хотите знать. Косвенно, но именно он виноват в этом.
- Я з-знаю... Я убъю его...
- Подождите, не горячитесь, пан Горак...
Он смотрит очень спокойно, несмотря на трясующиеся руки, смотрит на нее и качает головой.
- Вы ошибаетесь... Не сегодня... И не завтра... Но однажды... - Как ни странно, в голосе действительно нет ненависти, только боль.
Миссис Хартманн улыбается:
- А вы дослушайте. Вы знаете, когда девушки поступают ко мне в Отдел, я всегда сталкиваюсь со сложной задачей. Их трудно экзаменовать. Их меньше, уж простите, тревожит физиология. Голый разум... Но недавно я нашла хороший выход. Я даю им невозможное задание. Но недавно один из них его решил. Догадываетесь, кто?
Пан Горак качает головой.
- Вы никогда не решите невозможное задание. – Очень тихо звучит её голос. - Потому что вы один. Потому что никто, никто из этих дур не догадался поднять голову и увидеть, что задание одинаково для всех. А теперь догадываетесь?
Он явно пытается как-то прийти в себя и хоть что-то ответить, но все силы явно уходят не на то.
- Она мне нравилась, Францишек. Она была похожа на мою Лессу, разве дерзости и заносчивости было меньше. - Наливает еще. Третий бокал он даже умудряется покачать в руке, рассматривая завихрения, потом махом выпивает.
- Франциска... – неожиданно произносит он, роняя бокал и сжимая руками лоб. - Она... такая... невозможная... невероятная!
Шейла озадаченно хмурится:
- Простите?.. Я говорю об Алисе Лонгботтом, если вы не поняли.
Он медленно качает головой и очень четко выговаривает:
- Франциска Элизабет Алиссия Беннет-Смит Лонгботтом.
Женщина некоторое время молчит.
- Полное имя... Вот оно что. Молодец, девочка, не ожидала... – Теперь недоуменно хмурится Францишек, не в силах понять свою собеседницу.
Она поднимает голову и очень внимательно смотрит в глаза мужчине, задумчиво вертя в руке бокал.
- А вам-то откуда оно известно? - вдруг что-то понимает, недопитый бокал выскальзывает из её рук и со звоном хрустальных осколков бьется об пол.
- Она гордилась им... Как-то она назвала его то ли в шутку, то ли просто в девичьем разговоре, мне показалось, что я ослышался... Оказалось, нет... - Откашливается. - А потом она пришла ко мне... После... Я так не хотел отпускать её... Господи...
По полу медленно растекается темно-янтарная жидкость.
- Простите... меня. Вы... любили ее? - долго-долго смотрит на осколки, словно забыла, как колдовать, затем достает палочку, почти шепчет.
- Репаро.
Францишек долго молча, потом медленно, но очень уверенно, кивает:
- Да. Она ушла вчера... И я решил, что схожу с ума. Простите, я, кажется... - забывает, что хотел сказать.
- Когда она умерла? Скажите точную дату.
- 4 сентября. Во время штурма Гриндевальда. Она хотела защитить их. Спасти. От нас. А я не понял, понимаете, не понял, я не хотел её пускать, а потом... тело сработало само... и я жив...
Шейла как будто хотела что-то сказать, но замолчала.
- Не корите себя... Вы сделали что могли, а она сработала так, как и должен работать аврор.
После небольшой паузы он качает головой, то ли отрицая слова, то ли почувствовав в них случайный укор...
- Уже не важно. Она и была настоящим аврором...
- Сегодня пятнадцатое октября. Вы понимаете, что это значит? - Он растерянно поднимает глаза. - Сороковой день.
- Но разве... Разве это правда? Она действительно была здесь? Была... - он проводит руками по лицу, словно вообще заново осознавая, где он. Слова не просятся на язык и он осматривает кабинет в поисках... Кувшин с водой стоит в дальнем углу. Он соединяет и медленно поднимает свой бокал, пересекает кабинет и наливает в него воды
- А вы что, думали, вы с ума сходите? – Не скрывая насмешку. - Нет, Францишек, вы здоровы. Вы здоровее большинства, вынуждена вас огорчить.
- Иногда думал... Если честно, в этой мысли было что-то хорошее... Спасибо вам. - Обозревает кабинет. - За все в общем-то... - После паузы, совершенно неловко:
- Соболезную вашим утратам... Я... - Махает рукой.
Шейла пожимает плечами:
- Бросьте, Францишек, плюньте да разотрите, как магглы говорят. Мы с вами на одной стороне. По крайней мере, теперь вы знаете мои мотивы.
Он как-то странно трясет головой, то ли часто-часто соглашаясь с ней, то ли перекатывая с места на место мысли.
- Да. А вы мои. - Голос неожиданно приобретает эмоциональность. Еще раз посмотрев на Кошку, он поворачивается к двери кабинета.
- Францишек... Рассчитывайте на меня. Я верю вам, даже если... Если у нас ничего не получится.- В непроницаемом лице и вечной полуулыбке Шейлы скользнуло нечто слабо уловимое.
- Я отпустил Молли к Гриндевальду, Франциска...
- Не говори так...
- Она не пойдет к нему, она пойдет к Лорду, я ее знаю...
- Она не пойдет к Лорду, она пойдет к Гриндевальду. Помоги ей Мерлин на этом пути, но я сказал ей, что она всегда может прийти за помощью ко мне. Может быть, она успеет... Странно, я стоял и понимал, что это её собственное решение и что она безумно боится того, как я на это отреагирую. Она стояла и смотрела на меня, как ребенок в свои 18... А я не остановил, лишь сказал, что ждет Гриндевальда и что хочу её видеть живой и здоровой, хотя бы еще раз… Я подумал, что она имеет право решать, ведь это лучше, чем следовать за кем-то... А она еще и поблагодарила... Странная девушка... Но честная.
- Неужели ты не мог вернуть ее? Ох, Молли-Молли, что же ты делаешь...
- Франциска, она имеет право решать такое же, как и я, и ты.
- Францишек... Францишек, она имеет право решать. Когда успокоится...
- Потому и не сделал я ей ничего... А она явно ждала, что я либо заору, либо... мне даже интересно стало, чего она ждала: Империо? пытки? убийства? заключения? Может быть, она просто вернется, и черт с ней, с этой информацией?..
- Очень многие ждут от тебя реакции, на которую ты на самом деле не способен. И хорошо, что не способен, иначе тебе было бы невозможно доверить Орден...
- Почему она идет к Гриндевальду? Не понимаю...
- Знаешь, я сегодня весь день просидел в библиотеке... Над книжками по истории... Что же заставляет людей идти за тобой? За какие принципы они действительно готовы жить и умирать?
- Тогда ты должен знать, что люди, в сущности, готовы умирать за что угодно, если их к этому достаточно мотивировать...
- И как же их мотивировать, Франциска? Что они хотят получить за свою жизнь? В чем-то они правы, с меня действительно нечего взять. И мне нечего терять, по крайней мере в том смысле, с которым это произносят они. - У пана Горака внезапно активизировалось черное-пречерное чувство юмора.
- А что бы ты хотел получить за свою жизнь, Францишек? Ради чего ты готов умереть?
Пауза в разговоре длится довольно долго.
- Если задуматься, то, наверное, за многое... Вот только я все же до сих пор жив.
- И это хорошо. Это хорошо, правда ведь? Что ты продолжаешь жить.
- Странное дело - в то воскресенье я был готов умереть в попытке хоть как-то воспрепятствовать Гриндевальду, а когда очнулся и осознал, что он даже не понял бы, что это я пришел за ним... Что это было для него несущественно и он даже не поднял палочку... И я даже не успел бы посмотреть ему в глаза... А потом я решил, что все это было неважно. Говорят, мы делаем свой выбор каждый миг, и значит, каждый раз мы можем умереть за разное. А можем просто умереть. Ни за что, а просто так…
- Как умерла я... – Францишек вздрагивает. - Что до готовности умереть, то нужно только иметь достаточно решительности. И сохранять ее. Каждый миг, чтобы быть готовым, когда придет время. Это то, чего у них нет. Так просто. Понимания…
- Не хочу так думать о них, Франциска. Кажется, я и так становлюсь параноиком, каждый день, идя в ДМП.
- Чего ты боишься? Что вас раскроют?
- Боюсь, Франциска, а еще, потому что знаю, что нет больше в Аврорате таких людей, как вы с Фрэнком и Лансом, с которыми не страшно даже к черту в ... пасть, в общем.
- Мы с Френком не сделали ничего, что не смогли бы они. Но - позже. Они как будто младше нас, ты не находишь?
- Я не про них, - улыбается. - К счастью, в Аврорате снова достаточно людей, чтобы ДМП не отправлять даже в патруль.
- К счастью ли... Эти люди носят Метки.
- Но как ни странно защищают наших бюрократических девушек.
- До времени. Безнаказанность - вот что в них плохо. Они могут получить наказание только от Лорда, и знают об этом, и будут отыгрываться на окружающих за тотальное подчинение ему. И ты знаешь об этом. Личная ненависть подождет, Францишек...
- Я отпустил сегодня Молли с наказами для Лили Эванс и Гриндевальда. Какая уж, к черту, личная месть!
- Молли решила, что будет действовать одна. Да будет так, в такой ситуации и один такой, как она - отряд.
- Я тоже так подумал, и все же предложил ей условия прощения для мисс Эванс, уже второй раз. И не мог удержаться, чтобы не передать Гриндевальду, что лучше ему все же вернуться в тюрьму... – если бы Францишек был способен думать еще о чем-нибудь, то он возблагодарил бы Мерлина за то, что его лица во время разговоров с самим собой не видно коллегам: то нежно улыбающегося, то хмурящегося, то кривящегося словно от боли.
- Так значит, если они придут на следующее собрание, все будет правильно... - Францишек растерянно задумался, как оно, собственно, правильно, потому что ни хрена сейчас ничего не правильно в его понимании. Но все же понадеялся, что сумеет с этим что-нибудь сделать, ведь поверила же ему, в конце концов, Молли.
- Ты задумался... - внезапно, тихо-тихо. - Францишек, я жалею только о том, что не сказала тебе раньше... Я ведь так и не сказала тебе... Это странно прозвучит от призрака. Но я тебя люблю.
Пан Горак судорожно вздыхает, еще не решаясь обдумать то, что он услышал, как не решается обдумывать уже больше месяца то, что в его голове порой звучит голос любимой женщины:
- Ф-франциска? Подожди, постой... Франциска!?
Словно что-то теплое спускается от макушки вниз, и он закрывает глаза, пытаясь прочувствовать её близость, какой бы она не была. Чтобы растопить тот комок боли, который вместе со счастьем поселился в его душе с момента её гибели, он снова беззвучно шепчет её имя, не задумываясь, как это выглядит со стороны.
Тепло все же захватывает его в свои объятия, и, не выдержав этой странной ласки, он буквально выбегает из кабинета... по лестнице... на свежий воздух, подальше от людей, чтобы унести с собой что-то невероятное... Где-то в соседнем квартале он спотыкается и падает на колени около старого заброшенного здания, и слезы все же текут по лицу...
- За что?.. За что они забрали тебя у меня? За что?.. - бессмысленные слова как проклятье той жизни, в которой самые счастливые моменты обжигают, как пламя... Пламя, в котором она сгорела, и в котором горит он. Не физически, только сердце... или это душа?
Одинокий мужчина в странной одежде, рыдал на коленях на узенькой улице маггловского квартала... Рыдал потому, что внезапно осознал, что счастье было все же возможно. А где-то неведомо далеко одинокая душа покидала Землю навсегда, и под ее взглядом серо-коричневый, а вовсе не голубой, шарик с золотыми искрами городов на черной стороне удалялся и исчезал. И из разума Францишека уходило то странное и неопределимое, что так долго было там. Уходило из разума - но не оставляя ему ни души, ни сердца...
Такого пронзительного одиночества он не испытывал со смерти деда. Словно в мире не осталось больше живых людей, а только он один на серой улице на сером асфальте под таким же серым лондонским небом. И два маленьких фото в медальоне, с одного из которых лучезарно улыбается не знающая страха девушка. Медальон, который, забрав из мастерской, он еще так и не осмелился открыть.
Тем вечером он не сможет уйти из Министрества, побоявшись самого себя. Утром Кошка найдет его под дверью Отдела Тайн, заснувшего сидя, лишь прислонившись спиной к стене. И долго будет стоять, растерянная, не зная, что хуже: разбудить или позволить спать дальше... В конце концов, кашлянет, крайне осторожно:
- Господин Горак?..
Он встанет, все также закрыв лицо, отвернется к стене, словно в дурацкой попытке скрыть то, что скрыть невозможно.
- Сейчас уйду...
И двинется по стене к лифтам. Где-то по дороге вытрет лицо, в кабинете в кофейнике снова подымется пенкой кофе...
- Пан Горак! Подождите, пан Горак, зайдите ко мне!
Он встанет без всякого сопротивления, возьмет чашку и пойдет за ней, замрет посреди кабинета, протягивая ей вторую чашку с таким горьким напитком. Кошка входит в свой кабинет, закрывает дверь, с категоричным: "У меня деловая встреча!" - игнорирует вопросительный взгляд одного из подчиненных, очень спокойно ставит чашку на стол.
- Садитесь, Францишек. - подходит к одной из полок, непонятно откуда достает тонкий ключик и отпирает одну из толстых книг, достает бутылку из темного стекла, чуть хмурится, ставит обратно. После чего извлекает прозрачную бутылку с янтарной жидкостью и черной этикеткой и два бокала и закрывает книгу. Ставит все это на стол и садится напротив, разливает на двоих, немного, как положено, и берет свой бокал.
- Это очень неплохой виски, пан Горак. Маггловский, если вас это интересует.
- Нет, в общем-то... - он явно пытается продолжить фразу, но ничего не выходит.
В тоне Шейлы нет привычной игривости, она говорит твердо и спокойно:
- Францишек, я не собираюсь вас травить. - Выпивает, не поморщившись, содержимое своего бокала.
Он медленно мотает головой, то ли говоря, что ему все равно, то ли не сомневаясь, что травить его не зачем, то ли говоря, что он сейчас совершенно не против, чтобы кто-нибудь его отравил.
- Пейте. И говорите!
Он пьет. Медленно и неловко, словно все мышцы в теле сжались в комок. Снова мотает головой, пряча глаза. Шейла разливает по второй.
- Не будете?.. Хорошо, тогда я скажу. Не возражаете?
- Н-нет...
- Вы в полном дерьме, пан Горак. Организация, которую вы возглавили, летит к чертям, Пожиратели Смерти чувствуют себя хозяевами жизни, а вас никто, никто не хочет слушать и понимать. Но вы не тот человек, на которого это повлияло бы так. Мои родители жили в Германии и хотели бежать от холокоста, но отец не успел спасти мать, и она погибла, поэтому у меня личные счеты с Гриндевальдом. Моя дочь погибла на летних каникулах, на отдыхе во Франции, и я уверена, что знаю, кто ее убил, потому что она училась в Хогвартсе, а дети с тем талантом артефактолога, что был у нее, рождаются раз за поколение. Поэтому у меня личные счеты с Дамблдором. Что до Гриндевальда... - Легкая усмешка появляется на её губах. - То сейчас плевать я на него хотела.
Он поднимает на нее глаза, ошарашенные несмотря на все свои же сделанные когда-то логические выкладки...
Миссис Хартманн говорит очень спокойно:
- Лорд Волдеморт - вот единственный виновник смерти Френка и Алисы Лонгботтомов. Если хотите знать. Косвенно, но именно он виноват в этом.
- Я з-знаю... Я убъю его...
- Подождите, не горячитесь, пан Горак...
Он смотрит очень спокойно, несмотря на трясующиеся руки, смотрит на нее и качает головой.
- Вы ошибаетесь... Не сегодня... И не завтра... Но однажды... - Как ни странно, в голосе действительно нет ненависти, только боль.
Миссис Хартманн улыбается:
- А вы дослушайте. Вы знаете, когда девушки поступают ко мне в Отдел, я всегда сталкиваюсь со сложной задачей. Их трудно экзаменовать. Их меньше, уж простите, тревожит физиология. Голый разум... Но недавно я нашла хороший выход. Я даю им невозможное задание. Но недавно один из них его решил. Догадываетесь, кто?
Пан Горак качает головой.
- Вы никогда не решите невозможное задание. – Очень тихо звучит её голос. - Потому что вы один. Потому что никто, никто из этих дур не догадался поднять голову и увидеть, что задание одинаково для всех. А теперь догадываетесь?
Он явно пытается как-то прийти в себя и хоть что-то ответить, но все силы явно уходят не на то.
- Она мне нравилась, Францишек. Она была похожа на мою Лессу, разве дерзости и заносчивости было меньше. - Наливает еще. Третий бокал он даже умудряется покачать в руке, рассматривая завихрения, потом махом выпивает.
- Франциска... – неожиданно произносит он, роняя бокал и сжимая руками лоб. - Она... такая... невозможная... невероятная!
Шейла озадаченно хмурится:
- Простите?.. Я говорю об Алисе Лонгботтом, если вы не поняли.
Он медленно качает головой и очень четко выговаривает:
- Франциска Элизабет Алиссия Беннет-Смит Лонгботтом.
Женщина некоторое время молчит.
- Полное имя... Вот оно что. Молодец, девочка, не ожидала... – Теперь недоуменно хмурится Францишек, не в силах понять свою собеседницу.
Она поднимает голову и очень внимательно смотрит в глаза мужчине, задумчиво вертя в руке бокал.
- А вам-то откуда оно известно? - вдруг что-то понимает, недопитый бокал выскальзывает из её рук и со звоном хрустальных осколков бьется об пол.
- Она гордилась им... Как-то она назвала его то ли в шутку, то ли просто в девичьем разговоре, мне показалось, что я ослышался... Оказалось, нет... - Откашливается. - А потом она пришла ко мне... После... Я так не хотел отпускать её... Господи...
По полу медленно растекается темно-янтарная жидкость.
- Простите... меня. Вы... любили ее? - долго-долго смотрит на осколки, словно забыла, как колдовать, затем достает палочку, почти шепчет.
- Репаро.
Францишек долго молча, потом медленно, но очень уверенно, кивает:
- Да. Она ушла вчера... И я решил, что схожу с ума. Простите, я, кажется... - забывает, что хотел сказать.
- Когда она умерла? Скажите точную дату.
- 4 сентября. Во время штурма Гриндевальда. Она хотела защитить их. Спасти. От нас. А я не понял, понимаете, не понял, я не хотел её пускать, а потом... тело сработало само... и я жив...
Шейла как будто хотела что-то сказать, но замолчала.
- Не корите себя... Вы сделали что могли, а она сработала так, как и должен работать аврор.
После небольшой паузы он качает головой, то ли отрицая слова, то ли почувствовав в них случайный укор...
- Уже не важно. Она и была настоящим аврором...
- Сегодня пятнадцатое октября. Вы понимаете, что это значит? - Он растерянно поднимает глаза. - Сороковой день.
- Но разве... Разве это правда? Она действительно была здесь? Была... - он проводит руками по лицу, словно вообще заново осознавая, где он. Слова не просятся на язык и он осматривает кабинет в поисках... Кувшин с водой стоит в дальнем углу. Он соединяет и медленно поднимает свой бокал, пересекает кабинет и наливает в него воды
- А вы что, думали, вы с ума сходите? – Не скрывая насмешку. - Нет, Францишек, вы здоровы. Вы здоровее большинства, вынуждена вас огорчить.
- Иногда думал... Если честно, в этой мысли было что-то хорошее... Спасибо вам. - Обозревает кабинет. - За все в общем-то... - После паузы, совершенно неловко:
- Соболезную вашим утратам... Я... - Махает рукой.
Шейла пожимает плечами:
- Бросьте, Францишек, плюньте да разотрите, как магглы говорят. Мы с вами на одной стороне. По крайней мере, теперь вы знаете мои мотивы.
Он как-то странно трясет головой, то ли часто-часто соглашаясь с ней, то ли перекатывая с места на место мысли.
- Да. А вы мои. - Голос неожиданно приобретает эмоциональность. Еще раз посмотрев на Кошку, он поворачивается к двери кабинета.
- Францишек... Рассчитывайте на меня. Я верю вам, даже если... Если у нас ничего не получится.- В непроницаемом лице и вечной полуулыбке Шейлы скользнуло нечто слабо уловимое.
среда, 30 сентября 2015
***
У Францишека горело лицо, горели руки, сжатые за спиной в кулаки с такой силой, что суставы пальцев грозили треснуть при дополнительном усилии. Сейчас главное было удержаться, не сдвинуться с места, не рвануть палочку из рукава и не выкрикнуть что-либо, после чего его миром до самой смерти станут стены Нумергарда. Стоящий напротив человек с абсолютно спокойным выражением лица перечислял причины, по которым заявление пана Горака никак не может быть принято. Не положено, понимаете ли, не положено служить в Чехословацких органах обеспечения магического правопорядка людям с такими боевыми навыками и с таким происхождением. Никак не положено. Тем более, если этот молодой человек убийца, да, нечаянный, но…
- Вы же не будете отрицать, что это не первое убийство, в котором вы участвовали?
- Нет, не буду. – Францишек с усилием разжал зубы для ответа. – Да, я уже упоминал неоднократно, что на меня и моего деда, Марека Горака, неоднократно совершались нападения. Как во время войны, так и после. Все имена погибших, как нападавших, так и тех, кто пытался нас спрятать или защитить, были переданы вам много лет назад.
- Сколько вам было лет, когда вы в первый раз убили?
- Я ни разу не убивал, - это слово он старательно выделил голосом, - человека при помощи палочки или иного оружия. – «Спокойнее, спокойнее, они все равно уже проверяли все факты».
- Вы можете поклясться в этом?
- В моем личном деле должен быть протокол допроса меня и … Марека Горака под действием сыворотки правды.
- Однако эти люди мертвы, так?
- Да, это так.
- И ни вас, ни вашего деда не судили.
- Нет, это была самозащита.
- Но это все же убийство! Эти люди мертвы!
- Да, они мертвы, как и многие из тех, кто нас прятал. – Францишек не выдержал и уставился прямо в глаза начальника отдела, в котором с давних пор мечтал работать.
Высокий мужчина лет пятидесяти в короткой мантии, не скрывающей ни хищности движений, ни торчащей из рукава палочки, ни целой коллекции амулетов, пожевал губами, очевидно, раздумывая, как еще изменить формулировку вопроса и стоит ли.
- Однако вы принимали участие в этих убийствах?
- Да, я их видел и принимал в них участие, когда не было иного выхода.
- В вашем личном деле написано, что вы владеете всеми Непростительными заклинаниями.
- Это значит, что в моем личном деле допущена ошибка.
- Вы хотите сказать, что вы ими не владеете?
- Нет, я хочу сказать, что я не владею заклинанием Торменцио.
Пан Пржмыслович перелистнул лежащую перед ним довольно толстую папку, явно вмещавшую в себя материалы не только о Францишеке, но и обо всех его родственниках, а возможно даже и знакомых. И уж точно информацию о каждой его «жертве». Задумчиво покивал и снова поднял глаза на собеседника.
- Почему, кстати?
Францишек не выдержал и иронически поднял бровь. Вопрос, скорее, относился к категории риторических, однако он все же решил ответить:
- Мне не нравятся его последствия.
- Вы их видели?
- Да, один раз видел.
- Однако по видимому вам нравятся последствия Круцио или Авады? А может быть вам нравится, как ведет себя человек под действием Империо? – голос зазвучал вкрадчиво. Начальник отдела обошел пана Горака кругом и сейчас пытался заглянуть в лицо юноши из-за плеча, некрасиво вытягивая голову на короткой шее.
- Я способен испытывать достаточно сильные желания как убить, так и причинить боль, и подчинить человека своей воле. Однако мне сложно сосредоточиться на том, чтобы человека настигла серая гниль.
- Почему вы записали эти заклинания в список боевых?
- Потому что это самые сильные заклинания из тех, которыми я владею.
- Вы знаете, как это нетипично для человека вашего возраста? У меня есть отзыв вашего преподавателя по чарам, он пишет, что вы – единственный ученик за все время его работы, освоившие эти заклинания с первого же урока.
Отвечать было нечего. Пан Пржмыслович без всяких сомнений не раз перечитывал его личное дело. И знал жизнь пана Горака от младенческой колыбели до того момента, как Францишек сегодня постучал в дверь этого проклятого кабинета, возможно лучше, чем сам юноша. Поэтому он просто наклонил голову и промолчал.
- Не знаю, что за человек вы, пан Горак. Вы то добровольно провоцируете пытки, то предпринимаете попытку убийства, вам так легко даются запретные заклинания, а вы приносите заявление в мой отдел. Я не могу, не имею права принять вас на стажировку. Стране должны служить только достойные… - тут пан Пржмыслович сбился с мысли, сообразив, что его слова звучат как оскорбление. – Простите, люди с достойной репутацией и биографией. Вы, к сожалению, к таким не относитесь.
Юноша буквально прирос к месту и не двигался. Пану Пржмысловичу не было видно его глаз, однако в наступившей тишине кабинета можно было бы услышать даже, как бьется сердце собеседника, если бы не тяжелое дыхание пана Горака, словно тот только что пробежал как минимум 5-километровую дистанцию.
- Я прошу вас… еще раз… рассмотреть моё заявление. Я готов служить Чехии на любых условиях, которые будут мне предложены. Это мой долг перед семьёй – очистить имя моего рода и возместить тот ущерб…который нанесен моими родителями. Своей кровью, если это понадобится.
- Не понадобится. Я не могу вас принять.
Юноша развернулся и вышел из кабинета. Дверь довольно громко хлопнула по косяку.
Ярош Пржмыслович бросил взгляд в окно, где его недавний собеседник уже успел выйти из здания, чуть не врезавшись в одну из колонн крыльца, едва ли не бегом спустился с него и вскоре скрылся за углом небольшого маггловского магазинчика. Затем аккуратно закрыл дело пана Горака и с некоторым сожалением отнес в архив. Как минимум, это дело было чрезвычайно увлекательно, особенно характеристики и рекомендации преподавателей, практически в один голос утверждающие, что юноша заслуживает того, о чем просит. Именно эти рекомендации и были единственной причиной того, что свой отказ он не отправил совой, а вызвал все же пана Горака, чтобы лично попытаться ему объяснить причины. Рано или поздно этот мальчик сорвется, а все последствия расхлебывать ему…
***
До дедового дома Францишек едва ли не добежал. От злости он дважды ронял ключи, пока не сумел толком войти в дом, а войдя, застыл на пороге, не зная, что делать дальше. Хотелось кого-нибудь избить, без всякой магии, так, чтобы почувствовать металлический запах и привкус крови… Однако это вконец испортило бы ему и без того отсутствующую «репутацию», как сказал недавно пан Пржмыслович. Поэтому он попросту сбросил строгую мантию на потрепанный диван и выскочил из дома, слишком тесного, чтобы вместить в себя всю испытываемую злость, ярость и обиду.
Несколько часов он метался по улицам города, пока от холода не окоченели не только руки, но и все тело. Как же он ошибался, думая, что после окончания школы жизнь станет легче и определеннее. Полускандальная помолвка, когда невеста вышла к жениху лишь для того, чтобы услышать ритуальный вопрос и дать не менее традиционный ответ, смерть деда, давно ожидаемая, но от этого не менее болезненная, и вот теперь отказ в приеме на службу. Что с этим делать, Францишек не знал. К сожалению, ему никогда не приходило в голову, что его могут попросту не принять, и иных планов на жизнь у него не было. Где-то под утро он все же вернулся домой, чтобы завалиться на тот же диван в гостиной прямо в одежде.
***
- Добрый день, пан Горак! – За стол небольшой корчевни, где Францишек предпочитал обедать время от времени, присел пан Пржмыслович. – Все еще в поисках работы?
- Удивительный день! – кивнул Францишек, едва не подавившись супом.
- У меня есть для вас одно предложение, которое может вас заинтересовать. - Юноша встрепенулся с надеждой глядя на мага.
- Какое же?
- Вы сказали, что готовы сделать все, что бы ни потребовалось ради блага Чехии.
- Это верно.
- Тогда нам лучше перейти в другое место, где мы могли бы обсудить ваши новые обязанности.
Другим местом оказалась небольшая квартира на окраине Праги. Гораздо новее, чем обиталище пана Горака, однако также практически лишенная мебели кроме пары столов, шкафов и бесчисленного количества стульев.
- Вы должны познакомиться вот с этим магом. Обратите внимание на то, что свою принадлежность к магическому сообществу он тщательно скрывает и практически ни с кем из своих бывших друзей и знакомых не общается. Ведет образ жизни успешного коммерсанта не без политических амбиций. Однако, как ни странно, эти амбиции сосредоточены скорее на получении немагической власти. У него есть ряд успешных предприятий, производящих товары для магглов. Так что он богат и вхож в самые влиятельные круги немагической Чехии. Вашей задачей будет выдать себя за маггла. Судя по вашей биографии для вас это не должно составить труда.
Францишек замер, пытаясь сообразить, стоит это рассматривать как оскорбление либо как констатацию факта.
- Зачем я должен с ним знакомиться? Почему за этим человеком вообще ведется слежка?
- У нас есть подозрения в осуществлении им противозаконной деятельности. Слежка, кстати, в ваши обязанности входить не будет, у нас достаточно людей для этого. Вы же должны будете познакомиться с ним, завязать дружбу и, возможно, периодически, подбрасывать ему некоторую информацию. Вы согласны?
- После выполнения этой работы у меня будет возможность повторно подать прошение о поступлении на государственную службу?
- Нет.
- Я согласен.
***
Светловолосый мужчина, едва ли не до самых глаз заросший бородой, с тяжелой походкой страдающего одышкой человека, вошел в богато обставленную прихожую и бросил на столик пачку писем. Медленно стянул сапоги и плюхнулся на диван. На подоконнике лежал небольшой бежевый свиток, перевязанный темно-серой лентой. Мужчина жадно схватил свиток, сорвал ленту, небрежно уронив её на пол, развернул сверток и замер.
После минуты окаменения он резко встал, прошел в ванную комнату и подставил голову под кран с водой. Словно под действием холодной воды лицо внезапно поплыло, от боли он сжал руками край умывальника, пока внешность менялась, обнажая худющую фигуру юноши едва ли двадцати лет.
Выйдя, наконец, из ванной, он зашвырнул одежду в шкаф, плюхнулся на стул, доставая из ящика стола зачарованный мешочек с остальными приказами. Разложил их в хронологическом порядке и начал перечитывать. Полное непонимание причин, по которым последний приказ отличается от всех предыдущих, заставило его буквально подпрыгнуть со стула и начать вышагивать по комнате от стены к стене, все ускоряясь. Время от времени он снова подходил к столу, хмыкал, судорожно барабанил пальцами по столешнице, затем черканул короткую записку: «Прошу подтвердить задачу и предоставить более подробную информацию». Еще пара минут ушла на отправку письма, и он снова вернулся к столу.
С одной стороны, имеет ли он право не выполнить приказ, ведь он сознательно подписал бумаги, по которым обязался беспрекословно выполнять полученные указания? И именно это он обещал. Но как он может его выполнить? И почему он? Ведь как бы тщательно пан Черный не скрывал свои способности, но в свои годы он явно опытнее вчерашнего выпускника Дурмстранга, а значит… Францишек выругался. За размышлениями он не заметил, как за окном стемнело и очнулся лишь когда по подоконнику всегда открытого окна захлопали крылья совы.
«Приказ подтверждаю. Срок – до завтра.»
***
- Вечер добрый, панове! – сидящие за столиком гостиной пана Черного господа приветливо кивнули старому знакомому.
- А! Пан Скленарж! Не ждал вас сегодня! Вы же говорили, что до конца недели к нам не заглянете, мол, планы-планы! – Хозяин привстал в кресле, удивленно разглядывая нежданного гостя.
- Да я и не собирался, но мои планы на вечер были разбиты в пух и прах, так что я решил исправить сегодняшний день решением заехать к вам.
- Тогда вы нам просто обязаны дать совет!
- Совет?
- Да, мы тут размышляем, стоит ли выделки вот эта вот овчинка! – и пан Томаш толкнул лежащие перед ним бумаги навстречу Францишеку. – Срок принятия решения – завтра. Так что нам пригодилось бы ваше мнение.
Машинально схватив бумаги, пан Горак замер. Слово «завтра» эхом звучало внутри головы. Очень осторожно он опустил взгляд на первую страницу: «Договор поставки».
- Не хотите войти в долю?
Мнимый пан Скленарж потер бороду и углубился в чтение бумаг.
***
- Ваш ход, Жданек? – время на часах показывало далеко за полночь, остальные гости давно разошлись, однако партия надолго задержала неутомимую пару шахматистов. - Вы меня сегодня удивляете! Ваша рассеянность сегодня не знает границ! Выпейте вот это и успокойтесь, наконец, вы же портите всю игру!
Пан Скленарж кивнул и отхлебнул из предложенного бокала.
- Ну и кто вас ко мне прислал? – вопрос прозвучал неожиданно жестко и из-за спины.
Францишек медленно обернулся и уставился на стоящего у него за спиной пана Томаша. Взгляд заметался между двумя мужчинами, выглядевшими абсолютно одинаково. И помимо своей воли ответил:
- Ярош Пржмыслович.
Одинаковые мужчины переглянулись.
- Вы с ума сошли? Вацлав, ты ему точно то налил, что я просил?
- Да вроде бы срок годности еще не вышел… - Мужчина за шахматным столом вынул из кармана прозрачный пузырек с бесцветной жидкостью и тщательно обнюхал, свернул и развернул привязанную этикетку и снова с удивлением уставился на свою копию.
- Какое у вас при себе оружие?
- Палочка, пистолет и нож.
- Да нет, работает правильно. Оружие лучше выложите на стол. Медленно! При малейшей вашей попытке дернуться, вы умрете. – Пан Горак начал доставать и выкладывать на стол свой арсенал. С ножом ему пришлось повозиться и, в конце концов, он решил проблему просто забросив ноги на шахматный столик. Пан Черный с другой стороны шахматного стола быстро подманил вещи к себе.
- Вы действительно думаете, что вас послал начальник отдела обеспечения магического правопорядка? С кем же, по вашему мнению, он работает?
- Да, он лично отдавал распоряжения. Еще я видел двух мужчин: один по всей видимости маггл, он передавал мне одежду, иногда зелья, порой приносил некие известия. Другой – маг, он тренировал меня. В основном по маггловской экономике и политической обстановке, а также инструктировал, как себя вести.
- Почему вам приказали убить меня?
- Я не знаю, возможно, это связано с тем договором, который вы планируете заключать завтра.
- Сколько вам заплатят?
- Я не наёмный убийца.
- Но вы убийца… - Пан Черный с усилием потер переносицу. – Не могу понять… Мои интересы нигде не пересекаются с государственными, зачем ему меня устранять? Когда вы получили приказ?
- Сегодня в полдень.
- Ты смотри-ка, как быстро… Не прошло и получаса. – Мужчины переглянулись. – Вацлав, ты понимаешь, что это значит? Пан Скленарж, Жданек, вас обманули. Не знаю, кто отдал вам приказ, но это точно не Ярош Пржмыслович.
- Томаш, нам лучше уйти отсюда, пока они не прислали кого-то на помощь этому неудачнику.
- Да, да, конечно. Мне жаль, Жданек, но вы поступили бы также. – И пан Черный взмахнул палочкой.
Времени думать не было и Францишек оттолкнулся от столика назад. Кресло упало, утянув юношу за собой. Заклинание просвистело над головой и пан Горак всем весом тела пана Скленаржа врезался в настоящего пана Черного.
- Томаш!
По полу катались двое мужчин, один из которых пытался сбросить с себя соперника, а второй отобрать у первого палочку. Через пару минут они сбили журнальный столик и снова перекатились ближе к шахматному. Вацлав стоял наготове, направив палочку на дерущихся, но не решаясь применить её. Пан Скленарж внезапно ударил пана Черного в бок чем-то зажатым в кулак, и тот выронил палочку. Однако вместо того, чтобы попытаться вернуть её, Томаш изогнулся под весом соперника и выхватил миниатюрный дамский револьвер. Прозвучали два выстрела.
На полу, застыв в нелепой позе, лежало тело пана Черного с удивленными, широко открытыми глазами. Из-под головы растекалось кровавое пятно. Рядом на ковре корчился пан Скленарж. Простреленные бок и плечо сделали процесс возвращения к естественному облику еще более болезненным.
Вацлав удивленно уставился на рыжеволосого юношу, пытающегося подняться с ковра. Медленно приблизился к нему, наставив палочку, замахнулся, но заклинание так и не произнес.
- Да вам хоть 18 есть? – он перешел к телу Томаша Черного и бережно осмотрел повреждения. – Вы понимаете, что вы убили человека? Убили по приказу людей, которых даже не знаете! И по причинам, которых вы не понимаете!!!
Францишеку на это было нечего ответить. Боль и нарастающая слабость накатывали волнами, лишая возможности думать или двигаться. Он бессильно упал, больше не пытаясь подняться, и лишь смотрел на Вацлава в ожидании приговора.
- Я думал, что служу Чехии. – Почти шепотом.
- Служите? Тогда вам и исправлять то, что вы натворили! Вставайте и уходите! Найдите тех, кто отдал вам этот приказ и сделайте, наконец, что-то достойное! Энхаэмон! Вставайте!
Он буквально поднял юношу за шкирку и толкнул к столу, где лежало все, что тот выложил из карманов. Францишек засунул все в карман и обернулся.
- Я пойду и сдамся в Аврорат.
- Никуда вы не пойдете! Если кто-то узнает, что Томаш мертв, то это будет значит, что вы не просто его убили, но и все, чем он занимался, уничтожили. И уж поверьте, я вам это сделать не позволю! Можете бежать из страны или попытаться найти ваших заказчиков. Выбирайте и выбирайте сейчас!
- Я найду их.
- Только попробуйте не найти! А теперь вон отсюда!
У Францишека горело лицо, горели руки, сжатые за спиной в кулаки с такой силой, что суставы пальцев грозили треснуть при дополнительном усилии. Сейчас главное было удержаться, не сдвинуться с места, не рвануть палочку из рукава и не выкрикнуть что-либо, после чего его миром до самой смерти станут стены Нумергарда. Стоящий напротив человек с абсолютно спокойным выражением лица перечислял причины, по которым заявление пана Горака никак не может быть принято. Не положено, понимаете ли, не положено служить в Чехословацких органах обеспечения магического правопорядка людям с такими боевыми навыками и с таким происхождением. Никак не положено. Тем более, если этот молодой человек убийца, да, нечаянный, но…
- Вы же не будете отрицать, что это не первое убийство, в котором вы участвовали?
- Нет, не буду. – Францишек с усилием разжал зубы для ответа. – Да, я уже упоминал неоднократно, что на меня и моего деда, Марека Горака, неоднократно совершались нападения. Как во время войны, так и после. Все имена погибших, как нападавших, так и тех, кто пытался нас спрятать или защитить, были переданы вам много лет назад.
- Сколько вам было лет, когда вы в первый раз убили?
- Я ни разу не убивал, - это слово он старательно выделил голосом, - человека при помощи палочки или иного оружия. – «Спокойнее, спокойнее, они все равно уже проверяли все факты».
- Вы можете поклясться в этом?
- В моем личном деле должен быть протокол допроса меня и … Марека Горака под действием сыворотки правды.
- Однако эти люди мертвы, так?
- Да, это так.
- И ни вас, ни вашего деда не судили.
- Нет, это была самозащита.
- Но это все же убийство! Эти люди мертвы!
- Да, они мертвы, как и многие из тех, кто нас прятал. – Францишек не выдержал и уставился прямо в глаза начальника отдела, в котором с давних пор мечтал работать.
Высокий мужчина лет пятидесяти в короткой мантии, не скрывающей ни хищности движений, ни торчащей из рукава палочки, ни целой коллекции амулетов, пожевал губами, очевидно, раздумывая, как еще изменить формулировку вопроса и стоит ли.
- Однако вы принимали участие в этих убийствах?
- Да, я их видел и принимал в них участие, когда не было иного выхода.
- В вашем личном деле написано, что вы владеете всеми Непростительными заклинаниями.
- Это значит, что в моем личном деле допущена ошибка.
- Вы хотите сказать, что вы ими не владеете?
- Нет, я хочу сказать, что я не владею заклинанием Торменцио.
Пан Пржмыслович перелистнул лежащую перед ним довольно толстую папку, явно вмещавшую в себя материалы не только о Францишеке, но и обо всех его родственниках, а возможно даже и знакомых. И уж точно информацию о каждой его «жертве». Задумчиво покивал и снова поднял глаза на собеседника.
- Почему, кстати?
Францишек не выдержал и иронически поднял бровь. Вопрос, скорее, относился к категории риторических, однако он все же решил ответить:
- Мне не нравятся его последствия.
- Вы их видели?
- Да, один раз видел.
- Однако по видимому вам нравятся последствия Круцио или Авады? А может быть вам нравится, как ведет себя человек под действием Империо? – голос зазвучал вкрадчиво. Начальник отдела обошел пана Горака кругом и сейчас пытался заглянуть в лицо юноши из-за плеча, некрасиво вытягивая голову на короткой шее.
- Я способен испытывать достаточно сильные желания как убить, так и причинить боль, и подчинить человека своей воле. Однако мне сложно сосредоточиться на том, чтобы человека настигла серая гниль.
- Почему вы записали эти заклинания в список боевых?
- Потому что это самые сильные заклинания из тех, которыми я владею.
- Вы знаете, как это нетипично для человека вашего возраста? У меня есть отзыв вашего преподавателя по чарам, он пишет, что вы – единственный ученик за все время его работы, освоившие эти заклинания с первого же урока.
Отвечать было нечего. Пан Пржмыслович без всяких сомнений не раз перечитывал его личное дело. И знал жизнь пана Горака от младенческой колыбели до того момента, как Францишек сегодня постучал в дверь этого проклятого кабинета, возможно лучше, чем сам юноша. Поэтому он просто наклонил голову и промолчал.
- Не знаю, что за человек вы, пан Горак. Вы то добровольно провоцируете пытки, то предпринимаете попытку убийства, вам так легко даются запретные заклинания, а вы приносите заявление в мой отдел. Я не могу, не имею права принять вас на стажировку. Стране должны служить только достойные… - тут пан Пржмыслович сбился с мысли, сообразив, что его слова звучат как оскорбление. – Простите, люди с достойной репутацией и биографией. Вы, к сожалению, к таким не относитесь.
Юноша буквально прирос к месту и не двигался. Пану Пржмысловичу не было видно его глаз, однако в наступившей тишине кабинета можно было бы услышать даже, как бьется сердце собеседника, если бы не тяжелое дыхание пана Горака, словно тот только что пробежал как минимум 5-километровую дистанцию.
- Я прошу вас… еще раз… рассмотреть моё заявление. Я готов служить Чехии на любых условиях, которые будут мне предложены. Это мой долг перед семьёй – очистить имя моего рода и возместить тот ущерб…который нанесен моими родителями. Своей кровью, если это понадобится.
- Не понадобится. Я не могу вас принять.
Юноша развернулся и вышел из кабинета. Дверь довольно громко хлопнула по косяку.
Ярош Пржмыслович бросил взгляд в окно, где его недавний собеседник уже успел выйти из здания, чуть не врезавшись в одну из колонн крыльца, едва ли не бегом спустился с него и вскоре скрылся за углом небольшого маггловского магазинчика. Затем аккуратно закрыл дело пана Горака и с некоторым сожалением отнес в архив. Как минимум, это дело было чрезвычайно увлекательно, особенно характеристики и рекомендации преподавателей, практически в один голос утверждающие, что юноша заслуживает того, о чем просит. Именно эти рекомендации и были единственной причиной того, что свой отказ он не отправил совой, а вызвал все же пана Горака, чтобы лично попытаться ему объяснить причины. Рано или поздно этот мальчик сорвется, а все последствия расхлебывать ему…
***
До дедового дома Францишек едва ли не добежал. От злости он дважды ронял ключи, пока не сумел толком войти в дом, а войдя, застыл на пороге, не зная, что делать дальше. Хотелось кого-нибудь избить, без всякой магии, так, чтобы почувствовать металлический запах и привкус крови… Однако это вконец испортило бы ему и без того отсутствующую «репутацию», как сказал недавно пан Пржмыслович. Поэтому он попросту сбросил строгую мантию на потрепанный диван и выскочил из дома, слишком тесного, чтобы вместить в себя всю испытываемую злость, ярость и обиду.
Несколько часов он метался по улицам города, пока от холода не окоченели не только руки, но и все тело. Как же он ошибался, думая, что после окончания школы жизнь станет легче и определеннее. Полускандальная помолвка, когда невеста вышла к жениху лишь для того, чтобы услышать ритуальный вопрос и дать не менее традиционный ответ, смерть деда, давно ожидаемая, но от этого не менее болезненная, и вот теперь отказ в приеме на службу. Что с этим делать, Францишек не знал. К сожалению, ему никогда не приходило в голову, что его могут попросту не принять, и иных планов на жизнь у него не было. Где-то под утро он все же вернулся домой, чтобы завалиться на тот же диван в гостиной прямо в одежде.
***
- Добрый день, пан Горак! – За стол небольшой корчевни, где Францишек предпочитал обедать время от времени, присел пан Пржмыслович. – Все еще в поисках работы?
- Удивительный день! – кивнул Францишек, едва не подавившись супом.
- У меня есть для вас одно предложение, которое может вас заинтересовать. - Юноша встрепенулся с надеждой глядя на мага.
- Какое же?
- Вы сказали, что готовы сделать все, что бы ни потребовалось ради блага Чехии.
- Это верно.
- Тогда нам лучше перейти в другое место, где мы могли бы обсудить ваши новые обязанности.
Другим местом оказалась небольшая квартира на окраине Праги. Гораздо новее, чем обиталище пана Горака, однако также практически лишенная мебели кроме пары столов, шкафов и бесчисленного количества стульев.
- Вы должны познакомиться вот с этим магом. Обратите внимание на то, что свою принадлежность к магическому сообществу он тщательно скрывает и практически ни с кем из своих бывших друзей и знакомых не общается. Ведет образ жизни успешного коммерсанта не без политических амбиций. Однако, как ни странно, эти амбиции сосредоточены скорее на получении немагической власти. У него есть ряд успешных предприятий, производящих товары для магглов. Так что он богат и вхож в самые влиятельные круги немагической Чехии. Вашей задачей будет выдать себя за маггла. Судя по вашей биографии для вас это не должно составить труда.
Францишек замер, пытаясь сообразить, стоит это рассматривать как оскорбление либо как констатацию факта.
- Зачем я должен с ним знакомиться? Почему за этим человеком вообще ведется слежка?
- У нас есть подозрения в осуществлении им противозаконной деятельности. Слежка, кстати, в ваши обязанности входить не будет, у нас достаточно людей для этого. Вы же должны будете познакомиться с ним, завязать дружбу и, возможно, периодически, подбрасывать ему некоторую информацию. Вы согласны?
- После выполнения этой работы у меня будет возможность повторно подать прошение о поступлении на государственную службу?
- Нет.
- Я согласен.
***
Светловолосый мужчина, едва ли не до самых глаз заросший бородой, с тяжелой походкой страдающего одышкой человека, вошел в богато обставленную прихожую и бросил на столик пачку писем. Медленно стянул сапоги и плюхнулся на диван. На подоконнике лежал небольшой бежевый свиток, перевязанный темно-серой лентой. Мужчина жадно схватил свиток, сорвал ленту, небрежно уронив её на пол, развернул сверток и замер.
После минуты окаменения он резко встал, прошел в ванную комнату и подставил голову под кран с водой. Словно под действием холодной воды лицо внезапно поплыло, от боли он сжал руками край умывальника, пока внешность менялась, обнажая худющую фигуру юноши едва ли двадцати лет.
Выйдя, наконец, из ванной, он зашвырнул одежду в шкаф, плюхнулся на стул, доставая из ящика стола зачарованный мешочек с остальными приказами. Разложил их в хронологическом порядке и начал перечитывать. Полное непонимание причин, по которым последний приказ отличается от всех предыдущих, заставило его буквально подпрыгнуть со стула и начать вышагивать по комнате от стены к стене, все ускоряясь. Время от времени он снова подходил к столу, хмыкал, судорожно барабанил пальцами по столешнице, затем черканул короткую записку: «Прошу подтвердить задачу и предоставить более подробную информацию». Еще пара минут ушла на отправку письма, и он снова вернулся к столу.
С одной стороны, имеет ли он право не выполнить приказ, ведь он сознательно подписал бумаги, по которым обязался беспрекословно выполнять полученные указания? И именно это он обещал. Но как он может его выполнить? И почему он? Ведь как бы тщательно пан Черный не скрывал свои способности, но в свои годы он явно опытнее вчерашнего выпускника Дурмстранга, а значит… Францишек выругался. За размышлениями он не заметил, как за окном стемнело и очнулся лишь когда по подоконнику всегда открытого окна захлопали крылья совы.
«Приказ подтверждаю. Срок – до завтра.»
***
- Вечер добрый, панове! – сидящие за столиком гостиной пана Черного господа приветливо кивнули старому знакомому.
- А! Пан Скленарж! Не ждал вас сегодня! Вы же говорили, что до конца недели к нам не заглянете, мол, планы-планы! – Хозяин привстал в кресле, удивленно разглядывая нежданного гостя.
- Да я и не собирался, но мои планы на вечер были разбиты в пух и прах, так что я решил исправить сегодняшний день решением заехать к вам.
- Тогда вы нам просто обязаны дать совет!
- Совет?
- Да, мы тут размышляем, стоит ли выделки вот эта вот овчинка! – и пан Томаш толкнул лежащие перед ним бумаги навстречу Францишеку. – Срок принятия решения – завтра. Так что нам пригодилось бы ваше мнение.
Машинально схватив бумаги, пан Горак замер. Слово «завтра» эхом звучало внутри головы. Очень осторожно он опустил взгляд на первую страницу: «Договор поставки».
- Не хотите войти в долю?
Мнимый пан Скленарж потер бороду и углубился в чтение бумаг.
***
- Ваш ход, Жданек? – время на часах показывало далеко за полночь, остальные гости давно разошлись, однако партия надолго задержала неутомимую пару шахматистов. - Вы меня сегодня удивляете! Ваша рассеянность сегодня не знает границ! Выпейте вот это и успокойтесь, наконец, вы же портите всю игру!
Пан Скленарж кивнул и отхлебнул из предложенного бокала.
- Ну и кто вас ко мне прислал? – вопрос прозвучал неожиданно жестко и из-за спины.
Францишек медленно обернулся и уставился на стоящего у него за спиной пана Томаша. Взгляд заметался между двумя мужчинами, выглядевшими абсолютно одинаково. И помимо своей воли ответил:
- Ярош Пржмыслович.
Одинаковые мужчины переглянулись.
- Вы с ума сошли? Вацлав, ты ему точно то налил, что я просил?
- Да вроде бы срок годности еще не вышел… - Мужчина за шахматным столом вынул из кармана прозрачный пузырек с бесцветной жидкостью и тщательно обнюхал, свернул и развернул привязанную этикетку и снова с удивлением уставился на свою копию.
- Какое у вас при себе оружие?
- Палочка, пистолет и нож.
- Да нет, работает правильно. Оружие лучше выложите на стол. Медленно! При малейшей вашей попытке дернуться, вы умрете. – Пан Горак начал доставать и выкладывать на стол свой арсенал. С ножом ему пришлось повозиться и, в конце концов, он решил проблему просто забросив ноги на шахматный столик. Пан Черный с другой стороны шахматного стола быстро подманил вещи к себе.
- Вы действительно думаете, что вас послал начальник отдела обеспечения магического правопорядка? С кем же, по вашему мнению, он работает?
- Да, он лично отдавал распоряжения. Еще я видел двух мужчин: один по всей видимости маггл, он передавал мне одежду, иногда зелья, порой приносил некие известия. Другой – маг, он тренировал меня. В основном по маггловской экономике и политической обстановке, а также инструктировал, как себя вести.
- Почему вам приказали убить меня?
- Я не знаю, возможно, это связано с тем договором, который вы планируете заключать завтра.
- Сколько вам заплатят?
- Я не наёмный убийца.
- Но вы убийца… - Пан Черный с усилием потер переносицу. – Не могу понять… Мои интересы нигде не пересекаются с государственными, зачем ему меня устранять? Когда вы получили приказ?
- Сегодня в полдень.
- Ты смотри-ка, как быстро… Не прошло и получаса. – Мужчины переглянулись. – Вацлав, ты понимаешь, что это значит? Пан Скленарж, Жданек, вас обманули. Не знаю, кто отдал вам приказ, но это точно не Ярош Пржмыслович.
- Томаш, нам лучше уйти отсюда, пока они не прислали кого-то на помощь этому неудачнику.
- Да, да, конечно. Мне жаль, Жданек, но вы поступили бы также. – И пан Черный взмахнул палочкой.
Времени думать не было и Францишек оттолкнулся от столика назад. Кресло упало, утянув юношу за собой. Заклинание просвистело над головой и пан Горак всем весом тела пана Скленаржа врезался в настоящего пана Черного.
- Томаш!
По полу катались двое мужчин, один из которых пытался сбросить с себя соперника, а второй отобрать у первого палочку. Через пару минут они сбили журнальный столик и снова перекатились ближе к шахматному. Вацлав стоял наготове, направив палочку на дерущихся, но не решаясь применить её. Пан Скленарж внезапно ударил пана Черного в бок чем-то зажатым в кулак, и тот выронил палочку. Однако вместо того, чтобы попытаться вернуть её, Томаш изогнулся под весом соперника и выхватил миниатюрный дамский револьвер. Прозвучали два выстрела.
На полу, застыв в нелепой позе, лежало тело пана Черного с удивленными, широко открытыми глазами. Из-под головы растекалось кровавое пятно. Рядом на ковре корчился пан Скленарж. Простреленные бок и плечо сделали процесс возвращения к естественному облику еще более болезненным.
Вацлав удивленно уставился на рыжеволосого юношу, пытающегося подняться с ковра. Медленно приблизился к нему, наставив палочку, замахнулся, но заклинание так и не произнес.
- Да вам хоть 18 есть? – он перешел к телу Томаша Черного и бережно осмотрел повреждения. – Вы понимаете, что вы убили человека? Убили по приказу людей, которых даже не знаете! И по причинам, которых вы не понимаете!!!
Францишеку на это было нечего ответить. Боль и нарастающая слабость накатывали волнами, лишая возможности думать или двигаться. Он бессильно упал, больше не пытаясь подняться, и лишь смотрел на Вацлава в ожидании приговора.
- Я думал, что служу Чехии. – Почти шепотом.
- Служите? Тогда вам и исправлять то, что вы натворили! Вставайте и уходите! Найдите тех, кто отдал вам этот приказ и сделайте, наконец, что-то достойное! Энхаэмон! Вставайте!
Он буквально поднял юношу за шкирку и толкнул к столу, где лежало все, что тот выложил из карманов. Францишек засунул все в карман и обернулся.
- Я пойду и сдамся в Аврорат.
- Никуда вы не пойдете! Если кто-то узнает, что Томаш мертв, то это будет значит, что вы не просто его убили, но и все, чем он занимался, уничтожили. И уж поверьте, я вам это сделать не позволю! Можете бежать из страны или попытаться найти ваших заказчиков. Выбирайте и выбирайте сейчас!
- Я найду их.
- Только попробуйте не найти! А теперь вон отсюда!
вторник, 22 сентября 2015
Францишек и сам не мог понять, чего его занесло в северную оконечность замка. Может, то, что здесь обычно не бывало людей, а ему нужно было как раз такое место? А может он искал место похолоднее, чтобы остудить голову, мысли в которой, казалось, грозили расплавить череп и вылиться наружу.
- Она согласилась, она и правда пойдет со мной на бал!.. – прошептал он радостно самому себе, чтобы поверить в это чудо, неожиданно свалившееся на него. На самом деле вопрос о том, пойдет ли Янежка с ним на новогодний вечер вырвался у него совершенно случайно. Идя на следующий урок, он услышал, как стайка девчонок запальчиво спорила, как стайка воробьёв.
- Зачем тебе новое платье? Можно подумать, кто-нибудь тебя вообще приглашал! Опять просидишь под окном весь вечер, так ни разу не потанцевав. Сама же ты стесняешься! – высокая блондинка с ярко-зелеными глазами и выдающимися формами наступала на обхватившую себя руками веснущатую товарку. Их подружки смотрели на перепалку скорее безучастно, чем с особым интересом. Ничего непонятного в сцене в общем-то не было.
Родители Мари были слишком бедны, чтобы у дочери было хотя бы одно нарядное платье вообще, а родители Янежки, несмотря на относительную новизну рода, были преуспевающими торговцами и могли позволить себе делать дорогостоящие подарки дочери на каждый праздник, да и даже без повода.
Зависть к куда менее привлекательной и менее талантливой подруге не раз прорывалась в их общении, хотя в остальном девушки вроде бы держались вместе.
- Чего молчишь? Не знаешь, что сказать? Так-то вот! – блондинка отвернулась и решительно удалилась, за ней потянулись остальные девчонки. Янежка осталась плакать около увитой узорами колонны.
- Не плачь, она просто завидует, – не выдержал Францишек, до того застывший у противоположной стены.
- Не лезь, иди, куда шел! – Янежка терла глаза кулаком, но слёзы не унимались. – Ты вообще никогда никого не приглашаешь!
Услышав последнюю фразу, собравшийся было повернуться и уйти подросток замер, вытаращив глаза.
- А что, т-ты бы пошла со мной … на бал? – неожиданно в его душе проснулась надежда, что на этот раз все будет совсем по-другому. Он поправился. – Янежка, ты пойдешь со мной на бал?
Девочка уставилась на него не менее потрясенно ярко-синими глазами, обычно прятавшимися за длиннющей песочной челкой:
- Пойду… - прошептала она. И бросилась прочь из коридора, словно боясь, что свежеприобретенный кавалер сейчас возьмет свои слова обратно и она снова останется одна.
Даже через несколько часов после этого странного разговора, Францишек не мог до конца поверить в случившееся. И в этот забытый всеми угол он пришел, чтобы обдумать, что теперь делать с нежданно свалившейся на него радостью, которая, между прочим, ко многому его обязывает: как минимум нужно научиться танцевать… И как он вообще должен себя вести в обществе девушки?
Неожиданно он услышал громкие голоса из-за поворота. Замерев, он положил книги на пол и дальше двинулся мягкими осторожными шагами. За поворотом, во главе своих верных прихвостней, распинался Димитрий Мазилеску, румын, родителей которого убили на войне.
- Знаешь, кто ты теперь? Нет? – наставив палочку на скорчившуюся перед ним девушку, она наслаждался её беспомощностью. – Немецкая подстилка! Вот кто ты!
- Нет! Я просто буду с ним танцевать!
- Ты будешь танцевать с сыном убийцы и палача??? Да ты ничем не лучше его! Круцио! – подросток взмахнул палочкой.
- Нет! Не трожь её! – Францишек вылетел из-за угла и замер только тогда, когда Янежка оказалась у него за спиной. Это было чертовски невыгодной позицией, поскольку мстители окружали девушку, а теперь и его тесным кругом. – Не она тебе нужна!
На первый взгляд могло показаться, что Димитрий растерялся, однако в следущий же миг по его лицу расплылась безумная радостная улыбка.
- Посмотрите-ка, кто к нам пожаловал! Чувствую, мы сейчас развлечемся по-настоящему!
Возбужденные и радостные возгласы раздались со всех сторон. Францишек мучительно пытался сообразить, что ему делать в этой ситуации. Янежка одновременно пыталась успокоить болевшую от пощечины щеку и подняться с пола, все ближе прижимаясь к тому единственному, кто сейчас хотя бы теоретически мог её защитить. Шансов у них не было никаких.
- Отпустите её и вы получите то, чего вам так хочется!
- Это чего же? – удивление в голосе Димитрия было неподдельным. Казалось, он ждет, что Францишек выкинет какой-то фокус.
- Как только она дойдет до поворота, я брошу палочку. – Зелено-карие глаза бросали вызов сумрачно-серым. – Иначе я буду защищать её и как минимум один из вас отсюда не уйдет. Вы знаете, что я могу это сделать!
Подростков охватило сомнение. С одной стороны, интереснее было бы взять их обоих, это было такое широкое поле для экспериментов, что упускать её было расточительством, с другой стороны, если хотя бы половина слухов про Францишека Горака была верна, то он способен не просто ранить, а убить кого-то из них. А угадать, кого он выберет своей целью… Мстители переглянулись и отступили на полшага назад. Это почувствовал и в общем-то ничего не боящийся Димитрий.
- Твоя взяла! Она может идти! Без палочки!
Бросив еще один взгляд на противника, Францишек помог подняться девушке и подтолкнул её в сторону выхода, одновременно забирая у нее палочку. Шла она очень, очень медленно, оглядываясь вполоборота, то ли ожидая заклятия в спину, то ли не в силах отвести в глаза от мальчишки, который днем едва не исполнил самое заветное её желание, а сейчас стоял и ждал, пока она уйдет.
- Я не пойду с тобой на бал. – Внезапно произнес он, и Янежка сдалась, отвернулась и побежала прочь, подальше от этого жуткого места. В этот момент Францишек понимал, что у него в руках две палочки, с помощью которых он действительно мог бы попытаться прорваться через круг этих жаждущих крови подростков. Однако в их глазах светилось еще и другое чувство, то же, которое он постоянно видел в зеркале – боль. Боль от того, что они потеряли, боль об отцах, матерях, братьях и сестрах, которые не вернулись, которые погибли. О всех тех людях и жизнях, которые были у них забраны. Быть может, даже его отцом… Чувство стыда резануло сердце, как тогда, когда он впервые узнал правду, словно это он, он, а не его отец, виновен в смерти их близких…
И он бросил обе палочки Димитрию, после чего просто закрыл глаза.
- Круцио!
***
- Он должен уехать из школы! Пусть его дед забирает его! От него одни проблемы!
- Позвольте заметить вам, профессор, что это не он на них напал. Это они его … избили, если то, что они сотворили, можно вообще так назвать! Они же попросту убийцы! Будь они всего на полгода старше, за такое они должны были бы сидеть в Нумергарде! – колдомедик буквально своим телом закрывала постель с телом принесенного час назад мальчика. – Что он им сделал?
- Не он… - устало произнес декан военного факультета, поднятый посреди ночи в связи со случившимся. – Его отец. – Взглянув на удивленно поднятые брови колдомедика, пояснил. – Михаэль Горак. Нет, я понимаю, что вы лишь недавно приехали из Норвегии, но неужели вам никогда не попадалось это имя?
- Я слышала, что его часто упоминают здесь, но не думала, что это так важно.
- Сейчас уже может и не важно, он уже почти 10 лет, как мертв, но война не для всех закончилась… Слишком многие потеряли своих близких, а не так много детей прихвостней Гриндевальда осталось в живых. Возможно, он вообще единственный, кто остался на родине.
Господарь Дурмстранга задумчиво стоял у окна, издалека наблюдая за перепалкой коллег.
- Он поступил в школу, он платит за учебу. И хотя, судя по всему, мы не в силах обеспечить ему безопасность, это ему решать, хочет он здесь учиться или нет. Мы решали этот вопрос при его поступлении. Не вижу, что изменилось с тех пор.
- Он может уже не очнуться, это раз, а если он выживет, неужели вы думаете, что не будет мстить? Почему они вообще не убили его? – внезапно задумалась Ингрид Кристиансен.
- Думаю, что они не собирались оставлять его в живых. Мы и сами, честно говоря, сочли его мертвым, когда нашли. – Если бы пани Каминьски не прибежала с плачем к своему декану, а тот не позвал нас... – Декан военного факультета покачал головой. – Хотя сообщи она нам об этом три часа назад, мы бы остановили их…
- Что будет с этими «мстителями»?
- Мальчик все же жив, так что до суда дело не дойдет, но им предстоит порка и длительное заключение в подземелье. Надеюсь, это заставит их задуматься над своими действиями в следующий раз.
- Вы думаете, следующий раз будет? – колдомедик возмущенно вскрикнула. – Вы считаете, что он останется в школе?
Господарь кивнул и снова отвернулся к окну.
- А если он начнет мстить?
- Тогда это будет на его совести.
***
Через 3 месяца Францишек покинул больничные палаты, щурясь от яркого весеннего солнца, столь непривычного в его заточении. Его встречали встревоженные взгляды и перешептывания. В толпе учеников он заметил собственных палачей… Они смотрели на него с ужасом, и это удивило подростка больше, чем что-либо еще. Под его взглядом они опустили головы, отвернулись и двинулись в противоположном направлении. Димитрия среди них не было.
Он обошел весь замок в поисках той, которую ему долгие месяцы хотелось увидеть, пока Мари не сказала ему, что Янежку забрали родители на второй день после случившегося. И хотя он об этом догадывался, но услышать все равно было почему-то горько. Хотя, останься она в школе, вряд ли бы она хоть один раз пришла его навестить, это было бы… Он встряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли.
Димитрия он нашел в саду. Судя по тому, что тот пилой обрезал ветви деревьев, он все еще был наказан, хотя, возможно, это было уже какое-то другое наказание…
- Я, кажется, сказал тебе, что лучше меня убить. – Произнес он с накопившейся яростью.
Димитрий оглянулся, стоя одной ногой на крепкой ветви дерева, ветви которого он отпиливал, а второй на неустойчивой деревянной лестнице. Лицо подростка внезапно исказилось ужасом понимания, что бывшая жертва застала его одного и врасплох.
- Что вы сделали с Янежкой?
- Ничего! Я клянусь тебе, мы ничего ей не сделали! Даже не тронули! Она сама захотела уехать!!! – в голосе румына звучали панические нотки. Будь Францишек старше, опытнее или внимательнее, он бы понял просто по голосу, что полученные за последние три месяца наказания сломили его противника. Но ему было всего 16 лет и он не обратил внимание.
- И что ты теперь будешь делать? Видишь, я сейчас достану палочку и мы с тобой побеседуем уже наоборот. – Францишек приближался очень медленно, наслаждаясь моментом и растягивая его как можно дольше. – И здесь нет никого, кто защитил бы тебя, ни твоих «друзей», - это прозвучало с грубым смешком, - ни преподавателей, никого… - голос подростка звучал увереннее, чем он чувствовал себя на самом деле. Если честно, он и сам пока не решил, что будет делать со своим мучителем, все время откладывая это решение на волю случая.
Димитрий в ужасе уставился на действительно достающего из рукава палочку Францишека, резко дернулся, поднимая руки в беспомощно-примирительном жесте вместо того, чтобы достать палочку, как его противник:
- Нет! Не делай этого! – и в этот момент лестница под ним дернулась, и парень потерял равновесие.
На черной, влажной от едва растаявшего снега земле лежало тело Димитрия Мазилеску, с криво расставленными руками и ногами, и головой, вывернутой под совершенно неправильным углом.
Францишек закрыл руками лицо. Дрожь пробрала его от макушки до самых пят, потом он развернулся и медленно двинулся к замку – наверное, сдаваться.
***
Больше никто и никогда не пытался тронуть и пальцем странного мальчишку, который умудрился не только разобраться со своим мучителем, но и выйти сухим из воды. Однако общаться с ним тоже не рисковали, просто на всякий случай.
- Она согласилась, она и правда пойдет со мной на бал!.. – прошептал он радостно самому себе, чтобы поверить в это чудо, неожиданно свалившееся на него. На самом деле вопрос о том, пойдет ли Янежка с ним на новогодний вечер вырвался у него совершенно случайно. Идя на следующий урок, он услышал, как стайка девчонок запальчиво спорила, как стайка воробьёв.
- Зачем тебе новое платье? Можно подумать, кто-нибудь тебя вообще приглашал! Опять просидишь под окном весь вечер, так ни разу не потанцевав. Сама же ты стесняешься! – высокая блондинка с ярко-зелеными глазами и выдающимися формами наступала на обхватившую себя руками веснущатую товарку. Их подружки смотрели на перепалку скорее безучастно, чем с особым интересом. Ничего непонятного в сцене в общем-то не было.
Родители Мари были слишком бедны, чтобы у дочери было хотя бы одно нарядное платье вообще, а родители Янежки, несмотря на относительную новизну рода, были преуспевающими торговцами и могли позволить себе делать дорогостоящие подарки дочери на каждый праздник, да и даже без повода.
Зависть к куда менее привлекательной и менее талантливой подруге не раз прорывалась в их общении, хотя в остальном девушки вроде бы держались вместе.
- Чего молчишь? Не знаешь, что сказать? Так-то вот! – блондинка отвернулась и решительно удалилась, за ней потянулись остальные девчонки. Янежка осталась плакать около увитой узорами колонны.
- Не плачь, она просто завидует, – не выдержал Францишек, до того застывший у противоположной стены.
- Не лезь, иди, куда шел! – Янежка терла глаза кулаком, но слёзы не унимались. – Ты вообще никогда никого не приглашаешь!
Услышав последнюю фразу, собравшийся было повернуться и уйти подросток замер, вытаращив глаза.
- А что, т-ты бы пошла со мной … на бал? – неожиданно в его душе проснулась надежда, что на этот раз все будет совсем по-другому. Он поправился. – Янежка, ты пойдешь со мной на бал?
Девочка уставилась на него не менее потрясенно ярко-синими глазами, обычно прятавшимися за длиннющей песочной челкой:
- Пойду… - прошептала она. И бросилась прочь из коридора, словно боясь, что свежеприобретенный кавалер сейчас возьмет свои слова обратно и она снова останется одна.
Даже через несколько часов после этого странного разговора, Францишек не мог до конца поверить в случившееся. И в этот забытый всеми угол он пришел, чтобы обдумать, что теперь делать с нежданно свалившейся на него радостью, которая, между прочим, ко многому его обязывает: как минимум нужно научиться танцевать… И как он вообще должен себя вести в обществе девушки?
Неожиданно он услышал громкие голоса из-за поворота. Замерев, он положил книги на пол и дальше двинулся мягкими осторожными шагами. За поворотом, во главе своих верных прихвостней, распинался Димитрий Мазилеску, румын, родителей которого убили на войне.
- Знаешь, кто ты теперь? Нет? – наставив палочку на скорчившуюся перед ним девушку, она наслаждался её беспомощностью. – Немецкая подстилка! Вот кто ты!
- Нет! Я просто буду с ним танцевать!
- Ты будешь танцевать с сыном убийцы и палача??? Да ты ничем не лучше его! Круцио! – подросток взмахнул палочкой.
- Нет! Не трожь её! – Францишек вылетел из-за угла и замер только тогда, когда Янежка оказалась у него за спиной. Это было чертовски невыгодной позицией, поскольку мстители окружали девушку, а теперь и его тесным кругом. – Не она тебе нужна!
На первый взгляд могло показаться, что Димитрий растерялся, однако в следущий же миг по его лицу расплылась безумная радостная улыбка.
- Посмотрите-ка, кто к нам пожаловал! Чувствую, мы сейчас развлечемся по-настоящему!
Возбужденные и радостные возгласы раздались со всех сторон. Францишек мучительно пытался сообразить, что ему делать в этой ситуации. Янежка одновременно пыталась успокоить болевшую от пощечины щеку и подняться с пола, все ближе прижимаясь к тому единственному, кто сейчас хотя бы теоретически мог её защитить. Шансов у них не было никаких.
- Отпустите её и вы получите то, чего вам так хочется!
- Это чего же? – удивление в голосе Димитрия было неподдельным. Казалось, он ждет, что Францишек выкинет какой-то фокус.
- Как только она дойдет до поворота, я брошу палочку. – Зелено-карие глаза бросали вызов сумрачно-серым. – Иначе я буду защищать её и как минимум один из вас отсюда не уйдет. Вы знаете, что я могу это сделать!
Подростков охватило сомнение. С одной стороны, интереснее было бы взять их обоих, это было такое широкое поле для экспериментов, что упускать её было расточительством, с другой стороны, если хотя бы половина слухов про Францишека Горака была верна, то он способен не просто ранить, а убить кого-то из них. А угадать, кого он выберет своей целью… Мстители переглянулись и отступили на полшага назад. Это почувствовал и в общем-то ничего не боящийся Димитрий.
- Твоя взяла! Она может идти! Без палочки!
Бросив еще один взгляд на противника, Францишек помог подняться девушке и подтолкнул её в сторону выхода, одновременно забирая у нее палочку. Шла она очень, очень медленно, оглядываясь вполоборота, то ли ожидая заклятия в спину, то ли не в силах отвести в глаза от мальчишки, который днем едва не исполнил самое заветное её желание, а сейчас стоял и ждал, пока она уйдет.
- Я не пойду с тобой на бал. – Внезапно произнес он, и Янежка сдалась, отвернулась и побежала прочь, подальше от этого жуткого места. В этот момент Францишек понимал, что у него в руках две палочки, с помощью которых он действительно мог бы попытаться прорваться через круг этих жаждущих крови подростков. Однако в их глазах светилось еще и другое чувство, то же, которое он постоянно видел в зеркале – боль. Боль от того, что они потеряли, боль об отцах, матерях, братьях и сестрах, которые не вернулись, которые погибли. О всех тех людях и жизнях, которые были у них забраны. Быть может, даже его отцом… Чувство стыда резануло сердце, как тогда, когда он впервые узнал правду, словно это он, он, а не его отец, виновен в смерти их близких…
И он бросил обе палочки Димитрию, после чего просто закрыл глаза.
- Круцио!
***
- Он должен уехать из школы! Пусть его дед забирает его! От него одни проблемы!
- Позвольте заметить вам, профессор, что это не он на них напал. Это они его … избили, если то, что они сотворили, можно вообще так назвать! Они же попросту убийцы! Будь они всего на полгода старше, за такое они должны были бы сидеть в Нумергарде! – колдомедик буквально своим телом закрывала постель с телом принесенного час назад мальчика. – Что он им сделал?
- Не он… - устало произнес декан военного факультета, поднятый посреди ночи в связи со случившимся. – Его отец. – Взглянув на удивленно поднятые брови колдомедика, пояснил. – Михаэль Горак. Нет, я понимаю, что вы лишь недавно приехали из Норвегии, но неужели вам никогда не попадалось это имя?
- Я слышала, что его часто упоминают здесь, но не думала, что это так важно.
- Сейчас уже может и не важно, он уже почти 10 лет, как мертв, но война не для всех закончилась… Слишком многие потеряли своих близких, а не так много детей прихвостней Гриндевальда осталось в живых. Возможно, он вообще единственный, кто остался на родине.
Господарь Дурмстранга задумчиво стоял у окна, издалека наблюдая за перепалкой коллег.
- Он поступил в школу, он платит за учебу. И хотя, судя по всему, мы не в силах обеспечить ему безопасность, это ему решать, хочет он здесь учиться или нет. Мы решали этот вопрос при его поступлении. Не вижу, что изменилось с тех пор.
- Он может уже не очнуться, это раз, а если он выживет, неужели вы думаете, что не будет мстить? Почему они вообще не убили его? – внезапно задумалась Ингрид Кристиансен.
- Думаю, что они не собирались оставлять его в живых. Мы и сами, честно говоря, сочли его мертвым, когда нашли. – Если бы пани Каминьски не прибежала с плачем к своему декану, а тот не позвал нас... – Декан военного факультета покачал головой. – Хотя сообщи она нам об этом три часа назад, мы бы остановили их…
- Что будет с этими «мстителями»?
- Мальчик все же жив, так что до суда дело не дойдет, но им предстоит порка и длительное заключение в подземелье. Надеюсь, это заставит их задуматься над своими действиями в следующий раз.
- Вы думаете, следующий раз будет? – колдомедик возмущенно вскрикнула. – Вы считаете, что он останется в школе?
Господарь кивнул и снова отвернулся к окну.
- А если он начнет мстить?
- Тогда это будет на его совести.
***
Через 3 месяца Францишек покинул больничные палаты, щурясь от яркого весеннего солнца, столь непривычного в его заточении. Его встречали встревоженные взгляды и перешептывания. В толпе учеников он заметил собственных палачей… Они смотрели на него с ужасом, и это удивило подростка больше, чем что-либо еще. Под его взглядом они опустили головы, отвернулись и двинулись в противоположном направлении. Димитрия среди них не было.
Он обошел весь замок в поисках той, которую ему долгие месяцы хотелось увидеть, пока Мари не сказала ему, что Янежку забрали родители на второй день после случившегося. И хотя он об этом догадывался, но услышать все равно было почему-то горько. Хотя, останься она в школе, вряд ли бы она хоть один раз пришла его навестить, это было бы… Он встряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли.
Димитрия он нашел в саду. Судя по тому, что тот пилой обрезал ветви деревьев, он все еще был наказан, хотя, возможно, это было уже какое-то другое наказание…
- Я, кажется, сказал тебе, что лучше меня убить. – Произнес он с накопившейся яростью.
Димитрий оглянулся, стоя одной ногой на крепкой ветви дерева, ветви которого он отпиливал, а второй на неустойчивой деревянной лестнице. Лицо подростка внезапно исказилось ужасом понимания, что бывшая жертва застала его одного и врасплох.
- Что вы сделали с Янежкой?
- Ничего! Я клянусь тебе, мы ничего ей не сделали! Даже не тронули! Она сама захотела уехать!!! – в голосе румына звучали панические нотки. Будь Францишек старше, опытнее или внимательнее, он бы понял просто по голосу, что полученные за последние три месяца наказания сломили его противника. Но ему было всего 16 лет и он не обратил внимание.
- И что ты теперь будешь делать? Видишь, я сейчас достану палочку и мы с тобой побеседуем уже наоборот. – Францишек приближался очень медленно, наслаждаясь моментом и растягивая его как можно дольше. – И здесь нет никого, кто защитил бы тебя, ни твоих «друзей», - это прозвучало с грубым смешком, - ни преподавателей, никого… - голос подростка звучал увереннее, чем он чувствовал себя на самом деле. Если честно, он и сам пока не решил, что будет делать со своим мучителем, все время откладывая это решение на волю случая.
Димитрий в ужасе уставился на действительно достающего из рукава палочку Францишека, резко дернулся, поднимая руки в беспомощно-примирительном жесте вместо того, чтобы достать палочку, как его противник:
- Нет! Не делай этого! – и в этот момент лестница под ним дернулась, и парень потерял равновесие.
На черной, влажной от едва растаявшего снега земле лежало тело Димитрия Мазилеску, с криво расставленными руками и ногами, и головой, вывернутой под совершенно неправильным углом.
Францишек закрыл руками лицо. Дрожь пробрала его от макушки до самых пят, потом он развернулся и медленно двинулся к замку – наверное, сдаваться.
***
Больше никто и никогда не пытался тронуть и пальцем странного мальчишку, который умудрился не только разобраться со своим мучителем, но и выйти сухим из воды. Однако общаться с ним тоже не рисковали, просто на всякий случай.
Господарь Дурмстранга стоял около окна и осматривал школьный двор, который бурлил прибывающими учениками, оживая к новому учебному году, в воздухе звенели приветствия и детский смех. Через несколько минут он спустится из своего кабинета и пойдет приветствовать учеников и, в особенности, первокурсников. Сердце снова сжалось, как болело оно почти постоянно последние 10 лет. Порой казалось, что довоенные воспоминания – это что-то невероятное, сказочное… Не воспоминания, а фантазии. То удивительное время, когда в школе были отомкнуты все кабинеты и все равно было тесновато, когда в Общем зале не было куда яблоку упасть, когда квиддичных команд было не две..
Война унесла много жизней, невероятно много, больше, чем какая-нибудь за всю известную историю магического мира. Но самое страшное – она унесла детей, будущее магической Европы. Он снова вспомнил список чистокровных детей 1939 года рождения. Над этим списком он сидел долгими ночами, вычеркивая имена: умер, переехал, способности не проявились, умер, умер… К концу работы список был больше похож на черновик, настолько пергамент был исчеркан. Увидевшая этот список на его столе госпожа Ковач (приглашенный преподаватель нумерологии) всхлипнула и вылетела из кабинета, забыв, зачем приходила.
Он изо всех сил старался соблюдать школьные традиции, предписывающие помогать детям чистокровных семейств становиться проводниками древних традиций в новый мир, строить его так, как завещали деды и прадеды, а, главное, привнося в мир нечто новое, особенное, не просто твердя заученные формулы, а творя магию в самом высшем значении этого слова… Но в этом году он впервые задумался, что может быть пора изменить традиции приема в школу исключительно чистокровных ребят, иначе попросту некому будет строить это будущее…
Взгляд господаря упал на худощавую фигурку первокурсника, застывшую в углу двора, явно разрываясь между желаниями обежать вокруг замка, чтобы поскорее все увидеть, и подойти заговорить хоть с кем-нибудь. Его новая ответственность. Он вызвал в памяти образ Михаэля Горака в детские годы. Нет, ничего похожего… Рыжеватые завивающиеся волосы явно достались мальчугану от матери, черт лица отсюда было не рассмотреть, но он легко вспомнил зеленовато-карие внимательные глаза мальчика на Испытании распределения. Лишь в ликующей улыбке отразилось на миг что-то похожее, да нескрываемое торжество в глазах.
Господарь сунул руку в карман и достал медальон на кожаном шнурке. Он отдаст его мальчику, когда все разойдутся по комнатам. И, если тот не самоубийца, то лучше ему никогда не снимать амулет за пределами учебных классов. Впрочем, это не единственная мера по безопасности, вызванная войной. Вместе с другими учителями еще в первый военный год были проведены десятки ритуалов, повышающих безопасность школы и её обитателей. Сократили количество уроков, которые могли создать угрозу для жизни учеников, всеми средствами обезопасили подходы к замку, ужесточили наказания за драки и магические дуэли на территории школы. Их слишком мало, этих юных чародеев, и непозволительная роскошь – терять кого-нибудь из них.
***
По школьному двору Францишек двигался странной походкой ребенка, желающего увидеть одновременно абсолютно все. То есть на каждый шаг приходилось как минимум одно вращение на месте, чтобы понять, не изменилось ли что-то вокруг с этого ракурса. Впервые за свою жизнь он был где-то один, без деда. И этой возможностью он собирался воспользоваться на все 100%.
Наверное, ему сейчас следовало стоять вместе с ребятами и знакомиться с ними, но когда он увидел направленный прямо на него взгляд темноволосого парнишки, он смутился, повернулся и вышел из здания школы… Он понимал, что надо вернуться, подойти к этому мальчику и как-то начать разговор. Но проблема была в том, что он не знал, о чем надо говорить в таких случаях.
Раздался голос преподавателя, зовущего всех подойти. С грустью оглянувшись и поняв, как много еще не успел рассмотреть, мальчик быстро побежал к большим дверям, за которым слышались голоса учеников, похожие на жужжание пчелиного роя.
Война унесла много жизней, невероятно много, больше, чем какая-нибудь за всю известную историю магического мира. Но самое страшное – она унесла детей, будущее магической Европы. Он снова вспомнил список чистокровных детей 1939 года рождения. Над этим списком он сидел долгими ночами, вычеркивая имена: умер, переехал, способности не проявились, умер, умер… К концу работы список был больше похож на черновик, настолько пергамент был исчеркан. Увидевшая этот список на его столе госпожа Ковач (приглашенный преподаватель нумерологии) всхлипнула и вылетела из кабинета, забыв, зачем приходила.
Он изо всех сил старался соблюдать школьные традиции, предписывающие помогать детям чистокровных семейств становиться проводниками древних традиций в новый мир, строить его так, как завещали деды и прадеды, а, главное, привнося в мир нечто новое, особенное, не просто твердя заученные формулы, а творя магию в самом высшем значении этого слова… Но в этом году он впервые задумался, что может быть пора изменить традиции приема в школу исключительно чистокровных ребят, иначе попросту некому будет строить это будущее…
Взгляд господаря упал на худощавую фигурку первокурсника, застывшую в углу двора, явно разрываясь между желаниями обежать вокруг замка, чтобы поскорее все увидеть, и подойти заговорить хоть с кем-нибудь. Его новая ответственность. Он вызвал в памяти образ Михаэля Горака в детские годы. Нет, ничего похожего… Рыжеватые завивающиеся волосы явно достались мальчугану от матери, черт лица отсюда было не рассмотреть, но он легко вспомнил зеленовато-карие внимательные глаза мальчика на Испытании распределения. Лишь в ликующей улыбке отразилось на миг что-то похожее, да нескрываемое торжество в глазах.
Господарь сунул руку в карман и достал медальон на кожаном шнурке. Он отдаст его мальчику, когда все разойдутся по комнатам. И, если тот не самоубийца, то лучше ему никогда не снимать амулет за пределами учебных классов. Впрочем, это не единственная мера по безопасности, вызванная войной. Вместе с другими учителями еще в первый военный год были проведены десятки ритуалов, повышающих безопасность школы и её обитателей. Сократили количество уроков, которые могли создать угрозу для жизни учеников, всеми средствами обезопасили подходы к замку, ужесточили наказания за драки и магические дуэли на территории школы. Их слишком мало, этих юных чародеев, и непозволительная роскошь – терять кого-нибудь из них.
***
По школьному двору Францишек двигался странной походкой ребенка, желающего увидеть одновременно абсолютно все. То есть на каждый шаг приходилось как минимум одно вращение на месте, чтобы понять, не изменилось ли что-то вокруг с этого ракурса. Впервые за свою жизнь он был где-то один, без деда. И этой возможностью он собирался воспользоваться на все 100%.
Наверное, ему сейчас следовало стоять вместе с ребятами и знакомиться с ними, но когда он увидел направленный прямо на него взгляд темноволосого парнишки, он смутился, повернулся и вышел из здания школы… Он понимал, что надо вернуться, подойти к этому мальчику и как-то начать разговор. Но проблема была в том, что он не знал, о чем надо говорить в таких случаях.
Раздался голос преподавателя, зовущего всех подойти. С грустью оглянувшись и поняв, как много еще не успел рассмотреть, мальчик быстро побежал к большим дверям, за которым слышались голоса учеников, похожие на жужжание пчелиного роя.
**********
- Почему ты не отпустишь мальчика со мной в Америку? Жюли была бы рада, ей порой надоедают банты и рюшечки... - Марцин отхлебнул горячий чай из потрескавшейся чашки, так отличающейся от той роскоши, к которой он привык еще с родительского дома. За окном Францишек учился летать на метле, старой, но вполне еще работоспособной.
- Потому что там он никогда не станет чем-то большим, чем изгой, преследуемый за грехи родителей. - Старший брат пристально смотрел прямо перед собой, возможно, на пламя камина, а, возможно, ему виделось в нем что-то большее.
- Никто не будет его там преследовать, очнись! Америка - свободная страна. Мы устроим его в местный колледж и он забудет как страшный сон все то, как вы жили тут. А здесь они убъют его, рано или поздно, и все, что ты сделал, не защитит его. Что ты при этом будешь чувствовать?
- Есть много способов умереть в любом месте, но только здесь он будет знать, за что. - Марек Горак прячет выцвевшие с годами глаза.
- И тебе его совсем не жаль?
- Не жаль? В нем вся моя жизнь, весь её оставшийся смысл!
- Тогда спаси его, разве не об этом тебя просил Михаэль? Разве не за то он заплатил своей смертью?
- Марцин!.. А что если рано или поздно он захочет вернуться? Абсолютно уверенный, что здесь его обязаны принять? Изнеженный, избалованный мальчишка, ненавидящий детские кошмары. Пусть лучше так... И может быть он, в отличие от отца, поймет цену жизни... Каждой жизни...
Марцин жмурится от боли и нежелания понимать старшего брата и его чертовы идеалы, хотя, шутка судьбы, именно его запомнили как ярого борца за справедливость за единственный поступок - плакат с проклятиями фашизму. Даже в маггловских газетах снимок разлетелся по всему миру за несколько дней... А брат пожертвовал всей своей деятельностью, влиянием в подполье ради спасения единственного внука.
- Ты всегда можешь к нам приехать... - еще раз глухо произносит младший брат.
Через несколько дней каждый из них двинется своей дорогой: Марцин вернется в Америку, чтобы больше никогда не возвращаться на родину, а Марек с внуком двинутся в следующий не самый гостеприимный дом - не стоит все же надолго задерживаться на одном месте.
*********
Сова прилетела точно по расписанию. Марек Горак с самого утра ждал её появления. И она оправдала ожидания. Сероватый конверт с бордовой окантовкой и строгими классическими буквами подписи. Внутри 1 листок – приглашение.
Он бросил листок в камин и долго смотрел, как он тлеет. Несмотря на всю свою показную решимость перед братом, он совершенно не хотел отпускать внука в школу. В конце концов, он и сам может научить мальчика всему, что он знает. Сомнения в правильности своих действий одолели старика. Какой, к черту, из него вообще воспитатель? Сына он, по сути, потерял еще в детстве, а внук… Он вспомнил, как на него смотрел Францишек, когда Марек, наконец, ответил на постоянно задаваемый вопрос внука:
- Дедушка, почему мы прячемся?
Марек всегда ожидал и всегда боялся этого простого вопроса. Как он может объяснить 7-летнему мальчишке все то, что происходит вокруг? Он вздохнул, понимая, что уже скоро не сможет больше игнорировать его. Так почему бы не сейчас? Нет, он и врагу не пожелал бы объяснять ребенку, почему его существование является столь ненавистным. Но надо…
Он вспомнил, как сжался внук, услышав жестокие разъяснения, как в глазах боролись любовь к родителям, которых он видел только добрыми и ласковыми, и доверие к деду.
Будь проклята эта война и Гриндевальд, как же он ошибался, когда отвернулся от сына! Может, поддержи он его, займи его сторону, может, Михаэль и сейчас был бы жив! И неважно, скольких он убил, он все равно его сын! И как больно, что он мертв, а сам Марек все еще жив.
С того разговора прошло уже 4 года, а боль от того взгляда внука, преследует до сих пор, словно этой правдой он предал мальчика. Но вопросов внук больше не задавал, только газеты читал с небывалой страстью и все книги о войне, которые ему удавалось находить.
- Деда, я видел сову! Какие новости? – мальчишка вбежал в гостиную.
- Ничего нового, Францишек, все по старому, - через силу улыбнулся Горак-старший, поворачиваясь к внуку, - а у тебя что нового?
Мальчик проигнорировал вопрос, моментально отметив и состояние деда, и остатки листка бумаги в камине. Он бегом пересек комнату и выхватил из-под руки деда конверт.
- Это из школы! Ты же знаешь, что я хочу в школу! Мне надоело прятаться! Мы же ни с кем вообще не общаемся!
- Ты не поедешь в школу! Они не смогут тебя защитить!
- Но они ведь все равно нас находят, как бы мы ни прятались! Даже когда мы ни с кем ни общались, когда столько месяцев прятались в лесу, все равно нас нашли! А ты мне даже палочку в руки не даешь!
- Тебе нельзя колдовать! Закон…
- … нельзя нарушать. Я помню, правда помню, но разве закон не должен нас защищать! Мы же с тобой никого не убивали, разве нет?
- Мы убивали тех, кто приходил убивать нас, - глухо отмечает дед. – Да и закон нас не спасет.
- Я хочу научиться тебя защищать!
- Я научу тебя!
- Тогда почему до сих пор не учил? И что, если тебя убьют? – внук пристально смотрел на Марека, и от этого взгляда становилось стыдно и больно. Он действительно не сможет защищать внука всю жизнь, а его смерть не должна стать смертью Францишека.
- Ты помнишь, что я тебе говорил о выборе? Это действительно твой выбор? – сдался старый маг.
- Да, деда. Я хочу научиться тому, что должен уметь! – тихо и почти торжественно произнес внук.
Через месяц Францишек вынес из пещеры Испытания маленький язычок огня на острие серебрянного кинжала, заключив тем самым первый в своей жизни магический контракт.
- Почему ты не отпустишь мальчика со мной в Америку? Жюли была бы рада, ей порой надоедают банты и рюшечки... - Марцин отхлебнул горячий чай из потрескавшейся чашки, так отличающейся от той роскоши, к которой он привык еще с родительского дома. За окном Францишек учился летать на метле, старой, но вполне еще работоспособной.
- Потому что там он никогда не станет чем-то большим, чем изгой, преследуемый за грехи родителей. - Старший брат пристально смотрел прямо перед собой, возможно, на пламя камина, а, возможно, ему виделось в нем что-то большее.
- Никто не будет его там преследовать, очнись! Америка - свободная страна. Мы устроим его в местный колледж и он забудет как страшный сон все то, как вы жили тут. А здесь они убъют его, рано или поздно, и все, что ты сделал, не защитит его. Что ты при этом будешь чувствовать?
- Есть много способов умереть в любом месте, но только здесь он будет знать, за что. - Марек Горак прячет выцвевшие с годами глаза.
- И тебе его совсем не жаль?
- Не жаль? В нем вся моя жизнь, весь её оставшийся смысл!
- Тогда спаси его, разве не об этом тебя просил Михаэль? Разве не за то он заплатил своей смертью?
- Марцин!.. А что если рано или поздно он захочет вернуться? Абсолютно уверенный, что здесь его обязаны принять? Изнеженный, избалованный мальчишка, ненавидящий детские кошмары. Пусть лучше так... И может быть он, в отличие от отца, поймет цену жизни... Каждой жизни...
Марцин жмурится от боли и нежелания понимать старшего брата и его чертовы идеалы, хотя, шутка судьбы, именно его запомнили как ярого борца за справедливость за единственный поступок - плакат с проклятиями фашизму. Даже в маггловских газетах снимок разлетелся по всему миру за несколько дней... А брат пожертвовал всей своей деятельностью, влиянием в подполье ради спасения единственного внука.
- Ты всегда можешь к нам приехать... - еще раз глухо произносит младший брат.
Через несколько дней каждый из них двинется своей дорогой: Марцин вернется в Америку, чтобы больше никогда не возвращаться на родину, а Марек с внуком двинутся в следующий не самый гостеприимный дом - не стоит все же надолго задерживаться на одном месте.
*********
Сова прилетела точно по расписанию. Марек Горак с самого утра ждал её появления. И она оправдала ожидания. Сероватый конверт с бордовой окантовкой и строгими классическими буквами подписи. Внутри 1 листок – приглашение.
Он бросил листок в камин и долго смотрел, как он тлеет. Несмотря на всю свою показную решимость перед братом, он совершенно не хотел отпускать внука в школу. В конце концов, он и сам может научить мальчика всему, что он знает. Сомнения в правильности своих действий одолели старика. Какой, к черту, из него вообще воспитатель? Сына он, по сути, потерял еще в детстве, а внук… Он вспомнил, как на него смотрел Францишек, когда Марек, наконец, ответил на постоянно задаваемый вопрос внука:
- Дедушка, почему мы прячемся?
Марек всегда ожидал и всегда боялся этого простого вопроса. Как он может объяснить 7-летнему мальчишке все то, что происходит вокруг? Он вздохнул, понимая, что уже скоро не сможет больше игнорировать его. Так почему бы не сейчас? Нет, он и врагу не пожелал бы объяснять ребенку, почему его существование является столь ненавистным. Но надо…
Он вспомнил, как сжался внук, услышав жестокие разъяснения, как в глазах боролись любовь к родителям, которых он видел только добрыми и ласковыми, и доверие к деду.
Будь проклята эта война и Гриндевальд, как же он ошибался, когда отвернулся от сына! Может, поддержи он его, займи его сторону, может, Михаэль и сейчас был бы жив! И неважно, скольких он убил, он все равно его сын! И как больно, что он мертв, а сам Марек все еще жив.
С того разговора прошло уже 4 года, а боль от того взгляда внука, преследует до сих пор, словно этой правдой он предал мальчика. Но вопросов внук больше не задавал, только газеты читал с небывалой страстью и все книги о войне, которые ему удавалось находить.
- Деда, я видел сову! Какие новости? – мальчишка вбежал в гостиную.
- Ничего нового, Францишек, все по старому, - через силу улыбнулся Горак-старший, поворачиваясь к внуку, - а у тебя что нового?
Мальчик проигнорировал вопрос, моментально отметив и состояние деда, и остатки листка бумаги в камине. Он бегом пересек комнату и выхватил из-под руки деда конверт.
- Это из школы! Ты же знаешь, что я хочу в школу! Мне надоело прятаться! Мы же ни с кем вообще не общаемся!
- Ты не поедешь в школу! Они не смогут тебя защитить!
- Но они ведь все равно нас находят, как бы мы ни прятались! Даже когда мы ни с кем ни общались, когда столько месяцев прятались в лесу, все равно нас нашли! А ты мне даже палочку в руки не даешь!
- Тебе нельзя колдовать! Закон…
- … нельзя нарушать. Я помню, правда помню, но разве закон не должен нас защищать! Мы же с тобой никого не убивали, разве нет?
- Мы убивали тех, кто приходил убивать нас, - глухо отмечает дед. – Да и закон нас не спасет.
- Я хочу научиться тебя защищать!
- Я научу тебя!
- Тогда почему до сих пор не учил? И что, если тебя убьют? – внук пристально смотрел на Марека, и от этого взгляда становилось стыдно и больно. Он действительно не сможет защищать внука всю жизнь, а его смерть не должна стать смертью Францишека.
- Ты помнишь, что я тебе говорил о выборе? Это действительно твой выбор? – сдался старый маг.
- Да, деда. Я хочу научиться тому, что должен уметь! – тихо и почти торжественно произнес внук.
Через месяц Францишек вынес из пещеры Испытания маленький язычок огня на острие серебрянного кинжала, заключив тем самым первый в своей жизни магический контракт.
Францишек с очередной стопкой бумаг трансгрессировал на край небольшого оборудованного стадиона. Здесь никто и никогда не играл в квиддич, потому размеры были совершенно не важны, главное, чтобы хватало места для боевого расстояния магической дуэли.
Скримджеру нравилось гонять подчиненных под высокими нагрузками, но сегодня авроров было больше, чем обычно. "А, точно, пополнение. Вот почему так шумно было в соседнем кабинете...." Новенькие танцевали с палочками крайне сосредоточенно: высокий светловолосый парень с открытым лицом, решительная девушка с буквально горящими глазами, и рыжеволосая с жесткими губами.
- Нас почтила своим присутствием штабная крыса! Принесла работу. - Пан Горак слегка скривился, шутки Скримджера были во-первых, скучные, во-вторых, одинаковые изо дня в день...
- Стажеры, смотрите, сейчас мистер Г-горак покажет свой коронный трюк. - осклабился начальник департамента. - Мистер Горак, не окажете ли честь показать нашим новобранцам несколько заморских приемов?
Францишек прищурился, однако насмешка в уголке рта Руфуса никуда не делась. Тихонько вздохнув, сбросил мантию с плеч, оставшись в рубашке. Плащ аккуратно сложил рядом с бумагами. На его вопросительный взгляд Скримджер кивнул молодому светловолосому парню:
- С ним.
Пан Горак спокойно достал палочку из рукава и принял боевую стойку.
- Петрификус Тоталус - крикнул парень.
Францишек даже не стал ставить щит, легко нырнув под заклинание и коротким перекатом сшиб парня на землю. Через секунду все увидели, что парень крепко зафиксирован в болевой позиции.
- Без ваших шуточек, мистер Горак! - Скримджера ход боя явно разозлил. - Еще раз.
Францишек отпустил стажера и медленно отошел на боевое расстояние.
На этот раз парень не торопился, задумчиво выбирая тактику боя. Заклинание вылетело достаточно неожиданно:
- Коньюктивитус!
- Протего! Экспелиармус!
- Протего!
В этот момент стажер понял, что его противник снова у него за спиной. Судя по скривившемуся лицу, он мучительно искал ответа на вопрос, что делать в таких ситуациях.
- Не стой на месте во время боя, двигайся, активнее. Показать, как? - Францишек протянул руку для рукопожатия.
- Если вам не сложно. - Недоверчиво прищурился стажер, но руку пожал.
- Значит, договорились.
- Разговорчики! Мистер Горак, вы же, кажется, были здесь по делу?
- Разумеется, мистер Скримджер. - У вас сегодня 2 ареста и еще необходимо проследить за порядком на 1/8 финала страны по квиддичу. Успеете? - позволил себе немного ехидства пан Горак. Уходя со стадиона, он как обычно укорил себя за несдержанность, но брошенных слов уже было не вернуть.
- Пан Горак, пан Горак!.. Потренируйтесь со мной!.. - на мужчину смотрели умоляющие глаза восемнадцатилетней девчонки из стажеров. - Пожалуйста, пан Горак. А то я постоянно ему, - кивок в сторону высокого парня, - проигрываю...
Францишек мысленно чертыхнулся: "Довыпендривался, неужели ты не можешь 1 год потерпеть этого солдафона?". Понимая, что от него ждут ответа, кивнул, затем слегка поклонился и исчез, крутнувшись на месте.
*************
- Слушай, а чего он тебя штабной крысой назвал? - удивился светловолосый стажер, представившийся Фрэнком Лонгботтомом. Его жена, Алиса, разминалась неподалеку.
Францишек внезапно абсолютно искренне расхохотался. Отсмеявшись, сознался:
- Я у себя дома, в Чехии, в Аврорате служил, а здесь вроде как по обмену опытом. А в любом Аврорате нормальная практика, когда берут на работу только своих – в целях обеспечения магической безопасности. Так что нынче моя работа – это составление 3 экземляров каждого документа, да разнесение их по инстанциям. Порой, конечно, приходится и расследования проводить, но все, что сейчас есть, это либо висяки, по которым еще 100 лет доказательства искать будем, либо мелочь довольно рутинная. Так что я действительно в основном штаны просиживаю и рукава до блеска полирую.
- И в каком ты звании?
- Старший.
- Что старший?
- Старший аврор.
- И чего ты здесь ищешь тогда? Среди этих бумажек?
- А чего все ищут? Карьеру хочу построить… - Францишек никак не мог перестать улыбаться. – Вот поезжу немного по свету, а там вакансия зама появится. Глядишь, и мне достанется. – И с хитрым прищуром посмотрел на Фрэнка.
И тот совершенно неожиданно полностью оправдал ожидания:
- Не верю я, не похож ты на человека, так занятого своей карьерой! Ты даже командовать не стремишься!
- И это выводы за сутки знакомства? – удивился пан Горак. – Ну ты шустрый! Далеко пойдешь! Уголовку будешь щелкать как орешки, чувствую, скоро Скримджеру придется посторониться, пропуская тебя на свое место. – Чех никак не мог прекратить зубоскалить и, несмотря на 100-процентное попадание догадки юного англичанина, чувствовал себя при этом на редкость легко.
К разговору присоединилась Алиса Лонгботтом:
- А что мы сегодня делать будем?
- Сначала немного упражнений, а потом попробуете достать друг друга, а я посмотрю, что вы умеете. Хотя, честно говоря, ребята, не удружили вы себе с этими тренировками, да и я сглупил. Другие будут смотреть с подозрением, да и срабатываться вам с ними станет сложно. А меня на задания Аврората нынче берут только когда их совсем припекает или людей не хватает везде.
***********
После тренировки возвращались измотанные и усталые – все втроем. А еще почему-то со странным удовольствием, нетипичным для простой физической нагрузки. Пан Горак даже начал напевать что-то очень мелодичное, но на просьбу повторить чуть погромче, смутился и пробормотал, что слов все равно не помнит, да и песня то ли польская, то ли русская.
- Ты ведь получаешься заклинатель, так? – продолжил довольно прямолинейно расспрашивать Францишека Фрэнк. – Уже пятый уровень? Или еще четвертый?
- Третий, - с каким-то скрытым ехидством расплылся чех в улыбке. Стажеры споткнулись одновременно. Францишеку опять захотелось смеяться и он не стал сдерживаться.
- Но?... – Миссис Лонгботтом явно боролась со смущением. – Как же так?
- А что дает четвертый уровень заклинателя? – вопросом на вопрос ответил Францишек. Ребята задумались.
- Возможность заниматься разработкой и изучением новых чар! Можно изобрести…
- Что? – как можно мягче спросил Францишек у Алисы.
- Да все, что хотите! Сильнее щиты! Более сильное боевое заклинание! Управлять стихиями!
- И на все это потратить годы и годы? – чех наклонил голову и пристально смотрел миссис Лонгботтом в глаза. – Зачем? Ради чего? Я хорошо владею практически всеми распространенными боевыми заклинаниями. И умею их применять. Насколько сильнее я стану от разработки еще двух-трех заклинаний?
- Но тогда что вы делаете вместо этого? – воскликнула Алиса.
- Как что? А три экземпляра кто писать будет? Наши девушки же окончательно на работе жить станут. Надо им помогать. – Еще больше развеселился пан Горак. Потом посерьезнел и признался: - Если честно, то меня никогда не привлекала научно-изыскательная работа, так нужная для повышения уровня и разработки заклинаний. Вот гораздо проще с колдомедициной – ты просто отдаёшь ей всего себя… А знания приходят в процессе… - в его голосе прозвучала мечтательная нотка. – Жаль только, что для этого нужно на пару лет забросить основную работу. А за 2 года многое может поменяться…
- А непростительными Вы тоже владеете?
- Да. – ответ был короток и предельно ясен.
Ребята замолчали, но хорошее настроение почему-то не уходило.
**********
- Мне он не нравится, - Алиса, едва успев войти в кабинет, бросила ключи на стол и уселась в кресло.
Френк только усмехнулся.
- Кто? Наш начальник? Да он не нравится половине аврората!..
- Я говорю не о начальнике.
- О ком тогда?
- О новом авроре в ДМП.
- Ты про Францишека Горака? - Френк не выдержал и рассмеялся. - Ну, нет, Алиса, это просто смешно. Я понимаю, что тебе, как и всякой истинной англичанке, не нравятся иностранцы, но подозревать человека только на основании того, что он чех...
Алиса поджала губы и медленно покачала головой:
- Френк, перестань, ты отлично знаешь, что я не страдаю предрассудками по поводу славян...
- Но так же отлично знаю, что ты любишь переживать по пустякам. Ну, дорогая, перестань...
- Он не просто аврор.
Парень покачал головой:
- Не понимаю.
- Ты его вообще видел?.. Видел, сколько у него шрамов?
- Послушай, у кого угодно могут быть травмы на боевом задании...
- Не такие. У него некоторые шрамы от высокотемпературных ожогов. А часть из них подозрительно аккуратные...
- Подожди. Ты что, хочешь сказать, что...
- Я ничего не хочу сказать, - отрезала девушка. - Кроме того, что этот человек прибыл из Чехии в тот момент, когда у нас идет предвыборная кампания, и там он был старшим аврором. Он променял ту работу на наши бумажки? Ради чего? Ради обмена опытом?.. Нет, Френк...
Френк прошелся по кабинету и сел рядом с женой.
- В чем конкретно ты его подозреваешь?
Алиса вздохнула:
- Не знаю. Когда я смотрю ему в лицо - я ему доверяю, но потом вспоминаю то, что сказала сейчас тебе, и... - она снова растерянно потерла лоб и откинула набок спадающую челку. - Ладно, это
пустяки. Рабочий день закончен.
**********
- Френк...
- Умм?..
- Знаешь, я слышала, что есть такое специальное подразделение, где это входит в общую подготовку.
- Что - это?..
В приглушенной тишине темной спальни голос Алисы прозвучал почти испуганно.
- Я о шрамах этого, Горака. Понимаешь, это логично - прежде чем выпускать людей, которые могут знать больше - по природе своей деятельности, проверить их на сопротивляемость...
- Дорогая, ну не начинай опять. Спи, нам завтра еще работать.
**********
- Тренировка через пять минут! - Францишек, усталый, злой и насквозь промокший, был не расположен гладить стажеров по головке.
- Послушайте, вы не имеете права гонять нас в такой дождь!.. - возмутилась рыжеволосая девушка-стажер.
- Лили, перестань, - устало возразила Алиса.
- Я зельевар и не обязана тренироваться с вами!..
Френк только головой покачал.
- Тебе может пригодиться это умение.
- Умение простужаться под проливным дождем?! Ну, нет!..
Лили встала и вышла, хлопнув дверью за собой. Францишек только проводил ее взглядом.
- Хорошо. Френк и остальные - пошли.
Алиса встала со всеми, опираясь на стену.
- Так, а ты куда?
- С вами. На тренировку.
- Какая тренировка?.. Ты еще не вылечила ногу после вчерашнего, ты остаешься здесь.
- Но...
- Нет, Алиса.
Глаза девушки смотрели на мужчину в упор. Держалась она, как всегда, очень прямо, с почти военной выправкой.
- А что, в реальном бою вы бы тоже стали обращать внимание на мелкие травмы?
Францишек только усмехнулся.
- Алиса, в реальном бою ты была бы мертва еще вчера. И больше никаких разговоров."
" - Экспеллиармус!
- Протего!..
- Инсендио!
- Протего! Редукто!..
- Мурус инципирабилис!
Невербальные заклятия были почти бесполезны - выкрики волшебников достаточно заглушал барабанящий дождь, и понять, что за заклятие в тебя летит, можно было только по одиноким разноцветным вспышкам. Группа авроров вместе со стажерами штурмовала условного противника, засевшего в здании с заложниками из гражданских и кидавшихся оттуда некими снарядами с взрывающимся порошком. Их предстояло нейтрализовать и хотя бы одного из них - захватить живым. Роль снарядов играли безобидные холодные хлопушки доктора Фейерверкуса, которые не гасли в воде.
- Прорываемся, - послышался сквозь дождь крик Френка.
- Отлично!.. Идем!.. Всем - разбиться на группы и обследовать здание!..
Группа распалась, Францишек во главе четверки ворвался в недостроенную маггловскую малоэтажку, которая до сих пор не была разнесена в щепки регулярно штурмующим ее авроратом только благодаря колоссальному количеству наложенных на ее стены скрепляющих чар. Воды здесь было не меньше, чем на улице. Францишек прижался к стене, привычно осматриваясь, а затем вылетел вместе со всеми прямо на середину коридора, пол которого еще сохранил остатки кафеля. Затем Францишек еще успел увидеть, как по коридору летит, хлопушка, - медленно-медленно, точно попавшая под заклятие Импедимента, а за ней бросается, подскальзывается и падает черная тень, накрывая ее собой.
Миру возвращается обычный темп.
" - Черт вас дери!.. Стажер Лонгботтом, что вы здесь делаете?..
Алиса, прихрамывая, встала, держа в руках кусок хлопушки.
- Докладываю... - она явно пыталась отдышаться, - результаты операции. Условный противник обезврежен, оружия у них больше нет.
- Еще раз такое увижу - вылетишь с тренировок!..
Алиса стукнула кулаком по стене.
- Я поступила логично!.. Логично, понимаете?.. Гражданские, - она кивнула на манекены в конце коридора, - живы, и живы вы все. Если бы я этого не сделала - все были бы мертвы в реальном бою, и вы, - вы, - она сделала особое ударение на это слово, - тоже!..
Она привалилась к стене, потирая ушибленную коленку и явно прикладывая усилия, чтобы не сползти по ней вниз. Френк выбежал вперед и поддержал ее под руки.
- Алиса, он прав, если бы...
- Ничего мне не говори... - швырнув погасшую хлопушку на пол, отчеканила она."
- Алиса, я сейчас вам скажу такую странную и обидную вещь: с той позиции, где я находился, поставленный щит закрыл бы не только меня, но и эти чертовы манекены! И вы тоже должны были просто поставить щиты! И вот за щитами вы бы как раз и закрыли друг друга! - пан Горак говорил негромко, но очень сосредоточенно. - Ваша жизнь, даже если вам так не кажется, может спасти очень многих. И их будет тем больше, чем дольше вы проживете. За мою жизнь - спасибо, но я не хочу НИКОГДА видеть вас ПЕРЕД собой в бою. А сейчас, Фрэнк, отведите её, пожалуйста, к мисс Ванселли. Она залечит ожоги и долечит вчерашнее. - Трясущиеся руки Францишек по привычке сжал в замок за спиной. - Тренировка на сегодня окончена. Всем спасибо.
- Манекены находятся в другом конце коридора, пан Горак. Мне приходилось выбирать между вами и гражданскими. Да отстань ты со своей помощью, Френк!.. А вам все-таки придется признать, что даже вы бы не успели среагировать и поставить два щита. Нет, три щита. В том коридоре еще группа...
- Я практически был в точке, где один мой щит заблокировал бы взрыв. Да, вы правы, мной. Но ПОД щитом. А вы бросились на "взрывчатку" своим телом! Алиса, я же предупредил, что будет обидно. - Голос становился все мягче... - Но поймите, хотя бы поверьте, не так много людей в этом мире, действительно способных отдать жизнь за закон и справедливость. Цените свою жизнь, стажер.
- Аврорат легко найдет другого стажера. - уже спокойно произнесла девушка, пытаясь поправить свои черные короткие пряди. - Но на то, чтобы подготовить боевого мага вашего уровня, уйдет время. Ваша жизнь менее ценна, чем моя, с точки зрения демографии, но ценнее с точки зрения тактики.
Францишек потом долго смотрел, как она уходит, хромая, точно раненная птица, и продолжая упорно отказываться от помощи мужа, по темнеющему коридору. Затем ушел сам, в какой-то момент перестав замечать холод, пронизывающий, пусть и еще летний, ветер, и потоки нескончаемого лондонского дождя...
Скримджеру нравилось гонять подчиненных под высокими нагрузками, но сегодня авроров было больше, чем обычно. "А, точно, пополнение. Вот почему так шумно было в соседнем кабинете...." Новенькие танцевали с палочками крайне сосредоточенно: высокий светловолосый парень с открытым лицом, решительная девушка с буквально горящими глазами, и рыжеволосая с жесткими губами.
- Нас почтила своим присутствием штабная крыса! Принесла работу. - Пан Горак слегка скривился, шутки Скримджера были во-первых, скучные, во-вторых, одинаковые изо дня в день...
- Стажеры, смотрите, сейчас мистер Г-горак покажет свой коронный трюк. - осклабился начальник департамента. - Мистер Горак, не окажете ли честь показать нашим новобранцам несколько заморских приемов?
Францишек прищурился, однако насмешка в уголке рта Руфуса никуда не делась. Тихонько вздохнув, сбросил мантию с плеч, оставшись в рубашке. Плащ аккуратно сложил рядом с бумагами. На его вопросительный взгляд Скримджер кивнул молодому светловолосому парню:
- С ним.
Пан Горак спокойно достал палочку из рукава и принял боевую стойку.
- Петрификус Тоталус - крикнул парень.
Францишек даже не стал ставить щит, легко нырнув под заклинание и коротким перекатом сшиб парня на землю. Через секунду все увидели, что парень крепко зафиксирован в болевой позиции.
- Без ваших шуточек, мистер Горак! - Скримджера ход боя явно разозлил. - Еще раз.
Францишек отпустил стажера и медленно отошел на боевое расстояние.
На этот раз парень не торопился, задумчиво выбирая тактику боя. Заклинание вылетело достаточно неожиданно:
- Коньюктивитус!
- Протего! Экспелиармус!
- Протего!
В этот момент стажер понял, что его противник снова у него за спиной. Судя по скривившемуся лицу, он мучительно искал ответа на вопрос, что делать в таких ситуациях.
- Не стой на месте во время боя, двигайся, активнее. Показать, как? - Францишек протянул руку для рукопожатия.
- Если вам не сложно. - Недоверчиво прищурился стажер, но руку пожал.
- Значит, договорились.
- Разговорчики! Мистер Горак, вы же, кажется, были здесь по делу?
- Разумеется, мистер Скримджер. - У вас сегодня 2 ареста и еще необходимо проследить за порядком на 1/8 финала страны по квиддичу. Успеете? - позволил себе немного ехидства пан Горак. Уходя со стадиона, он как обычно укорил себя за несдержанность, но брошенных слов уже было не вернуть.
- Пан Горак, пан Горак!.. Потренируйтесь со мной!.. - на мужчину смотрели умоляющие глаза восемнадцатилетней девчонки из стажеров. - Пожалуйста, пан Горак. А то я постоянно ему, - кивок в сторону высокого парня, - проигрываю...
Францишек мысленно чертыхнулся: "Довыпендривался, неужели ты не можешь 1 год потерпеть этого солдафона?". Понимая, что от него ждут ответа, кивнул, затем слегка поклонился и исчез, крутнувшись на месте.
*************
- Слушай, а чего он тебя штабной крысой назвал? - удивился светловолосый стажер, представившийся Фрэнком Лонгботтомом. Его жена, Алиса, разминалась неподалеку.
Францишек внезапно абсолютно искренне расхохотался. Отсмеявшись, сознался:
- Я у себя дома, в Чехии, в Аврорате служил, а здесь вроде как по обмену опытом. А в любом Аврорате нормальная практика, когда берут на работу только своих – в целях обеспечения магической безопасности. Так что нынче моя работа – это составление 3 экземляров каждого документа, да разнесение их по инстанциям. Порой, конечно, приходится и расследования проводить, но все, что сейчас есть, это либо висяки, по которым еще 100 лет доказательства искать будем, либо мелочь довольно рутинная. Так что я действительно в основном штаны просиживаю и рукава до блеска полирую.
- И в каком ты звании?
- Старший.
- Что старший?
- Старший аврор.
- И чего ты здесь ищешь тогда? Среди этих бумажек?
- А чего все ищут? Карьеру хочу построить… - Францишек никак не мог перестать улыбаться. – Вот поезжу немного по свету, а там вакансия зама появится. Глядишь, и мне достанется. – И с хитрым прищуром посмотрел на Фрэнка.
И тот совершенно неожиданно полностью оправдал ожидания:
- Не верю я, не похож ты на человека, так занятого своей карьерой! Ты даже командовать не стремишься!
- И это выводы за сутки знакомства? – удивился пан Горак. – Ну ты шустрый! Далеко пойдешь! Уголовку будешь щелкать как орешки, чувствую, скоро Скримджеру придется посторониться, пропуская тебя на свое место. – Чех никак не мог прекратить зубоскалить и, несмотря на 100-процентное попадание догадки юного англичанина, чувствовал себя при этом на редкость легко.
К разговору присоединилась Алиса Лонгботтом:
- А что мы сегодня делать будем?
- Сначала немного упражнений, а потом попробуете достать друг друга, а я посмотрю, что вы умеете. Хотя, честно говоря, ребята, не удружили вы себе с этими тренировками, да и я сглупил. Другие будут смотреть с подозрением, да и срабатываться вам с ними станет сложно. А меня на задания Аврората нынче берут только когда их совсем припекает или людей не хватает везде.
***********
После тренировки возвращались измотанные и усталые – все втроем. А еще почему-то со странным удовольствием, нетипичным для простой физической нагрузки. Пан Горак даже начал напевать что-то очень мелодичное, но на просьбу повторить чуть погромче, смутился и пробормотал, что слов все равно не помнит, да и песня то ли польская, то ли русская.
- Ты ведь получаешься заклинатель, так? – продолжил довольно прямолинейно расспрашивать Францишека Фрэнк. – Уже пятый уровень? Или еще четвертый?
- Третий, - с каким-то скрытым ехидством расплылся чех в улыбке. Стажеры споткнулись одновременно. Францишеку опять захотелось смеяться и он не стал сдерживаться.
- Но?... – Миссис Лонгботтом явно боролась со смущением. – Как же так?
- А что дает четвертый уровень заклинателя? – вопросом на вопрос ответил Францишек. Ребята задумались.
- Возможность заниматься разработкой и изучением новых чар! Можно изобрести…
- Что? – как можно мягче спросил Францишек у Алисы.
- Да все, что хотите! Сильнее щиты! Более сильное боевое заклинание! Управлять стихиями!
- И на все это потратить годы и годы? – чех наклонил голову и пристально смотрел миссис Лонгботтом в глаза. – Зачем? Ради чего? Я хорошо владею практически всеми распространенными боевыми заклинаниями. И умею их применять. Насколько сильнее я стану от разработки еще двух-трех заклинаний?
- Но тогда что вы делаете вместо этого? – воскликнула Алиса.
- Как что? А три экземпляра кто писать будет? Наши девушки же окончательно на работе жить станут. Надо им помогать. – Еще больше развеселился пан Горак. Потом посерьезнел и признался: - Если честно, то меня никогда не привлекала научно-изыскательная работа, так нужная для повышения уровня и разработки заклинаний. Вот гораздо проще с колдомедициной – ты просто отдаёшь ей всего себя… А знания приходят в процессе… - в его голосе прозвучала мечтательная нотка. – Жаль только, что для этого нужно на пару лет забросить основную работу. А за 2 года многое может поменяться…
- А непростительными Вы тоже владеете?
- Да. – ответ был короток и предельно ясен.
Ребята замолчали, но хорошее настроение почему-то не уходило.
**********
- Мне он не нравится, - Алиса, едва успев войти в кабинет, бросила ключи на стол и уселась в кресло.
Френк только усмехнулся.
- Кто? Наш начальник? Да он не нравится половине аврората!..
- Я говорю не о начальнике.
- О ком тогда?
- О новом авроре в ДМП.
- Ты про Францишека Горака? - Френк не выдержал и рассмеялся. - Ну, нет, Алиса, это просто смешно. Я понимаю, что тебе, как и всякой истинной англичанке, не нравятся иностранцы, но подозревать человека только на основании того, что он чех...
Алиса поджала губы и медленно покачала головой:
- Френк, перестань, ты отлично знаешь, что я не страдаю предрассудками по поводу славян...
- Но так же отлично знаю, что ты любишь переживать по пустякам. Ну, дорогая, перестань...
- Он не просто аврор.
Парень покачал головой:
- Не понимаю.
- Ты его вообще видел?.. Видел, сколько у него шрамов?
- Послушай, у кого угодно могут быть травмы на боевом задании...
- Не такие. У него некоторые шрамы от высокотемпературных ожогов. А часть из них подозрительно аккуратные...
- Подожди. Ты что, хочешь сказать, что...
- Я ничего не хочу сказать, - отрезала девушка. - Кроме того, что этот человек прибыл из Чехии в тот момент, когда у нас идет предвыборная кампания, и там он был старшим аврором. Он променял ту работу на наши бумажки? Ради чего? Ради обмена опытом?.. Нет, Френк...
Френк прошелся по кабинету и сел рядом с женой.
- В чем конкретно ты его подозреваешь?
Алиса вздохнула:
- Не знаю. Когда я смотрю ему в лицо - я ему доверяю, но потом вспоминаю то, что сказала сейчас тебе, и... - она снова растерянно потерла лоб и откинула набок спадающую челку. - Ладно, это
пустяки. Рабочий день закончен.
**********
- Френк...
- Умм?..
- Знаешь, я слышала, что есть такое специальное подразделение, где это входит в общую подготовку.
- Что - это?..
В приглушенной тишине темной спальни голос Алисы прозвучал почти испуганно.
- Я о шрамах этого, Горака. Понимаешь, это логично - прежде чем выпускать людей, которые могут знать больше - по природе своей деятельности, проверить их на сопротивляемость...
- Дорогая, ну не начинай опять. Спи, нам завтра еще работать.
**********
- Тренировка через пять минут! - Францишек, усталый, злой и насквозь промокший, был не расположен гладить стажеров по головке.
- Послушайте, вы не имеете права гонять нас в такой дождь!.. - возмутилась рыжеволосая девушка-стажер.
- Лили, перестань, - устало возразила Алиса.
- Я зельевар и не обязана тренироваться с вами!..
Френк только головой покачал.
- Тебе может пригодиться это умение.
- Умение простужаться под проливным дождем?! Ну, нет!..
Лили встала и вышла, хлопнув дверью за собой. Францишек только проводил ее взглядом.
- Хорошо. Френк и остальные - пошли.
Алиса встала со всеми, опираясь на стену.
- Так, а ты куда?
- С вами. На тренировку.
- Какая тренировка?.. Ты еще не вылечила ногу после вчерашнего, ты остаешься здесь.
- Но...
- Нет, Алиса.
Глаза девушки смотрели на мужчину в упор. Держалась она, как всегда, очень прямо, с почти военной выправкой.
- А что, в реальном бою вы бы тоже стали обращать внимание на мелкие травмы?
Францишек только усмехнулся.
- Алиса, в реальном бою ты была бы мертва еще вчера. И больше никаких разговоров."
" - Экспеллиармус!
- Протего!..
- Инсендио!
- Протего! Редукто!..
- Мурус инципирабилис!
Невербальные заклятия были почти бесполезны - выкрики волшебников достаточно заглушал барабанящий дождь, и понять, что за заклятие в тебя летит, можно было только по одиноким разноцветным вспышкам. Группа авроров вместе со стажерами штурмовала условного противника, засевшего в здании с заложниками из гражданских и кидавшихся оттуда некими снарядами с взрывающимся порошком. Их предстояло нейтрализовать и хотя бы одного из них - захватить живым. Роль снарядов играли безобидные холодные хлопушки доктора Фейерверкуса, которые не гасли в воде.
- Прорываемся, - послышался сквозь дождь крик Френка.
- Отлично!.. Идем!.. Всем - разбиться на группы и обследовать здание!..
Группа распалась, Францишек во главе четверки ворвался в недостроенную маггловскую малоэтажку, которая до сих пор не была разнесена в щепки регулярно штурмующим ее авроратом только благодаря колоссальному количеству наложенных на ее стены скрепляющих чар. Воды здесь было не меньше, чем на улице. Францишек прижался к стене, привычно осматриваясь, а затем вылетел вместе со всеми прямо на середину коридора, пол которого еще сохранил остатки кафеля. Затем Францишек еще успел увидеть, как по коридору летит, хлопушка, - медленно-медленно, точно попавшая под заклятие Импедимента, а за ней бросается, подскальзывается и падает черная тень, накрывая ее собой.
Миру возвращается обычный темп.
" - Черт вас дери!.. Стажер Лонгботтом, что вы здесь делаете?..
Алиса, прихрамывая, встала, держа в руках кусок хлопушки.
- Докладываю... - она явно пыталась отдышаться, - результаты операции. Условный противник обезврежен, оружия у них больше нет.
- Еще раз такое увижу - вылетишь с тренировок!..
Алиса стукнула кулаком по стене.
- Я поступила логично!.. Логично, понимаете?.. Гражданские, - она кивнула на манекены в конце коридора, - живы, и живы вы все. Если бы я этого не сделала - все были бы мертвы в реальном бою, и вы, - вы, - она сделала особое ударение на это слово, - тоже!..
Она привалилась к стене, потирая ушибленную коленку и явно прикладывая усилия, чтобы не сползти по ней вниз. Френк выбежал вперед и поддержал ее под руки.
- Алиса, он прав, если бы...
- Ничего мне не говори... - швырнув погасшую хлопушку на пол, отчеканила она."
- Алиса, я сейчас вам скажу такую странную и обидную вещь: с той позиции, где я находился, поставленный щит закрыл бы не только меня, но и эти чертовы манекены! И вы тоже должны были просто поставить щиты! И вот за щитами вы бы как раз и закрыли друг друга! - пан Горак говорил негромко, но очень сосредоточенно. - Ваша жизнь, даже если вам так не кажется, может спасти очень многих. И их будет тем больше, чем дольше вы проживете. За мою жизнь - спасибо, но я не хочу НИКОГДА видеть вас ПЕРЕД собой в бою. А сейчас, Фрэнк, отведите её, пожалуйста, к мисс Ванселли. Она залечит ожоги и долечит вчерашнее. - Трясущиеся руки Францишек по привычке сжал в замок за спиной. - Тренировка на сегодня окончена. Всем спасибо.
- Манекены находятся в другом конце коридора, пан Горак. Мне приходилось выбирать между вами и гражданскими. Да отстань ты со своей помощью, Френк!.. А вам все-таки придется признать, что даже вы бы не успели среагировать и поставить два щита. Нет, три щита. В том коридоре еще группа...
- Я практически был в точке, где один мой щит заблокировал бы взрыв. Да, вы правы, мной. Но ПОД щитом. А вы бросились на "взрывчатку" своим телом! Алиса, я же предупредил, что будет обидно. - Голос становился все мягче... - Но поймите, хотя бы поверьте, не так много людей в этом мире, действительно способных отдать жизнь за закон и справедливость. Цените свою жизнь, стажер.
- Аврорат легко найдет другого стажера. - уже спокойно произнесла девушка, пытаясь поправить свои черные короткие пряди. - Но на то, чтобы подготовить боевого мага вашего уровня, уйдет время. Ваша жизнь менее ценна, чем моя, с точки зрения демографии, но ценнее с точки зрения тактики.
Францишек потом долго смотрел, как она уходит, хромая, точно раненная птица, и продолжая упорно отказываться от помощи мужа, по темнеющему коридору. Затем ушел сам, в какой-то момент перестав замечать холод, пронизывающий, пусть и еще летний, ветер, и потоки нескончаемого лондонского дождя...
Всегда интересно замечать, как меняет человека возраст. Возраст ли? Ну, может быть и не он, а жизненный опыт, хотя мне порой кажется, что даже человек, проживший всю свою жизнь в одинаковых условиях, постепенно меняется. Но, парадокс! Меняется он благодаря привычкам! В 17 мы юны и полны надежд, планов, мечтаний! В 20 легко переносим любые тяготы судьбы, находя новые пути и возрождаясь еще более сильными. В 30 мы подводим первые итоги и строим планы на дальнейшую жизнь. В 35 мы мним себя порой 20-летними. А в 40 нами гораздо чаще руководит привычка, чем выбранное решение.
Кто сейчас скажет, когда юная обаятельная девушка надела маску? Когда каждый её жест стал отрепетированным? Когда в её гардеробе не осталось ни одного платья, которое ничего бы не означало? Незнающему человеку сложно представить, что же это такое - быть ментальщиком, высшего из возможных уровня: чувствовать мельчайшую ложь... ощущать скрытое за самой безобидной фразой... разрываться от не своей боли... И ты начинаешь постепенно изолировать, защищать себя от окружающего мира... А мир мстит, мир не любит, когда его игнорируют. Чего стоит приходить на работу, когда каждый второй шепчет за твоей спиной "черная вдова"! А каждый третий сотрудник мужского пола тайно мечтает о чаепитии в твоем кабинете? Как больно было в первый раз услышать это обвинение! И как легко их слушать теперь, когда она знает, что все они, все(!) пересказывают лишь то, что она им позволяет!
Женщину женщиной делает загадка, на которую только она знает ответ. Эту тайну Шейла Хартманн носила в необыкновенной осанке, в насмешливом изгибе губ, в глубоком вырезе на платье (не путать с декольте!), который уже много лет никто не видел, ведь на работе не принято снимать мантии, а дома её опять никто не ждет. Отвлекаясь порой от работы, она выходила из стен своего отдела и каждое её появление порождало новые слухи. "Не сегодня" - задумчиво отметила она про себя и улыбнулась. За столом нужного ей сотрудника министерства никого не было. Подождем-с... Дежурный сказал, что он обычно приходит минут за 20 до начала рабочего дня, так что его появления можно было ожидать с минуты на минуту. Однако часы тикали, а никого не было. Только сейчас она заметила, что из-под сейфа выглядывает край уроненного документа. Карта Лондона и его пригородов. На карте были в довольно хаотичном порядке обведены несколько домов. Странно... Эта карта явно не относилась ни к одному расследованию ДМП, ведь она тщательно просмотрела журнал, когда оценивала состояние дел в понедельник. Может быть что-то личное? Тогда зачем держать это на работе? Тем более человеку, который зачем-то обыскивал отдел тайн в её отсутствие! Он оставил такие явные следы, что Кошке было даже неловко их находить. Сначала она была уверенна, что весь разгром в ОТ произвел один человек - пропавший без вести Фрэнк Лонгботтом, о чем ей доложили почти сразу по её возвращении, однако первая же проверка показала наличие рядом следов другого человека. И это было странно, тем более, что во-первых, за время её отсутствия этот человек неоднократно посещал ОТ по служебным делам, а во-вторых, что судя по всему, он ничего не взял. Все, что исчезло, пропало раньше... Что в таком случае он искал? И что нашел? Расспрос сотрудников отдела ничего не дал: "Да, заходил. Да, неоднократно." И на каждое его посещение имелась четкая служебная причина. И в разгромленное хранилище он заходил, с сотрудниками же ОТ! Тогда почему его следы едва ли не на каждом артефакте!!! Глупая девчонка, Джейн Стю лишь пробормотала, что они здесь совещались! Да, они искали сначала клетку, потом артефакт-приманку! И да! Он заходил в понедельник с самого утра, просил показать, на месте ли пойманный дементор и должным ли образом его охраняют. Тогда почему он перетрогал все, что в хранилище? А главное, зачем?
Кошка поймала себя на том, что начала негодующе притопывать хрупким каблучком правой туфельки. Она не любила таких загадок! Все-таки отдел тайн называется отделом тайн, потому что их собирает, хранит и изучает, а не потому что его сотрудники любят тайны разгадывать! Только факты! Проверенные, четкие факты! Это всегда было её профессиональным принципом. Придется отучить мистера Горака распускать руки в хранилище! Или он тут же будет уволен! Уж она-то постарается.
- Миссис Хартман? - голос Амелии Боунс выдернул Кошку из раздумий. - Вы кого-то ждете?
- Пожалуй, нет. Не сегодня. - Кошка грациозно поднялась, слегка потянулась и выплыла из кабинета под удивленным взглядом свежеиспеченного руководителя ДМП. Вернувшись на рабочее место она отправила требование явиться к ней сразу после прочтения настоящего письма. Однако мистер Горак так и не появился.
Кошку никогда так явно не игнорировали. По окончании рабочего дня она повторно заглянула в ДМП и обнаружила свое письмо в ящике стола, кроме того карта под сейфом отсутствовала. Значит, на работе он все же появлялся! Завтра она с этим разберется.
Каково же было её удивление, когда выйдя за стены Министерства, она увидела мистера Горака, весело разговаривающего с мистером Боунсом, сотрудником все того же ДМП. Мужчины перешучивались, явно довольные собой. Вмешиваться в этот разговор Кошке не хотелось, но в этот момент мистер Горак наклонился и прошептал что-то мистеру Боунсу, после чего выпрямился, попрощался и, насвистывая, двинулся прочь от Министерства. Жесты же мистера Боунса стали явно неуверенными и тревожными. Сила эмоций нарастала с каждой минутой. Это было странно.
Позднее, Шейла и самой себе не сумела бы объяснить, зачем она последовала за мистером Боунсом, однако слежка увенчалась успехом: она успела считать адрес и время с бумажки, которую мистер Боунс сжег зайдя за соседний дом, после чего трансгрессировал, по-видимому, к себе домой. Адрес принадлежал одному из домов с карты мистера Горака, а время встречи было слишком поздним для дружеского чаепития. "Была не была," - решила Кошка и прибыла на место встречи за час до её начала. Мистер Горак появился ровно за 5 минут до назначенного времени. Вслед за ним в заброшенный, явно маггловский дом прибыло еще несколько гостей. Как ни странно, все - сотрудники ДМП.
Вступительная речь "хозяина" места встречи была настолько не соответствовавшей ожиданиям Шейлы, что она шевельнулась и заклинание спало. Из темноты выступила красивая женщина неопределенного возраста с густыми, вьющимися темными волосами в мантии Отдела Тайн, сшитой из дорогого серебристого шелка.
- Дорогие мои, мне безусловно очень жаль столь юных стажеров Аврората, хоть один из них и разрушил мой Отдел. Но я не очень понимаю, простите, чем же вы занимаетесь?.. - голос у нее был довольно низкий, с бархатной картавостью и странным, легчайшим южным акцентом. -- Да, я не представилась... Шейла Хартманн, глава Отдела Тайн.
- Я ждал вас, рад, что не ошибся. - услышала она ответ наглеца.
Последовавший за этим разговор был довольно абсурден. Причем понять цели его инициатора никак не удавалось. За долгие годы тренировки поведения, создания соответствующей репутации, распространения слухов и руководства одним из самых закрытых отделов Министерства, она привыкла к определенной реакции окружающих, когда применение легилименции становилось абсолютно бессмысленным, так как в её присутствии собеседники демонстрировали богатейших спектр эмоций: от смущения до откровенного страха. Единственной реакцией же мистера Горака были смешанная насмешка и ожидание. Словно он ждал от нее и своих собеседников какой-то реакции, не давая им прочесть свою. Судя по личному делу, особо талантливым он не был, и вся его защита сломается после первого же применения легилименции. С её-то уровнем у него не было никаких шансов. Но ситуация явно не предусматривала применения заклинаний, да и страха в его глазах не было совершенно.
Даже на предположение, что она могла бы убить их, мистер Горак всего лишь легко улыбнулся. В отличие от прочих, которые словно только сейчас задумались, что их поведение несколько не соответствует закону. Ситуация начала бесить Шейлу. Он даже не собирается брать на себя ответственности за это собрание, но в то же время просит о её помощи! И при этом каждое его слово звучит абсолютно искренне, без утайки. Правда, его намерения от этого не делаются понятнее и вразумительнее. Он явно преследует свои цели, но почему же тогда он не воспользуется этими ребятами? Почему так настойчиво ждет от них реакции? Не менее настойчиво, чем сама Шейла ждет его реакции. Он вообще человек или безликий? А если человек, то что он чувствует?
Впрочем, он прав. Этим ребятам действительно нужна её помощь и может быть даже защита. Возможно, и от него. Но сегодня они явно все в безопасности. Кошке надоело играться и она шепнула несколько слов явно ожидавшему этого Францишеку Гораку. Облегчение чеха после её слов было совершенно очевидным. Ну и пусть...
Разговор с мистером Гораком подождет до завтра, в конце концов если уж он так хотел видеть её на этом собрании, то мог бы просто пригласить, а не копаться в её отделе!
***
После ухода Ордена Феникса Францишек долго не мог разогнуться. Саркастический смех сменился горьким, ведь совершенно не таким он видел это собрание. И самое смешное, что единственным человеком, оправдавшим ожидания, была женщина, которой он больше всего опасался. Руки начали трястись, как всегда после моментов абсолютного сосредоточения. Теперь нужно убраться здесь: снять те немногие заклинания, которые обеспечивали защиту, не мешая в то же время прибытию новых гостей, отключить отвлекающий артефакт, купленный как раз для такого случая. Может быть ему действительно стоило тогда выбрать ритуалистику вместо колдомедицины? Тщательно очистив территорию, пан Горак прихрамывая, направился в гостиницу, в конце концов завтрашний день не обещал быть легким.
Кто сейчас скажет, когда юная обаятельная девушка надела маску? Когда каждый её жест стал отрепетированным? Когда в её гардеробе не осталось ни одного платья, которое ничего бы не означало? Незнающему человеку сложно представить, что же это такое - быть ментальщиком, высшего из возможных уровня: чувствовать мельчайшую ложь... ощущать скрытое за самой безобидной фразой... разрываться от не своей боли... И ты начинаешь постепенно изолировать, защищать себя от окружающего мира... А мир мстит, мир не любит, когда его игнорируют. Чего стоит приходить на работу, когда каждый второй шепчет за твоей спиной "черная вдова"! А каждый третий сотрудник мужского пола тайно мечтает о чаепитии в твоем кабинете? Как больно было в первый раз услышать это обвинение! И как легко их слушать теперь, когда она знает, что все они, все(!) пересказывают лишь то, что она им позволяет!
Женщину женщиной делает загадка, на которую только она знает ответ. Эту тайну Шейла Хартманн носила в необыкновенной осанке, в насмешливом изгибе губ, в глубоком вырезе на платье (не путать с декольте!), который уже много лет никто не видел, ведь на работе не принято снимать мантии, а дома её опять никто не ждет. Отвлекаясь порой от работы, она выходила из стен своего отдела и каждое её появление порождало новые слухи. "Не сегодня" - задумчиво отметила она про себя и улыбнулась. За столом нужного ей сотрудника министерства никого не было. Подождем-с... Дежурный сказал, что он обычно приходит минут за 20 до начала рабочего дня, так что его появления можно было ожидать с минуты на минуту. Однако часы тикали, а никого не было. Только сейчас она заметила, что из-под сейфа выглядывает край уроненного документа. Карта Лондона и его пригородов. На карте были в довольно хаотичном порядке обведены несколько домов. Странно... Эта карта явно не относилась ни к одному расследованию ДМП, ведь она тщательно просмотрела журнал, когда оценивала состояние дел в понедельник. Может быть что-то личное? Тогда зачем держать это на работе? Тем более человеку, который зачем-то обыскивал отдел тайн в её отсутствие! Он оставил такие явные следы, что Кошке было даже неловко их находить. Сначала она была уверенна, что весь разгром в ОТ произвел один человек - пропавший без вести Фрэнк Лонгботтом, о чем ей доложили почти сразу по её возвращении, однако первая же проверка показала наличие рядом следов другого человека. И это было странно, тем более, что во-первых, за время её отсутствия этот человек неоднократно посещал ОТ по служебным делам, а во-вторых, что судя по всему, он ничего не взял. Все, что исчезло, пропало раньше... Что в таком случае он искал? И что нашел? Расспрос сотрудников отдела ничего не дал: "Да, заходил. Да, неоднократно." И на каждое его посещение имелась четкая служебная причина. И в разгромленное хранилище он заходил, с сотрудниками же ОТ! Тогда почему его следы едва ли не на каждом артефакте!!! Глупая девчонка, Джейн Стю лишь пробормотала, что они здесь совещались! Да, они искали сначала клетку, потом артефакт-приманку! И да! Он заходил в понедельник с самого утра, просил показать, на месте ли пойманный дементор и должным ли образом его охраняют. Тогда почему он перетрогал все, что в хранилище? А главное, зачем?
Кошка поймала себя на том, что начала негодующе притопывать хрупким каблучком правой туфельки. Она не любила таких загадок! Все-таки отдел тайн называется отделом тайн, потому что их собирает, хранит и изучает, а не потому что его сотрудники любят тайны разгадывать! Только факты! Проверенные, четкие факты! Это всегда было её профессиональным принципом. Придется отучить мистера Горака распускать руки в хранилище! Или он тут же будет уволен! Уж она-то постарается.
- Миссис Хартман? - голос Амелии Боунс выдернул Кошку из раздумий. - Вы кого-то ждете?
- Пожалуй, нет. Не сегодня. - Кошка грациозно поднялась, слегка потянулась и выплыла из кабинета под удивленным взглядом свежеиспеченного руководителя ДМП. Вернувшись на рабочее место она отправила требование явиться к ней сразу после прочтения настоящего письма. Однако мистер Горак так и не появился.
Кошку никогда так явно не игнорировали. По окончании рабочего дня она повторно заглянула в ДМП и обнаружила свое письмо в ящике стола, кроме того карта под сейфом отсутствовала. Значит, на работе он все же появлялся! Завтра она с этим разберется.
Каково же было её удивление, когда выйдя за стены Министерства, она увидела мистера Горака, весело разговаривающего с мистером Боунсом, сотрудником все того же ДМП. Мужчины перешучивались, явно довольные собой. Вмешиваться в этот разговор Кошке не хотелось, но в этот момент мистер Горак наклонился и прошептал что-то мистеру Боунсу, после чего выпрямился, попрощался и, насвистывая, двинулся прочь от Министерства. Жесты же мистера Боунса стали явно неуверенными и тревожными. Сила эмоций нарастала с каждой минутой. Это было странно.
Позднее, Шейла и самой себе не сумела бы объяснить, зачем она последовала за мистером Боунсом, однако слежка увенчалась успехом: она успела считать адрес и время с бумажки, которую мистер Боунс сжег зайдя за соседний дом, после чего трансгрессировал, по-видимому, к себе домой. Адрес принадлежал одному из домов с карты мистера Горака, а время встречи было слишком поздним для дружеского чаепития. "Была не была," - решила Кошка и прибыла на место встречи за час до её начала. Мистер Горак появился ровно за 5 минут до назначенного времени. Вслед за ним в заброшенный, явно маггловский дом прибыло еще несколько гостей. Как ни странно, все - сотрудники ДМП.
Вступительная речь "хозяина" места встречи была настолько не соответствовавшей ожиданиям Шейлы, что она шевельнулась и заклинание спало. Из темноты выступила красивая женщина неопределенного возраста с густыми, вьющимися темными волосами в мантии Отдела Тайн, сшитой из дорогого серебристого шелка.
- Дорогие мои, мне безусловно очень жаль столь юных стажеров Аврората, хоть один из них и разрушил мой Отдел. Но я не очень понимаю, простите, чем же вы занимаетесь?.. - голос у нее был довольно низкий, с бархатной картавостью и странным, легчайшим южным акцентом. -- Да, я не представилась... Шейла Хартманн, глава Отдела Тайн.
- Я ждал вас, рад, что не ошибся. - услышала она ответ наглеца.
Последовавший за этим разговор был довольно абсурден. Причем понять цели его инициатора никак не удавалось. За долгие годы тренировки поведения, создания соответствующей репутации, распространения слухов и руководства одним из самых закрытых отделов Министерства, она привыкла к определенной реакции окружающих, когда применение легилименции становилось абсолютно бессмысленным, так как в её присутствии собеседники демонстрировали богатейших спектр эмоций: от смущения до откровенного страха. Единственной реакцией же мистера Горака были смешанная насмешка и ожидание. Словно он ждал от нее и своих собеседников какой-то реакции, не давая им прочесть свою. Судя по личному делу, особо талантливым он не был, и вся его защита сломается после первого же применения легилименции. С её-то уровнем у него не было никаких шансов. Но ситуация явно не предусматривала применения заклинаний, да и страха в его глазах не было совершенно.
Даже на предположение, что она могла бы убить их, мистер Горак всего лишь легко улыбнулся. В отличие от прочих, которые словно только сейчас задумались, что их поведение несколько не соответствует закону. Ситуация начала бесить Шейлу. Он даже не собирается брать на себя ответственности за это собрание, но в то же время просит о её помощи! И при этом каждое его слово звучит абсолютно искренне, без утайки. Правда, его намерения от этого не делаются понятнее и вразумительнее. Он явно преследует свои цели, но почему же тогда он не воспользуется этими ребятами? Почему так настойчиво ждет от них реакции? Не менее настойчиво, чем сама Шейла ждет его реакции. Он вообще человек или безликий? А если человек, то что он чувствует?
Впрочем, он прав. Этим ребятам действительно нужна её помощь и может быть даже защита. Возможно, и от него. Но сегодня они явно все в безопасности. Кошке надоело играться и она шепнула несколько слов явно ожидавшему этого Францишеку Гораку. Облегчение чеха после её слов было совершенно очевидным. Ну и пусть...
Разговор с мистером Гораком подождет до завтра, в конце концов если уж он так хотел видеть её на этом собрании, то мог бы просто пригласить, а не копаться в её отделе!
***
После ухода Ордена Феникса Францишек долго не мог разогнуться. Саркастический смех сменился горьким, ведь совершенно не таким он видел это собрание. И самое смешное, что единственным человеком, оправдавшим ожидания, была женщина, которой он больше всего опасался. Руки начали трястись, как всегда после моментов абсолютного сосредоточения. Теперь нужно убраться здесь: снять те немногие заклинания, которые обеспечивали защиту, не мешая в то же время прибытию новых гостей, отключить отвлекающий артефакт, купленный как раз для такого случая. Может быть ему действительно стоило тогда выбрать ритуалистику вместо колдомедицины? Тщательно очистив территорию, пан Горак прихрамывая, направился в гостиницу, в конце концов завтрашний день не обещал быть легким.
понедельник, 10 августа 2015
Посвящается Варьянаш: "Пусть это не то, что ты хотела, но я действительно когда-нибудь закончу этот отчет ))))"
25.12.1977, суббота
За ночь Хогвартс волшебным образом преобразился. И, что удивительно, за это нужно благодарить не домашних эльфов, а Гриффиндор! Не ржать невозможно. Все портит лишь омела, но после вчерашней травологии я склоняюсь к мысли, что ей самое место среди этого барочного гриффиндорского украшательства. На этом фоне Томпсон выглядит как истинный джентльмен.
По пути в Большой зал внимательно осматриваю коридоры на предмет наличия исчезнувших вчера дементоров, но замечаю только Тима О’Флаэрти, заколдовывающего снежки. Пара секунд и в его сторону устремляется град уже моих волшебных снарядов. Крики не ожидавшего подвоха Тима услаждают мой слух.
Завтрак проходит в относительном спокойствии. О вчерашних происшествиях молчит даже Пророк. Но есть и хорошая новость – вчерашний факультатив по фехтованию перенесли на сегодня, вот Майя-то обрадуется. Я бы, если честно, предпочел бы прорицания, но не могу не согласиться, что фехтование куда зрелищнее. И все же это завораживает – попытки предугадать свою или чужую судьбу. И смешат на этом фоне разосланные вчера ученикам карты, как же это высокомерно! Легко пугать прикрываясь неподписанным конвертом!
Хотя я не понимаю, чего переживает Сивилла. Не думаю, что профессор Трелони не знает будущего своей внучки, с её-то знаниями и умениями! Кстати, о Сивилле… Ну и что я буду делать, когда она обнаружит, что я не умею танцевать вальс? Ведь она ясно дала понять, что раз уж она согласна быть моей Леди, то я должен танцевать, а не подпирать стену. Есть желающие научить меня танцевать за 12 часов?
На выходе из зала меня с ног сбивают снежки. Засада удалась. Под улюлюканье других студентов, валяем друг друга в снегу пока преподаватели не видят. Снеговая ванна поутру – что может быть приятнее!
Краем глаза замечаю симпатичную слизеринку, лицо которой портит налет презрения и превосходства. С такими чувствами нужно бороться. Я даже знаю как: приглашу её на балу танцевать и отдавлю все ноги. Правда, она может отказаться, ну тогда хоть посмеюсь.
Около гостиной топчется Стивен Фаулер, приятный парниша, которого Майя мучительно пытается опекать (для Стивена мучительно, для Майи каждый опекаемый - это дополнительный источник наслаждения), и постоянный посетитель нашего Клуба Хогвартских сказок. Идея Стивена проста и хороша одновременно – сегодня самый подходящий день для Хулиганки, благо они её на уроках у Слагхорна проходили. Везунчики, у нас на этой неделе ни одного занятия по зельям, хотя это отличный повод заказать новые ингредиенты и починить, наконец, котел, который я сжег пару недель назад в попытке сварить что-нибудь необычное. Хорошо, что только котел сжег. У Стивена с ингредиентами тоже не густо, точнее, их нет. Ладно, тогда начнем с простого: щетина мурлокомля у меня еще оставалась, геморройка будет зашибись. Как же плохо без котла…
И тут начались чудеса: сначала нас со Стивеном чуть не сшибла какая-то Хаффлпафка с криками, что идет новая невеста Ксесса. Пока я размышлял, что помолвка на Йоль – это слегка слащаво, ибо под омелой зацелуешься до нервного истощения, оказалось, что становиться на пути этой леди не стоит, ибо заморозит. Ладно, вооружив Стивена стулом – самое мобильное щит-оружие, когда не действует волшебная палочка. На миг представил себе, как Стивен защищается от ледяной девы сначала стулом, потом ёлкой, понял, что если продолжу фантазировать, то защищать никого уже не смогу – руки от смеха будут трястись, как у пьяного. Однако леди к нам так и не заглянула, зато Рождественский кот исцарапал мне всю спину, хотя я ну очень хотел его погладить, потом была странная вспышка и я обнаружил, что пытаюсь водить хоровод со Слизеринцами, которые глядят на меня с откровенным ужасом и сопротивляются участию в старых добрых народных танцах. Спасибо МакГоннагал за быструю реакцию и снятие заклятия.
Дух огня и Йольская бабушка чуть не спалили нам один из книжных стеллажей и «одарили» Тео заиканием. Хотя от заикания Тео потрясающе быстро избавился, когда в целях развития речевого аппарата начал читать заметки в Придире. Оказалось, у этого журнала есть потрясающее свойство: читающий его может не только начать заикаться, но и благополучно излечиться от этого недуга. А жаль, он так здорово заикался…
Тут меня посещает вдохновение и я набрасываю сначала пару куплетов о факультете, а потом пишу чудовищно сентиментальное письмо надменной слизеринке. Кажется, на половине строфы я заснул, а когда проснулся услышал громой голос «УЗМС! Строимся!». Ну, построился, ну иду, в общем, нечего на уроки с закрытыми глазами являться. Во-первых, это не наш факультатив, во-вторых, это вообще не факультатив, а отработка, да еще Слизерина.
Ух, зато я отлично полюбовался на их кислые физиономии, когда им пришлось сначала «выторговывать» - ха-ха- лимоны у профессора путем ответа на его вопросы, а потом бережно (вы только представьте себе как бережно!) пытаться приманить полученными лимонами авгурея! Умора! От этой отработки я получил просто фонтан удовольствия и незаслуженные, но приятные, 10 баллов ;- )
Повеселив Рейвов рассказом о Слайзоотработке, нахожу Девлина, чтобы пойти еще и на настоящий факультатив. Однако получас ожидания и поисков не дал результата: понять, будет ли факультатив, а если будет, то где, оказалось попросту невозможным. И тут прямо перед нами появились конфеты. Что такое одна конфета для уже порядком проголодавшегося студента? Оказывается, источник вдохновения: переругиваясь – я в стихотворной форме, он при помощи цитат из песен – направляемся в больничное крыло. Честно говоря, противоядия нам хватило ненадолго – едва покинув кабинет колдомедика мы видим новые конфеты и руки сами тянутся к чудесному зелью. Я - олень, я ищу других оленей, я ёлка, я люблю водить хороводы, кажется, я стою на стуле и рассказываю на весь холл первого этажа какое-то детское стихотворение, нет, я на Гриффиндоре, здесь много других оленей и какой-то чувак с радостным криком обнимает меня и кричит, что он меня всю жизнь искал!
Если честно, на этих словах я даже вернулся в реальность. Майя и Стивен смотрят одинаково осуждающе на нас с Тео. Ах, черт, я же обещал Стивену помочь ему с новым экспериментальным зельем! Силой воли подавляю в себе желание съесть еще одну из конфет, которыми, оказывается, набиты мои карманы. Ладно, идем искать профессора Слагхорна.
Не найдя профессора, мы погладили мурлыкающую Макгоннагал и вернулись в гостиную. Надо не забыть подарки от Клуба победителям наших конкурсов в прошлом году! Вы когда-нибудь видели танцующую с подарками ёлку? Видели, конечно, вот он я, перед вами…
И тут из подвала появился тролль! Наши заклинания ему все равно, что комары. Толку – ноль целых, шиш десятых. Когда мы наконец выбежали во двор подальше от тролля, нас атаковала огромная стая пикси. Визги, крики, летающие заклинания, валяющиеся пикси… И тут наступила тишина, обернувшись, я понял, что тишина не означает, что все закончилось, просто к крайним студентам медленно, но верно приближается горгулья.
25.12.1977, суббота
За ночь Хогвартс волшебным образом преобразился. И, что удивительно, за это нужно благодарить не домашних эльфов, а Гриффиндор! Не ржать невозможно. Все портит лишь омела, но после вчерашней травологии я склоняюсь к мысли, что ей самое место среди этого барочного гриффиндорского украшательства. На этом фоне Томпсон выглядит как истинный джентльмен.
По пути в Большой зал внимательно осматриваю коридоры на предмет наличия исчезнувших вчера дементоров, но замечаю только Тима О’Флаэрти, заколдовывающего снежки. Пара секунд и в его сторону устремляется град уже моих волшебных снарядов. Крики не ожидавшего подвоха Тима услаждают мой слух.
Завтрак проходит в относительном спокойствии. О вчерашних происшествиях молчит даже Пророк. Но есть и хорошая новость – вчерашний факультатив по фехтованию перенесли на сегодня, вот Майя-то обрадуется. Я бы, если честно, предпочел бы прорицания, но не могу не согласиться, что фехтование куда зрелищнее. И все же это завораживает – попытки предугадать свою или чужую судьбу. И смешат на этом фоне разосланные вчера ученикам карты, как же это высокомерно! Легко пугать прикрываясь неподписанным конвертом!
Хотя я не понимаю, чего переживает Сивилла. Не думаю, что профессор Трелони не знает будущего своей внучки, с её-то знаниями и умениями! Кстати, о Сивилле… Ну и что я буду делать, когда она обнаружит, что я не умею танцевать вальс? Ведь она ясно дала понять, что раз уж она согласна быть моей Леди, то я должен танцевать, а не подпирать стену. Есть желающие научить меня танцевать за 12 часов?
На выходе из зала меня с ног сбивают снежки. Засада удалась. Под улюлюканье других студентов, валяем друг друга в снегу пока преподаватели не видят. Снеговая ванна поутру – что может быть приятнее!
Краем глаза замечаю симпатичную слизеринку, лицо которой портит налет презрения и превосходства. С такими чувствами нужно бороться. Я даже знаю как: приглашу её на балу танцевать и отдавлю все ноги. Правда, она может отказаться, ну тогда хоть посмеюсь.
Около гостиной топчется Стивен Фаулер, приятный парниша, которого Майя мучительно пытается опекать (для Стивена мучительно, для Майи каждый опекаемый - это дополнительный источник наслаждения), и постоянный посетитель нашего Клуба Хогвартских сказок. Идея Стивена проста и хороша одновременно – сегодня самый подходящий день для Хулиганки, благо они её на уроках у Слагхорна проходили. Везунчики, у нас на этой неделе ни одного занятия по зельям, хотя это отличный повод заказать новые ингредиенты и починить, наконец, котел, который я сжег пару недель назад в попытке сварить что-нибудь необычное. Хорошо, что только котел сжег. У Стивена с ингредиентами тоже не густо, точнее, их нет. Ладно, тогда начнем с простого: щетина мурлокомля у меня еще оставалась, геморройка будет зашибись. Как же плохо без котла…
И тут начались чудеса: сначала нас со Стивеном чуть не сшибла какая-то Хаффлпафка с криками, что идет новая невеста Ксесса. Пока я размышлял, что помолвка на Йоль – это слегка слащаво, ибо под омелой зацелуешься до нервного истощения, оказалось, что становиться на пути этой леди не стоит, ибо заморозит. Ладно, вооружив Стивена стулом – самое мобильное щит-оружие, когда не действует волшебная палочка. На миг представил себе, как Стивен защищается от ледяной девы сначала стулом, потом ёлкой, понял, что если продолжу фантазировать, то защищать никого уже не смогу – руки от смеха будут трястись, как у пьяного. Однако леди к нам так и не заглянула, зато Рождественский кот исцарапал мне всю спину, хотя я ну очень хотел его погладить, потом была странная вспышка и я обнаружил, что пытаюсь водить хоровод со Слизеринцами, которые глядят на меня с откровенным ужасом и сопротивляются участию в старых добрых народных танцах. Спасибо МакГоннагал за быструю реакцию и снятие заклятия.
Дух огня и Йольская бабушка чуть не спалили нам один из книжных стеллажей и «одарили» Тео заиканием. Хотя от заикания Тео потрясающе быстро избавился, когда в целях развития речевого аппарата начал читать заметки в Придире. Оказалось, у этого журнала есть потрясающее свойство: читающий его может не только начать заикаться, но и благополучно излечиться от этого недуга. А жаль, он так здорово заикался…
Тут меня посещает вдохновение и я набрасываю сначала пару куплетов о факультете, а потом пишу чудовищно сентиментальное письмо надменной слизеринке. Кажется, на половине строфы я заснул, а когда проснулся услышал громой голос «УЗМС! Строимся!». Ну, построился, ну иду, в общем, нечего на уроки с закрытыми глазами являться. Во-первых, это не наш факультатив, во-вторых, это вообще не факультатив, а отработка, да еще Слизерина.
Ух, зато я отлично полюбовался на их кислые физиономии, когда им пришлось сначала «выторговывать» - ха-ха- лимоны у профессора путем ответа на его вопросы, а потом бережно (вы только представьте себе как бережно!) пытаться приманить полученными лимонами авгурея! Умора! От этой отработки я получил просто фонтан удовольствия и незаслуженные, но приятные, 10 баллов ;- )
Повеселив Рейвов рассказом о Слайзоотработке, нахожу Девлина, чтобы пойти еще и на настоящий факультатив. Однако получас ожидания и поисков не дал результата: понять, будет ли факультатив, а если будет, то где, оказалось попросту невозможным. И тут прямо перед нами появились конфеты. Что такое одна конфета для уже порядком проголодавшегося студента? Оказывается, источник вдохновения: переругиваясь – я в стихотворной форме, он при помощи цитат из песен – направляемся в больничное крыло. Честно говоря, противоядия нам хватило ненадолго – едва покинув кабинет колдомедика мы видим новые конфеты и руки сами тянутся к чудесному зелью. Я - олень, я ищу других оленей, я ёлка, я люблю водить хороводы, кажется, я стою на стуле и рассказываю на весь холл первого этажа какое-то детское стихотворение, нет, я на Гриффиндоре, здесь много других оленей и какой-то чувак с радостным криком обнимает меня и кричит, что он меня всю жизнь искал!
Если честно, на этих словах я даже вернулся в реальность. Майя и Стивен смотрят одинаково осуждающе на нас с Тео. Ах, черт, я же обещал Стивену помочь ему с новым экспериментальным зельем! Силой воли подавляю в себе желание съесть еще одну из конфет, которыми, оказывается, набиты мои карманы. Ладно, идем искать профессора Слагхорна.
Не найдя профессора, мы погладили мурлыкающую Макгоннагал и вернулись в гостиную. Надо не забыть подарки от Клуба победителям наших конкурсов в прошлом году! Вы когда-нибудь видели танцующую с подарками ёлку? Видели, конечно, вот он я, перед вами…
И тут из подвала появился тролль! Наши заклинания ему все равно, что комары. Толку – ноль целых, шиш десятых. Когда мы наконец выбежали во двор подальше от тролля, нас атаковала огромная стая пикси. Визги, крики, летающие заклинания, валяющиеся пикси… И тут наступила тишина, обернувшись, я понял, что тишина не означает, что все закончилось, просто к крайним студентам медленно, но верно приближается горгулья.
среда, 05 августа 2015
Пан Горак обычно предпочитал приходить на работу пораньше. Это позволяло ему немного побыть в одиночестве перед суетой очередного дня. Сегодня он не нарушил своей привычки, хотя традиционно Министерство Магии не работало по выходным. Тем не менее, пан Горак мог поставить свой кошелек на то, что он будет далеко не единственным, кроме дежурных, сотрудником в ММ сегодня.
В верности своей догадки он убедился едва спустившись на нужный этаж. Фигуру долговязого Фрэнка Логботтома просто невозможно было с чем-то спутать. На сердце немного отлегло. Неужели миссис Лонгботтом ошиблась? Перехватив палочку поудобнее и активировав артефакт от магического морока, Францишек медленно приблизился к Фрэнку и, удостоверившись, что ему не привиделось, с нескрываемой радостью поздоровался. Стажер выглядел как обычно, разве что слегка озадаченным:
- У нас случайно пароль не менялся?
Францишек внезапно залился краской, вспомнив вчерашние события:
- В общем, да. Отойди немного... Пожалуйста.
Фрэнк удивленно вскинул бровь, но терпеливо отошел на несколько шагов. Францишек быстро прошептал пароль, а затем без всякой жалости полностью распаролил дверь.
- Коллопортус "3 сентября"! Теперь входи.
В этот миг чех как никогда был благодарен мистеру Лонгботтому за тактичность и отсутствие вопросов.
- Я сейчас вернусь... - мисс Боунс имела хорошую привычку с утра забегать в таверну на традиционную чашку чая, так что он был уверен, что успеет передать новый пароль до еще одного конфуза.
Пояснение от игрока: поверьте, вы не хотите знать, какой пароль поставили члены Ордена Феникса на дверь отдела.
По возвращении в кабинет, он обнаружил стажёров мирно беседующими на углу соседнего коридора и в уже второй раз за день подумал, что, возможно, вчера они переборщили с подозрительностью. Заняв свой стол, он первым делом навел порядок на столе, столь пострадавший в результате вчерашних предвыборных событий и даже сварил себе кофе, отлично сочетающееся с магическими и маггловскими сводками за последние сутки. Пристально просматривая сводку происшествий пан Горак настолько увлекся, что едва не пропустил стук в дверь местного уборщика: укутанного в тяжелую мантию мужчину несколько старше 50 лет с метлой. Неожиданный, а в прочем, наверняка действующий по своему рабочему расписанию гость, приступил к работе, умудряясь при этом еще и бормотать себе под нос:
- А вот в мои годы...
Позднее Францишек даже самому себе не смог бы объяснить, за что он сорвался на этого немолодого уборщика, наверняка, сквиба. Однако речитатив по поводу "в мои годы" вызвал неоднозначную реакцию пана Горака, заоравшего внезапно даже для самого себя на весь отдел:
- Да какие твои годы! Ты что, помер разве? А сейчас не твои годы? А чьи? Взаймы взял??? Чтобы я этого больше не слышал! - после чего растерянно замерли они оба: как чех, так и несчастный уборщик. Чех судорожно левитировал все свои бумаги в магически защищенный сейф и, извинившись, вылетел из кабинета.
На пороге кабинета стояла миссис Лонгботтом.
- Доброе утро, Алиса! Очень рад вас видеть! Я смотрю, вы уже успели помириться с мужем... - после чего пристально вгляделся в глаза девушки. Однако, та смело выдержала взгляд и промолчала. - Ну что ж, тогда может быть согласитесь составить мне компанию при патрулировании?
- С удовольствием! - слабо улыбнулась миссис Лонгботтом. - Кстати, я видела мисс Прюэтт возле таверны.
- Да, я тоже.
Патрулирование магической части Лондона, несмотря на всю свою обыденность и повседневность, нравилось Францишеку. Он обожал выискивать взглядом то, что изменилось в Лондоне со времени последнего патрулирования: вот уже готов к открытию новый магазинчик, а в кафетерии вывесили объявление о новом сорте мороженного, кто-то разбил то ли по оплошности, то ли на счастье фарфоровый сервиз прямо посреди улицы, уже облетела листва с половины деревьев (видно, осень в этом году будет не только ранней, но и холодной). Но самым главным в патрулировании был все-таки напарник: с Ланселотом Макиавелли с равным энтузиазмом обсуждал служебные дела и сорта спиртного, в котором разбирался как истинный эксперт, Фрэнк Лонгботтом старался выспросить как можно больше об отличиях Дурмстрангской системы образования от Хогвартской, а затем ударялся в воспоминания о школе, рассказывая порой презабавные истории. Иногда, если время было достаточно позднее или раннее, они позволяли себе обсудить текущее положение дел в Ордене Феникса. Альфред Нолан был скуп на слова, зато очень похоже насвистывал популярные мелодии.
Патрулирование же с миссис Лонгботтом сулило необыкновенно приятную беседу, какую бы тему они не затрагивали. Школьные шутки, зарисовки из семейной истории и обсуждение политической ситуации... В такие минуты Францишек иногда вспоминал оставленную в Чехии невесту, которая также восхищала его как собеседница, но принадлежала к совершенно другому типу женщин. Внезапно, пан Горак попытался представить себе Алису в роли Марцины, как она ждет дядю с очередного срочного вызова с чаем с вишневым или малиновым вареньем. Нет, это невозможно, Алиса не стала бы ждать кого-то, если бы знала, что ему угрожает опасность! Не зря же она выбрала службу Аврора...
Утро было замечательным и утренний свет словно золотил лондонские улицы, но, как они ни старались, разговор все равно вернулся к подозрениям миссис Лонгботтом:
- Это уже не мой муж! У меня нет другого выхода, кроме развода... Я его боюсь!
Переубеждать её смысла скорее всего не было. Если Фрэнк в порядке, то они сами разберутся. На миг поразила страшная мысль и он неожиданно для самого себя вздохнул:
- Не дай вам высшие силы, Алиса, повторения... - и тут он понял, что говорить это нельзя! Что такие слова имеют тенденцию сбываться. И судорожно вздохнув, запахнул мантию, словно прячась от холода, которым повеяло от детских воспоминаний...
- Что вы сказали?
- Да нет, ерунда, забудьте. Поверьте, все так или иначе разрешится. Фрэнк не допустит того, чтобы вы как-то пострадали.
- Я не думаю, что он еще жив...
Пан Горак глубоко задумался, снова так и этак пытаясь сложить кусочки картинки, полученной за последние дни. Ничего хорошего не выходило... Окончание патруля прошло в молчании.
Дальше утро покатилось по нарастающей. Первым делом вернулись к отложенному вчера обращению мистера Кэрроу о гибели его сестры. Бесконечно цинично было это осознавать, но вчера, когда еще был шанс остановить выборы, её смертью едва ли не пренебрегли, хотя, обвинить в этом валящихся с ног сотрудников ДМП, смог бы только брат потерпевшей. Впрочем, судя по выражению его лица, так он, собственно и думал.
Обследование тела и палочки потерпевшей, проведенное Отделом тайн, заставило усомниться в первоначальной версии предумышленного убийства. Характер травмы и последнее заклинание, выполненное палочкой, рисовали скорее картину убийства при самозащите. Правда, для её семьи это совершенно не важно… Францишек вспомнил охрипший голос Амикуса Кэрроу, спрашивающего разрешения на последующую выдачу тела и палочки погибшей семье для похорон. «Она должна быть похоронена с её палочкой!» - сказал он и пан Горак с мисс Вэнс только и смогли, что кивнуть. Красивая традиция… Чех вспомнил, как сжигал палочку деда. Тогда он не сомневался, что это правильно, а сейчас задумался, может, Марек Горак тоже хотел бы быть похороненным со своей палочкой? Он никогда об этом не говорил, а Францишек и не спрашивал.
Вернуться на место преступления после получения результатов экспертизы с ним вызвалась миссис Лонгботтом. Огромная темная пещера со столько недоступным входом, что невозможно было сомневаться, что мисс Кэрроу попала сюда не случайно. Большую часть пространства пещеры занимало озеро, оставляя узкую полоску суши вдоль берега и маленький островок в центре. Скорее, даже просто большой камень. На земле следов противника мисс Кэрроу не сохранилось, как не было их заметно еще где-либо в этой пещере. Кто бы ни был её убийца (вольный или невольный), ушёл он чисто.
- Странная вода в этом озере… - задумчиво произнесла Алиса и пан Горак перевел взгляд на поверхность воды. Очень темная, практически непрозрачная, она явно несла на себе следы магии. Проведенный ритуал? Какой?
- Нам понадобится проба для экспертизы. – пан Горак сотворил пузырек и зачерпнул в него воды. Вода моментально подернулась рябью, а затем из нее к чеху потянулись белесые руки.
- Инсендио! – раздался пронзительный крик отошедшей по берегу вправо Алисы.
- Импедимента! – выхватывая палочку на автомате выкрикнул пан Горак, однако встающим из воды трупам заклинание не особо помешало, тем более, что их с каждой секундой становилось все больше. – Трансгрессируй! – крикнул он Алисе, - Фере Конжиста!
Однако миссис Лонгботтом вместо того, чтобы сразу трансгрессировать, бросилась к отбивавшемуся Францишеку и лишь ухватившись за него крутнулась на месте, унося их обоих к безопасности.
- Если я говорю «Трансгрессируй», надо трансгрессировать! – беззлобно и безнадежно выругался пан Горак, пока они оба пытались отдышаться. Это указание, как и многие подобные до него, миссис Лонгботтом проигнорировала. Францишек беззвучно выругался. Сейчас все равно не до разгоняя. Встретив вопросительный взгляд начальника отдела, пан Горак доложил обстановку и передал добытый образец.
- Эту пещеру надо срочно оцеплять магически, чтобы не дай Мерлин кто-нибудь в нее не забрел еще. – Подытожил он и Мисс Боунс, устало вздохнув, начала выписывать соответствующие бумаги.
ДМП встретило их суетой: мистер Уолкер даёт показания о том, что Гриндевальд находится в Лондоне! От этой новости потемнело в глазах - по всему выходило, что снова эта девушка права в своих подозрениях! Когда из разных источников поступает одинаковая информация, время думать заканчивается, нужно действовать.
- Нам нужна мадам Марчбэнкс! - звонкий голос мисс Боунс привел его в чувство.
- Да, я найду её. - узнав, что мадам Марчбэнкс на работу сегодня не приходила, что в принципе было абсолютно логично после вчерашних-то событий и с учетом того, что было воскресенье, пан Горак направился к ней домой, где ему прислуга сообщила, что мадам Марчбэнкс по всей вероятности можно найти у Блэков. Трансгрессировав к министерству и предупредив дежурного о задержке, пан Горак произнес магическую формулу, но в последний момент перед тем, как его затянула в себя воронка аппарирующего заклинания, среди лиц немногочисленых сегодня посетителей мелькнули маски...
В поместье Блэков он вошел по вчерашнему приглашению и сразу перешел к делу:
- Мадам Марчбэнкс, у нас есть сведения, что Гриндевальд в Лондоне.
Глава Визенгамота побледнела и схватилась за рядом стоявший стул.
- Это точно?
- Пока не знаем и... еще мне кажется, что лучше поскорее вернуться в министерство, я опасаюсь нападения. - Внезапная догадка озарила его и он совершенно невежливо развернулся и бросился из поместья.
- Аппарэйт! - Не давая себе ни секунды на отдышаться, он бросился вниз по коридорам министерства. Лестница, еще одна, коридор, поворот, сзади раскрылись двери лифта, когда он уже открывал дверь кабинета ДМП.
- Бомбарда!!! - раздался оглушительный крик сзади и пана Горака взрывной волной внесло в кабинет, с силой приложив о противоположную стену.
- Мурус Инципирабилис! - между ним и нападавшими повис щит.
В кабинет они вошли достаточно спокойно, словно хозяева, и замерли с нацеленными на авроров палочками. Их численное преимущество было очевидно, а лица скрывали маски, делавшие нападавших похожими один на одного. Догадка, обжегшая его в поместье Блэков, оправдывалась.
- Замечательно работаете! - прозвучал ехидный голос одного из них. - И это доблестный Аврорат! Слабаки!
Францишек оглянулся. С пола с трудом поднималась мисс Боунс, держась за горло. Остальные, кажется, были невредимы. Пока.
- Лорд Воландеморт поручил нам проверить вашу работоспособность! Жаль, жаль. Репаро! - нападавший неожиданно ткнул палочкой в сторону двери, исправляя нанесенный ущерб. - Жаль! - повторил он и вышел. Вслед за ним вышли и члены его отряда.
- Ну и чего вы так смотрите? Вам сказано: "Проверка!", значит, проверка! - в кабинет прошла мисс Прюетт и осмотрела картину разрушений с непривычным для неё ехидством. Даже зная о проведенном ритуале, пан Горак был ошарашен эмоциями, прозвучавшими в голосе девушки. А еще собственной реакцией на них. Да уж, хорошо поработал Фрэнк...
Едва удалось привести в порядок помещение отдела и восстановить хотя бы минимальную защиту, в отдел вошел свежеиспеченный Министр. И то, что он сказал, заставило Францишека совершенно забыть о других заботах: Лорд Воландеморт планирует атаку на Гриндевальда и отделу ДМП предлагается поддержать его.
- Здесь не все боевые маги. Я надеюсь, что участие в операции будет добровольным. - Кажется, это произнесла мисс Боунс или мисс Вэнс.
- Разумеется, - наклонил голову министр.
Подумав, что второго шанса у него может и не быть, Францишек посмотрел прямо в глаза Лорда Воландеморта, которого еще вчера жаждал лишить нынешнего поста, и произнес как можно громче:
- Прошу разрешения участвовать в нападении. - Воландеморт посмотрел на него не менее пристально:
- Хорошо. Кто-нибудь еще?
В этот момент Францишек Горак понял, что за этим человеком готов пойти до самого конца. Только за один шанс увидеть Гриндевальда и... отомстить.
В верности своей догадки он убедился едва спустившись на нужный этаж. Фигуру долговязого Фрэнка Логботтома просто невозможно было с чем-то спутать. На сердце немного отлегло. Неужели миссис Лонгботтом ошиблась? Перехватив палочку поудобнее и активировав артефакт от магического морока, Францишек медленно приблизился к Фрэнку и, удостоверившись, что ему не привиделось, с нескрываемой радостью поздоровался. Стажер выглядел как обычно, разве что слегка озадаченным:
- У нас случайно пароль не менялся?
Францишек внезапно залился краской, вспомнив вчерашние события:
- В общем, да. Отойди немного... Пожалуйста.
Фрэнк удивленно вскинул бровь, но терпеливо отошел на несколько шагов. Францишек быстро прошептал пароль, а затем без всякой жалости полностью распаролил дверь.
- Коллопортус "3 сентября"! Теперь входи.
В этот миг чех как никогда был благодарен мистеру Лонгботтому за тактичность и отсутствие вопросов.
- Я сейчас вернусь... - мисс Боунс имела хорошую привычку с утра забегать в таверну на традиционную чашку чая, так что он был уверен, что успеет передать новый пароль до еще одного конфуза.
Пояснение от игрока: поверьте, вы не хотите знать, какой пароль поставили члены Ордена Феникса на дверь отдела.
По возвращении в кабинет, он обнаружил стажёров мирно беседующими на углу соседнего коридора и в уже второй раз за день подумал, что, возможно, вчера они переборщили с подозрительностью. Заняв свой стол, он первым делом навел порядок на столе, столь пострадавший в результате вчерашних предвыборных событий и даже сварил себе кофе, отлично сочетающееся с магическими и маггловскими сводками за последние сутки. Пристально просматривая сводку происшествий пан Горак настолько увлекся, что едва не пропустил стук в дверь местного уборщика: укутанного в тяжелую мантию мужчину несколько старше 50 лет с метлой. Неожиданный, а в прочем, наверняка действующий по своему рабочему расписанию гость, приступил к работе, умудряясь при этом еще и бормотать себе под нос:
- А вот в мои годы...
Позднее Францишек даже самому себе не смог бы объяснить, за что он сорвался на этого немолодого уборщика, наверняка, сквиба. Однако речитатив по поводу "в мои годы" вызвал неоднозначную реакцию пана Горака, заоравшего внезапно даже для самого себя на весь отдел:
- Да какие твои годы! Ты что, помер разве? А сейчас не твои годы? А чьи? Взаймы взял??? Чтобы я этого больше не слышал! - после чего растерянно замерли они оба: как чех, так и несчастный уборщик. Чех судорожно левитировал все свои бумаги в магически защищенный сейф и, извинившись, вылетел из кабинета.
На пороге кабинета стояла миссис Лонгботтом.
- Доброе утро, Алиса! Очень рад вас видеть! Я смотрю, вы уже успели помириться с мужем... - после чего пристально вгляделся в глаза девушки. Однако, та смело выдержала взгляд и промолчала. - Ну что ж, тогда может быть согласитесь составить мне компанию при патрулировании?
- С удовольствием! - слабо улыбнулась миссис Лонгботтом. - Кстати, я видела мисс Прюэтт возле таверны.
- Да, я тоже.
Патрулирование магической части Лондона, несмотря на всю свою обыденность и повседневность, нравилось Францишеку. Он обожал выискивать взглядом то, что изменилось в Лондоне со времени последнего патрулирования: вот уже готов к открытию новый магазинчик, а в кафетерии вывесили объявление о новом сорте мороженного, кто-то разбил то ли по оплошности, то ли на счастье фарфоровый сервиз прямо посреди улицы, уже облетела листва с половины деревьев (видно, осень в этом году будет не только ранней, но и холодной). Но самым главным в патрулировании был все-таки напарник: с Ланселотом Макиавелли с равным энтузиазмом обсуждал служебные дела и сорта спиртного, в котором разбирался как истинный эксперт, Фрэнк Лонгботтом старался выспросить как можно больше об отличиях Дурмстрангской системы образования от Хогвартской, а затем ударялся в воспоминания о школе, рассказывая порой презабавные истории. Иногда, если время было достаточно позднее или раннее, они позволяли себе обсудить текущее положение дел в Ордене Феникса. Альфред Нолан был скуп на слова, зато очень похоже насвистывал популярные мелодии.
Патрулирование же с миссис Лонгботтом сулило необыкновенно приятную беседу, какую бы тему они не затрагивали. Школьные шутки, зарисовки из семейной истории и обсуждение политической ситуации... В такие минуты Францишек иногда вспоминал оставленную в Чехии невесту, которая также восхищала его как собеседница, но принадлежала к совершенно другому типу женщин. Внезапно, пан Горак попытался представить себе Алису в роли Марцины, как она ждет дядю с очередного срочного вызова с чаем с вишневым или малиновым вареньем. Нет, это невозможно, Алиса не стала бы ждать кого-то, если бы знала, что ему угрожает опасность! Не зря же она выбрала службу Аврора...
Утро было замечательным и утренний свет словно золотил лондонские улицы, но, как они ни старались, разговор все равно вернулся к подозрениям миссис Лонгботтом:
- Это уже не мой муж! У меня нет другого выхода, кроме развода... Я его боюсь!
Переубеждать её смысла скорее всего не было. Если Фрэнк в порядке, то они сами разберутся. На миг поразила страшная мысль и он неожиданно для самого себя вздохнул:
- Не дай вам высшие силы, Алиса, повторения... - и тут он понял, что говорить это нельзя! Что такие слова имеют тенденцию сбываться. И судорожно вздохнув, запахнул мантию, словно прячась от холода, которым повеяло от детских воспоминаний...
- Что вы сказали?
- Да нет, ерунда, забудьте. Поверьте, все так или иначе разрешится. Фрэнк не допустит того, чтобы вы как-то пострадали.
- Я не думаю, что он еще жив...
Пан Горак глубоко задумался, снова так и этак пытаясь сложить кусочки картинки, полученной за последние дни. Ничего хорошего не выходило... Окончание патруля прошло в молчании.
Дальше утро покатилось по нарастающей. Первым делом вернулись к отложенному вчера обращению мистера Кэрроу о гибели его сестры. Бесконечно цинично было это осознавать, но вчера, когда еще был шанс остановить выборы, её смертью едва ли не пренебрегли, хотя, обвинить в этом валящихся с ног сотрудников ДМП, смог бы только брат потерпевшей. Впрочем, судя по выражению его лица, так он, собственно и думал.
Обследование тела и палочки потерпевшей, проведенное Отделом тайн, заставило усомниться в первоначальной версии предумышленного убийства. Характер травмы и последнее заклинание, выполненное палочкой, рисовали скорее картину убийства при самозащите. Правда, для её семьи это совершенно не важно… Францишек вспомнил охрипший голос Амикуса Кэрроу, спрашивающего разрешения на последующую выдачу тела и палочки погибшей семье для похорон. «Она должна быть похоронена с её палочкой!» - сказал он и пан Горак с мисс Вэнс только и смогли, что кивнуть. Красивая традиция… Чех вспомнил, как сжигал палочку деда. Тогда он не сомневался, что это правильно, а сейчас задумался, может, Марек Горак тоже хотел бы быть похороненным со своей палочкой? Он никогда об этом не говорил, а Францишек и не спрашивал.
Вернуться на место преступления после получения результатов экспертизы с ним вызвалась миссис Лонгботтом. Огромная темная пещера со столько недоступным входом, что невозможно было сомневаться, что мисс Кэрроу попала сюда не случайно. Большую часть пространства пещеры занимало озеро, оставляя узкую полоску суши вдоль берега и маленький островок в центре. Скорее, даже просто большой камень. На земле следов противника мисс Кэрроу не сохранилось, как не было их заметно еще где-либо в этой пещере. Кто бы ни был её убийца (вольный или невольный), ушёл он чисто.
- Странная вода в этом озере… - задумчиво произнесла Алиса и пан Горак перевел взгляд на поверхность воды. Очень темная, практически непрозрачная, она явно несла на себе следы магии. Проведенный ритуал? Какой?
- Нам понадобится проба для экспертизы. – пан Горак сотворил пузырек и зачерпнул в него воды. Вода моментально подернулась рябью, а затем из нее к чеху потянулись белесые руки.
- Инсендио! – раздался пронзительный крик отошедшей по берегу вправо Алисы.
- Импедимента! – выхватывая палочку на автомате выкрикнул пан Горак, однако встающим из воды трупам заклинание не особо помешало, тем более, что их с каждой секундой становилось все больше. – Трансгрессируй! – крикнул он Алисе, - Фере Конжиста!
Однако миссис Лонгботтом вместо того, чтобы сразу трансгрессировать, бросилась к отбивавшемуся Францишеку и лишь ухватившись за него крутнулась на месте, унося их обоих к безопасности.
- Если я говорю «Трансгрессируй», надо трансгрессировать! – беззлобно и безнадежно выругался пан Горак, пока они оба пытались отдышаться. Это указание, как и многие подобные до него, миссис Лонгботтом проигнорировала. Францишек беззвучно выругался. Сейчас все равно не до разгоняя. Встретив вопросительный взгляд начальника отдела, пан Горак доложил обстановку и передал добытый образец.
- Эту пещеру надо срочно оцеплять магически, чтобы не дай Мерлин кто-нибудь в нее не забрел еще. – Подытожил он и Мисс Боунс, устало вздохнув, начала выписывать соответствующие бумаги.
ДМП встретило их суетой: мистер Уолкер даёт показания о том, что Гриндевальд находится в Лондоне! От этой новости потемнело в глазах - по всему выходило, что снова эта девушка права в своих подозрениях! Когда из разных источников поступает одинаковая информация, время думать заканчивается, нужно действовать.
- Нам нужна мадам Марчбэнкс! - звонкий голос мисс Боунс привел его в чувство.
- Да, я найду её. - узнав, что мадам Марчбэнкс на работу сегодня не приходила, что в принципе было абсолютно логично после вчерашних-то событий и с учетом того, что было воскресенье, пан Горак направился к ней домой, где ему прислуга сообщила, что мадам Марчбэнкс по всей вероятности можно найти у Блэков. Трансгрессировав к министерству и предупредив дежурного о задержке, пан Горак произнес магическую формулу, но в последний момент перед тем, как его затянула в себя воронка аппарирующего заклинания, среди лиц немногочисленых сегодня посетителей мелькнули маски...
В поместье Блэков он вошел по вчерашнему приглашению и сразу перешел к делу:
- Мадам Марчбэнкс, у нас есть сведения, что Гриндевальд в Лондоне.
Глава Визенгамота побледнела и схватилась за рядом стоявший стул.
- Это точно?
- Пока не знаем и... еще мне кажется, что лучше поскорее вернуться в министерство, я опасаюсь нападения. - Внезапная догадка озарила его и он совершенно невежливо развернулся и бросился из поместья.
- Аппарэйт! - Не давая себе ни секунды на отдышаться, он бросился вниз по коридорам министерства. Лестница, еще одна, коридор, поворот, сзади раскрылись двери лифта, когда он уже открывал дверь кабинета ДМП.
- Бомбарда!!! - раздался оглушительный крик сзади и пана Горака взрывной волной внесло в кабинет, с силой приложив о противоположную стену.
- Мурус Инципирабилис! - между ним и нападавшими повис щит.
В кабинет они вошли достаточно спокойно, словно хозяева, и замерли с нацеленными на авроров палочками. Их численное преимущество было очевидно, а лица скрывали маски, делавшие нападавших похожими один на одного. Догадка, обжегшая его в поместье Блэков, оправдывалась.
- Замечательно работаете! - прозвучал ехидный голос одного из них. - И это доблестный Аврорат! Слабаки!
Францишек оглянулся. С пола с трудом поднималась мисс Боунс, держась за горло. Остальные, кажется, были невредимы. Пока.
- Лорд Воландеморт поручил нам проверить вашу работоспособность! Жаль, жаль. Репаро! - нападавший неожиданно ткнул палочкой в сторону двери, исправляя нанесенный ущерб. - Жаль! - повторил он и вышел. Вслед за ним вышли и члены его отряда.
- Ну и чего вы так смотрите? Вам сказано: "Проверка!", значит, проверка! - в кабинет прошла мисс Прюетт и осмотрела картину разрушений с непривычным для неё ехидством. Даже зная о проведенном ритуале, пан Горак был ошарашен эмоциями, прозвучавшими в голосе девушки. А еще собственной реакцией на них. Да уж, хорошо поработал Фрэнк...
Едва удалось привести в порядок помещение отдела и восстановить хотя бы минимальную защиту, в отдел вошел свежеиспеченный Министр. И то, что он сказал, заставило Францишека совершенно забыть о других заботах: Лорд Воландеморт планирует атаку на Гриндевальда и отделу ДМП предлагается поддержать его.
- Здесь не все боевые маги. Я надеюсь, что участие в операции будет добровольным. - Кажется, это произнесла мисс Боунс или мисс Вэнс.
- Разумеется, - наклонил голову министр.
Подумав, что второго шанса у него может и не быть, Францишек посмотрел прямо в глаза Лорда Воландеморта, которого еще вчера жаждал лишить нынешнего поста, и произнес как можно громче:
- Прошу разрешения участвовать в нападении. - Воландеморт посмотрел на него не менее пристально:
- Хорошо. Кто-нибудь еще?
В этот момент Францишек Горак понял, что за этим человеком готов пойти до самого конца. Только за один шанс увидеть Гриндевальда и... отомстить.
четверг, 23 июля 2015
Францишек Горак:
1. Палочка: 13 дюймов, ольха и перо феникса, средней упругости.
2. Самый удовлетворенный жизнью из всех моих персонажей: у него есть высшие цели, которым он служит, свои возможности он не преувеличивает, а угрызения совести мучают его не так уж часто, скорее эпизодически. В таких случаях он ищет забытья в спиртном.
3. Хотя слово «друг» использует достаточно часто в своей речи, но настоящими друзьями за всю жизнь назвал бы лишь своего начальника, с которым знаком с детства, и Фрэнка Лонгботтома (неожиданно даже для себя).
4. Несмотря на все преступления родителей Францишек Горак открыто гордится своей фамилией и родом, хотя бы потому, что за право её носить неоднократно платил собственной кровью, как, впрочем, и чужой.
5. Ему свойственна демонстративность поведения, так совершенно не случайно его мантия расшита узором из виноградных листьев, которые также встречаются на гербе рода Гораков, ношение преимущественно белой или светлой одежды как вечное напоминание, что все содеянное рано или поздно оставляет следы. Так, маски, предлагаемые Воландемортом для него не средство скрыть себя, а всего лишь символ причастности к служению Воландеморту.
6. Практически вся служебная деятельность пана Горака является засекреченной и известна лишь узкому кругу ответственных лиц. Рассекречивание этих сведений абсолютно ясно показало бы, что по нему Нумергард плачет. Во всех совершенных им убийствах и прочих преступлениях Францишек признает себя виновным (как факт, а не как тема для помучиться угрызениями совести).
7. Если бы не побег Гриндевальда и победа на выборах Воландеморта, будущее Францишека было бы простым и ясным: командировка в США, затем 2-х летняя стажировка при Пражской медимагической академии, после чего по всей вероятности он женился бы на Марцине Дворжек, занял бы пост заместителя при Яне Дворжеке и, я думаю, унаследовал бы его со временем.
8. Что же касается будущего пана Горака при нынешних обстоятельствах, то скорее всего он вскоре погибнет. Если же каким-то чудом ему удастся пережить надвигающиеся события и дожить до мирного времени, то я уверена, что он продаст родовое поместье, построив новый дом в том месте, которое его будет привлекать к тому времени, однажды ему понравится девушка, возможно, магглорожденная, на которой он без всяких церемоний типа длительной помолвки женится и остепенится. Предсказать, чем он будет заниматься на закате своей жизни, я даже не возьмусь.
9. Ненавидит заниматься нудистикой, вроде разработки заклинаний и изучения их воздействия, что крайне мешает ему повышать уровень своих умений. Единственное исключение – медимагия, которую он и начал изучать после того, как вместе с коллегами едва не погиб во время командировки в Россию. Возможно, при достаточно длинной жизни первый свой мастерский класс получит именно в медимагии, а не в чарах.
10. Даже от самого себя он скрывает, что несмотря на холодную логику, родителей ему порой не хватает, ведь в его детских воспоминаниях от них осталось только хорошее.
1. Палочка: 13 дюймов, ольха и перо феникса, средней упругости.
2. Самый удовлетворенный жизнью из всех моих персонажей: у него есть высшие цели, которым он служит, свои возможности он не преувеличивает, а угрызения совести мучают его не так уж часто, скорее эпизодически. В таких случаях он ищет забытья в спиртном.
3. Хотя слово «друг» использует достаточно часто в своей речи, но настоящими друзьями за всю жизнь назвал бы лишь своего начальника, с которым знаком с детства, и Фрэнка Лонгботтома (неожиданно даже для себя).
4. Несмотря на все преступления родителей Францишек Горак открыто гордится своей фамилией и родом, хотя бы потому, что за право её носить неоднократно платил собственной кровью, как, впрочем, и чужой.
5. Ему свойственна демонстративность поведения, так совершенно не случайно его мантия расшита узором из виноградных листьев, которые также встречаются на гербе рода Гораков, ношение преимущественно белой или светлой одежды как вечное напоминание, что все содеянное рано или поздно оставляет следы. Так, маски, предлагаемые Воландемортом для него не средство скрыть себя, а всего лишь символ причастности к служению Воландеморту.
6. Практически вся служебная деятельность пана Горака является засекреченной и известна лишь узкому кругу ответственных лиц. Рассекречивание этих сведений абсолютно ясно показало бы, что по нему Нумергард плачет. Во всех совершенных им убийствах и прочих преступлениях Францишек признает себя виновным (как факт, а не как тема для помучиться угрызениями совести).
7. Если бы не побег Гриндевальда и победа на выборах Воландеморта, будущее Францишека было бы простым и ясным: командировка в США, затем 2-х летняя стажировка при Пражской медимагической академии, после чего по всей вероятности он женился бы на Марцине Дворжек, занял бы пост заместителя при Яне Дворжеке и, я думаю, унаследовал бы его со временем.
8. Что же касается будущего пана Горака при нынешних обстоятельствах, то скорее всего он вскоре погибнет. Если же каким-то чудом ему удастся пережить надвигающиеся события и дожить до мирного времени, то я уверена, что он продаст родовое поместье, построив новый дом в том месте, которое его будет привлекать к тому времени, однажды ему понравится девушка, возможно, магглорожденная, на которой он без всяких церемоний типа длительной помолвки женится и остепенится. Предсказать, чем он будет заниматься на закате своей жизни, я даже не возьмусь.
9. Ненавидит заниматься нудистикой, вроде разработки заклинаний и изучения их воздействия, что крайне мешает ему повышать уровень своих умений. Единственное исключение – медимагия, которую он и начал изучать после того, как вместе с коллегами едва не погиб во время командировки в Россию. Возможно, при достаточно длинной жизни первый свой мастерский класс получит именно в медимагии, а не в чарах.
10. Даже от самого себя он скрывает, что несмотря на холодную логику, родителей ему порой не хватает, ведь в его детских воспоминаниях от них осталось только хорошее.
Францишек Горак:
1. Последний живой представитель магического рода Гораков по мужской линии.
2. Дедушка был категорически против поступления мальчика в магическую школу, настаивая на обучении на дому, однако Францишек сумел его переубедить. И блестящей учебой мальчика дедушка откровенно гордился.
3. Мечта его жизни, чтобы Чехия заняла одно из первых мест в рейтинге самых безопасных стран для проживания волшебников.
4. За время службы был неоднократно ранен, наиболее заметным последствием являются периодическое дрожание рук и нервный тик, однако это скрывает.
5. Был трижды помолвлен. Первые две помолвки расторгнуты невестами в связи с предстоящей свадьбой с другими. Сам же Францишек причиной расторжения помолвок называет длительные командировки, впрочем, отказываться от них не собирается.
6. Третье предложение руки и сердца сделал на 17-летие невесты по рекомендации её дяди Яна, с которым давно и крепко дружен.
7. После Магической Британии намерен посетить США. Так что свадьбу не планирует еще года 2. После свадьбы (ну, или до) планирует восстановить семейную усадьбу, а также сад вокруг нее.
8. Мечтает о большой семье, где будет как минимум трое детей: двое мальчиков и девочка.
9. Обожает больших собак, хотя себе пока так и не завел.
10. На сегодняшний момент все свое имущество возит с собой (ну и в банке кое-что хранит, разумеется).
1. Последний живой представитель магического рода Гораков по мужской линии.
2. Дедушка был категорически против поступления мальчика в магическую школу, настаивая на обучении на дому, однако Францишек сумел его переубедить. И блестящей учебой мальчика дедушка откровенно гордился.
3. Мечта его жизни, чтобы Чехия заняла одно из первых мест в рейтинге самых безопасных стран для проживания волшебников.
4. За время службы был неоднократно ранен, наиболее заметным последствием являются периодическое дрожание рук и нервный тик, однако это скрывает.
5. Был трижды помолвлен. Первые две помолвки расторгнуты невестами в связи с предстоящей свадьбой с другими. Сам же Францишек причиной расторжения помолвок называет длительные командировки, впрочем, отказываться от них не собирается.
6. Третье предложение руки и сердца сделал на 17-летие невесты по рекомендации её дяди Яна, с которым давно и крепко дружен.
7. После Магической Британии намерен посетить США. Так что свадьбу не планирует еще года 2. После свадьбы (ну, или до) планирует восстановить семейную усадьбу, а также сад вокруг нее.
8. Мечтает о большой семье, где будет как минимум трое детей: двое мальчиков и девочка.
9. Обожает больших собак, хотя себе пока так и не завел.
10. На сегодняшний момент все свое имущество возит с собой (ну и в банке кое-что хранит, разумеется).
среда, 22 июля 2015
Благодарности:
1) несмотря на все-все-все, хочу сказать спасибо Мастерам за то, что игра все же состоялась. После всего того, что вам уже сказали, повторяться смысла нет никакого, поэтому спасибо, что игра была и я даже питаю жиденькую, но надежду, что однажды узнаю продолжение этой истории.
2) нашему отделу ДМП и Аврорату. Ребята, вы чудесные, причем все-все-все: Эммелина, Амелия, Ивонна, Эдгар - за бюрократию! Столько бумаг я надеялась никогда не увидеть на игре (благо, у меня столько на рабочем столе вечно валяется), но была рада увидеть, иначе откуда бы я вообще брал(а) хоть какую-то информацию! А еще спасибо, что вы сделали для меня исключение и сняли с меня обязанности написания этих 3 копий везде, где это только было возможно. Алиса, Фрэнк, Ланселот - сплошные слёзы от того, что расстаёмся, пусть даже, я надеюсь, ненадолго.
3) миссис Марчбэнкс и мистеру Фаджу - за то, что взяли на себя обязанности по ведению допросов, пока я, аки сайгак, носилась за дементором, и давали передохнуть нашему отделу хоть ненадолго.
4) мисс Уэзерби - вы были прекрасны, как в роли шпионки, так и в роли призрака бюрократии! Жаль, что я так и не добрался до ваших кексиков.
5) мисс Стю за постоянный эротический накал, а еще за то, что играла с нами отдел тайн!
6) мистеру Сальери - жаль, что мы не успели с вами совместно спиться, но зато замечательно погоняли дементора.
7) нашему замечательному кабаку за то. что хотя бы иногда я что-то ела на этой игре! И даже временами пила чай! А еще у вас процветали самые любопытные разговоры и безумно жаль, что я так и не дождалась организации дебатов. И да, забыла написать: за те разговоры, которые у нас все же состоялись!
8) мистеру Воландеморту за: 1) невероятную обаятельность! 2) за целеустремленность! 3) за беспокойство о здоровье своих подчиненных!!! (что шокировало чуть не до заикания) 4) за то, что вы пошли штурмовать Гриндевальда и взяли меня с собой!
9) мисс Эванс - за то, что мне было кого ненавидеть на этой игре, причем сначала жутко сочувствовать, когда вас увольняли, а потом буквально возненавидеть за убийство Алисы Лонгботтом и сотрудничество с Гриндевальдом.
10) семейству Блэков - за то, что вы были настоящими Блэками! А еще мне безумно жаль было пропустить ваш приём! Простите, что так и не удалось добраться и пограть с вами.
11) отдельное спасибо дементору, потому что первый раз вижу дементора, вызывающего эйфорию! Это тот обидный момент, который так и не удалось отыграть из-за шока, но все же теперь я знаю, что бывают дементоры на диете!
И всем-всем-всем-всем! Отдельное спасибо за Гриндевальда, которого на игре никак не ожидала. Он стал для меня источником такого ОБВМа, а потом еще длительных фантазий по окончании игры!
Наверное. сейчас удивление вызовет факт отсутствия в списке благодарности Ордену Феникса, но сам по себе он ничего не стоил, зато люди в нем состояли замечательные. Спасибо, что пригласили и играли, спасибо, за офигительнейшую сыгровку под дождем, когда даже Темный блок разбежался по палаткам! Вы замечательные и самые стойкие!
И едва не забыла наше замечательное привидение - Тереза, ты прекрасна! И пусть даже ты нередко отвлекала от работы, а от общения постоянно болели коленки, но ты - огромный молодец!
На этом прекращаю благодарности и начинаю отчет, который рекомендую читать только людям, не старадающим от огромнейшего количества букв:
1) 1 сентября 1978 года, сыгровка Ордена Феникса: www.diary.ru/~Anicha09/p205092074.htm
2) 3 сентября и выборы: находится в процессе дописывания.
3) утро после выборов: anicha09.diary.ru/p205097853.htm
4) после штурма: www.diary.ru/~Anicha09/p205091658.htm
5) самое дорогое - сыгровка в ночь с воскресенья на понедельник, незапланированная, нечаянная, ставшая каким-то невероятным подарком для нас с Алисой: www.diary.ru/~Anicha09/p205091679.htm
6) письмо Францишека Горака его неродному дяде и, одновременно, начальнику, Яну Дворжеку: www.diary.ru/~Anicha09/p205091607.htm
7) письмо Францишека Горака его невесте, Марцине Дворжек: www.diary.ru/~Anicha09/p205091599.htm
8) завещание пана Горака: www.diary.ru/~Anicha09/p205091615.htm
9) письмо Лили Эванс: www.diary.ru/~Anicha09/p205092305.htm
10) прошение о посмертном присвоении звания аврора Алисе Лонгботтом: www.diary.ru/~Anicha09/p205091629.htm. Надеюсь, что мисс Боунс без колебаний подпишет эту бумагу и составит соответствующее прошение уже на имя Министра.
11) немножко сплетен о самом себе - заметка в "Ведьмином шаре" от 08.09.1978: www.diary.ru/~Anicha09/p205092365.htm
12) история и основные вехи в истории Ордена Феникса:
- знакомство Горака и Лонгботтомов: anicha09.diary.ru/p205975363.htm
- первое собрание Ордена после выборов: anicha09.diary.ru/p205142749.htm
Немного биографии пана Горака:
1) детство пана Горака: anicha09.diary.ru/p205975441.htm
2) поступление в школу: anicha09.diary.ru/p205975469.htm
3) 6 курс Дурмстранга: anicha09.diary.ru/p205975516.htm
1) несмотря на все-все-все, хочу сказать спасибо Мастерам за то, что игра все же состоялась. После всего того, что вам уже сказали, повторяться смысла нет никакого, поэтому спасибо, что игра была и я даже питаю жиденькую, но надежду, что однажды узнаю продолжение этой истории.
2) нашему отделу ДМП и Аврорату. Ребята, вы чудесные, причем все-все-все: Эммелина, Амелия, Ивонна, Эдгар - за бюрократию! Столько бумаг я надеялась никогда не увидеть на игре (благо, у меня столько на рабочем столе вечно валяется), но была рада увидеть, иначе откуда бы я вообще брал(а) хоть какую-то информацию! А еще спасибо, что вы сделали для меня исключение и сняли с меня обязанности написания этих 3 копий везде, где это только было возможно. Алиса, Фрэнк, Ланселот - сплошные слёзы от того, что расстаёмся, пусть даже, я надеюсь, ненадолго.
3) миссис Марчбэнкс и мистеру Фаджу - за то, что взяли на себя обязанности по ведению допросов, пока я, аки сайгак, носилась за дементором, и давали передохнуть нашему отделу хоть ненадолго.
4) мисс Уэзерби - вы были прекрасны, как в роли шпионки, так и в роли призрака бюрократии! Жаль, что я так и не добрался до ваших кексиков.
5) мисс Стю за постоянный эротический накал, а еще за то, что играла с нами отдел тайн!
6) мистеру Сальери - жаль, что мы не успели с вами совместно спиться, но зато замечательно погоняли дементора.
7) нашему замечательному кабаку за то. что хотя бы иногда я что-то ела на этой игре! И даже временами пила чай! А еще у вас процветали самые любопытные разговоры и безумно жаль, что я так и не дождалась организации дебатов. И да, забыла написать: за те разговоры, которые у нас все же состоялись!
8) мистеру Воландеморту за: 1) невероятную обаятельность! 2) за целеустремленность! 3) за беспокойство о здоровье своих подчиненных!!! (что шокировало чуть не до заикания) 4) за то, что вы пошли штурмовать Гриндевальда и взяли меня с собой!
9) мисс Эванс - за то, что мне было кого ненавидеть на этой игре, причем сначала жутко сочувствовать, когда вас увольняли, а потом буквально возненавидеть за убийство Алисы Лонгботтом и сотрудничество с Гриндевальдом.
10) семейству Блэков - за то, что вы были настоящими Блэками! А еще мне безумно жаль было пропустить ваш приём! Простите, что так и не удалось добраться и пограть с вами.
11) отдельное спасибо дементору, потому что первый раз вижу дементора, вызывающего эйфорию! Это тот обидный момент, который так и не удалось отыграть из-за шока, но все же теперь я знаю, что бывают дементоры на диете!
И всем-всем-всем-всем! Отдельное спасибо за Гриндевальда, которого на игре никак не ожидала. Он стал для меня источником такого ОБВМа, а потом еще длительных фантазий по окончании игры!
Наверное. сейчас удивление вызовет факт отсутствия в списке благодарности Ордену Феникса, но сам по себе он ничего не стоил, зато люди в нем состояли замечательные. Спасибо, что пригласили и играли, спасибо, за офигительнейшую сыгровку под дождем, когда даже Темный блок разбежался по палаткам! Вы замечательные и самые стойкие!
И едва не забыла наше замечательное привидение - Тереза, ты прекрасна! И пусть даже ты нередко отвлекала от работы, а от общения постоянно болели коленки, но ты - огромный молодец!
На этом прекращаю благодарности и начинаю отчет, который рекомендую читать только людям, не старадающим от огромнейшего количества букв:
1) 1 сентября 1978 года, сыгровка Ордена Феникса: www.diary.ru/~Anicha09/p205092074.htm
2) 3 сентября и выборы: находится в процессе дописывания.
3) утро после выборов: anicha09.diary.ru/p205097853.htm
4) после штурма: www.diary.ru/~Anicha09/p205091658.htm
5) самое дорогое - сыгровка в ночь с воскресенья на понедельник, незапланированная, нечаянная, ставшая каким-то невероятным подарком для нас с Алисой: www.diary.ru/~Anicha09/p205091679.htm
6) письмо Францишека Горака его неродному дяде и, одновременно, начальнику, Яну Дворжеку: www.diary.ru/~Anicha09/p205091607.htm
7) письмо Францишека Горака его невесте, Марцине Дворжек: www.diary.ru/~Anicha09/p205091599.htm
8) завещание пана Горака: www.diary.ru/~Anicha09/p205091615.htm
9) письмо Лили Эванс: www.diary.ru/~Anicha09/p205092305.htm
10) прошение о посмертном присвоении звания аврора Алисе Лонгботтом: www.diary.ru/~Anicha09/p205091629.htm. Надеюсь, что мисс Боунс без колебаний подпишет эту бумагу и составит соответствующее прошение уже на имя Министра.
11) немножко сплетен о самом себе - заметка в "Ведьмином шаре" от 08.09.1978: www.diary.ru/~Anicha09/p205092365.htm
12) история и основные вехи в истории Ордена Феникса:
- знакомство Горака и Лонгботтомов: anicha09.diary.ru/p205975363.htm
- первое собрание Ордена после выборов: anicha09.diary.ru/p205142749.htm
Немного биографии пана Горака:
1) детство пана Горака: anicha09.diary.ru/p205975441.htm
2) поступление в школу: anicha09.diary.ru/p205975469.htm
3) 6 курс Дурмстранга: anicha09.diary.ru/p205975516.htm
***
По свидетельствам очевидцев чешский сотрудник Министерства магии пан Горак так и научился соблюдать требования обычного этикета. Иначе чем еще можно объяснить его прогулки по ночному Лондону в полуобнаженном виде. Шрамы, безусловно, украшают мужчину, но не в таком количестве и не при столь явной демонстрации. Надеемся, что в его шкафу найдется пара рубашек, иначе вскоре можно ожидать его увольнения из Министерства магии за служебное несоответствие.
По свидетельствам очевидцев чешский сотрудник Министерства магии пан Горак так и научился соблюдать требования обычного этикета. Иначе чем еще можно объяснить его прогулки по ночному Лондону в полуобнаженном виде. Шрамы, безусловно, украшают мужчину, но не в таком количестве и не при столь явной демонстрации. Надеемся, что в его шкафу найдется пара рубашек, иначе вскоре можно ожидать его увольнения из Министерства магии за служебное несоответствие.
И.о. руководителя Департамента обеспечения магического правопорядка
Боунс Амелии
Горака Францишека Иммануила
Боунс Амелии
Горака Францишека Иммануила
заявление.
Прошу рассмотреть вопрос о досрочном присвоении стажеру Аврората Франциске Элизабет Алиссии Лонгботтом, героически погибшей при выполнении боевого задания, должности и звания аврора посмертно.
05.09.1978 Ф.И.Горак
Здравствуйте, мисс Эванс!
Пишу вам во исполнение последней воли Франциски Элизабет Алиссии Лонгботтом, до последнего вздоха считавшей вас своей подругой. Уведомляю вас, что погибла она от вашей руки, а не чьей-либо иной.
В связи с этим я предлагаю вам вернуться в Лондон и сдаться добровольно. В этом случае мы сможем поговорить о смягчении приговора, который вы без всякого сомнения заслуживаете.
Я обещал ей дать вам шанс, вот он: покиньте Гриндевальда и возвращайтесь в Лондон. Он принесет в вашу жизнь лишь больше смертей и больше крови на ваши руки. Этого ли вы ищете?
Я жду вас до 10 сентября. В случае вашего возвращения я буду буду всеми силами исполнять данное мною обещание. Разумеется, от вас потребуется информация о нахождении Гриндевальда, однако вы можете получить пусть не прощение, но годы жизни, чего больше нет у Алисы Лонгботтом.
Ф.И.Горак, 05.09.1978.
Пишу вам во исполнение последней воли Франциски Элизабет Алиссии Лонгботтом, до последнего вздоха считавшей вас своей подругой. Уведомляю вас, что погибла она от вашей руки, а не чьей-либо иной.
В связи с этим я предлагаю вам вернуться в Лондон и сдаться добровольно. В этом случае мы сможем поговорить о смягчении приговора, который вы без всякого сомнения заслуживаете.
Я обещал ей дать вам шанс, вот он: покиньте Гриндевальда и возвращайтесь в Лондон. Он принесет в вашу жизнь лишь больше смертей и больше крови на ваши руки. Этого ли вы ищете?
Я жду вас до 10 сентября. В случае вашего возвращения я буду буду всеми силами исполнять данное мною обещание. Разумеется, от вас потребуется информация о нахождении Гриндевальда, однако вы можете получить пусть не прощение, но годы жизни, чего больше нет у Алисы Лонгботтом.
Ф.И.Горак, 05.09.1978.