Господарь Дурмстранга стоял около окна и осматривал школьный двор, который бурлил прибывающими учениками, оживая к новому учебному году, в воздухе звенели приветствия и детский смех. Через несколько минут он спустится из своего кабинета и пойдет приветствовать учеников и, в особенности, первокурсников. Сердце снова сжалось, как болело оно почти постоянно последние 10 лет. Порой казалось, что довоенные воспоминания – это что-то невероятное, сказочное… Не воспоминания, а фантазии. То удивительное время, когда в школе были отомкнуты все кабинеты и все равно было тесновато, когда в Общем зале не было куда яблоку упасть, когда квиддичных команд было не две..
Война унесла много жизней, невероятно много, больше, чем какая-нибудь за всю известную историю магического мира. Но самое страшное – она унесла детей, будущее магической Европы. Он снова вспомнил список чистокровных детей 1939 года рождения. Над этим списком он сидел долгими ночами, вычеркивая имена: умер, переехал, способности не проявились, умер, умер… К концу работы список был больше похож на черновик, настолько пергамент был исчеркан. Увидевшая этот список на его столе госпожа Ковач (приглашенный преподаватель нумерологии) всхлипнула и вылетела из кабинета, забыв, зачем приходила.
Он изо всех сил старался соблюдать школьные традиции, предписывающие помогать детям чистокровных семейств становиться проводниками древних традиций в новый мир, строить его так, как завещали деды и прадеды, а, главное, привнося в мир нечто новое, особенное, не просто твердя заученные формулы, а творя магию в самом высшем значении этого слова… Но в этом году он впервые задумался, что может быть пора изменить традиции приема в школу исключительно чистокровных ребят, иначе попросту некому будет строить это будущее…
Взгляд господаря упал на худощавую фигурку первокурсника, застывшую в углу двора, явно разрываясь между желаниями обежать вокруг замка, чтобы поскорее все увидеть, и подойти заговорить хоть с кем-нибудь. Его новая ответственность. Он вызвал в памяти образ Михаэля Горака в детские годы. Нет, ничего похожего… Рыжеватые завивающиеся волосы явно достались мальчугану от матери, черт лица отсюда было не рассмотреть, но он легко вспомнил зеленовато-карие внимательные глаза мальчика на Испытании распределения. Лишь в ликующей улыбке отразилось на миг что-то похожее, да нескрываемое торжество в глазах.
Господарь сунул руку в карман и достал медальон на кожаном шнурке. Он отдаст его мальчику, когда все разойдутся по комнатам. И, если тот не самоубийца, то лучше ему никогда не снимать амулет за пределами учебных классов. Впрочем, это не единственная мера по безопасности, вызванная войной. Вместе с другими учителями еще в первый военный год были проведены десятки ритуалов, повышающих безопасность школы и её обитателей. Сократили количество уроков, которые могли создать угрозу для жизни учеников, всеми средствами обезопасили подходы к замку, ужесточили наказания за драки и магические дуэли на территории школы. Их слишком мало, этих юных чародеев, и непозволительная роскошь – терять кого-нибудь из них.
***
По школьному двору Францишек двигался странной походкой ребенка, желающего увидеть одновременно абсолютно все. То есть на каждый шаг приходилось как минимум одно вращение на месте, чтобы понять, не изменилось ли что-то вокруг с этого ракурса. Впервые за свою жизнь он был где-то один, без деда. И этой возможностью он собирался воспользоваться на все 100%.
Наверное, ему сейчас следовало стоять вместе с ребятами и знакомиться с ними, но когда он увидел направленный прямо на него взгляд темноволосого парнишки, он смутился, повернулся и вышел из здания школы… Он понимал, что надо вернуться, подойти к этому мальчику и как-то начать разговор. Но проблема была в том, что он не знал, о чем надо говорить в таких случаях.
Раздался голос преподавателя, зовущего всех подойти. С грустью оглянувшись и поняв, как много еще не успел рассмотреть, мальчик быстро побежал к большим дверям, за которым слышались голоса учеников, похожие на жужжание пчелиного роя.
Война унесла много жизней, невероятно много, больше, чем какая-нибудь за всю известную историю магического мира. Но самое страшное – она унесла детей, будущее магической Европы. Он снова вспомнил список чистокровных детей 1939 года рождения. Над этим списком он сидел долгими ночами, вычеркивая имена: умер, переехал, способности не проявились, умер, умер… К концу работы список был больше похож на черновик, настолько пергамент был исчеркан. Увидевшая этот список на его столе госпожа Ковач (приглашенный преподаватель нумерологии) всхлипнула и вылетела из кабинета, забыв, зачем приходила.
Он изо всех сил старался соблюдать школьные традиции, предписывающие помогать детям чистокровных семейств становиться проводниками древних традиций в новый мир, строить его так, как завещали деды и прадеды, а, главное, привнося в мир нечто новое, особенное, не просто твердя заученные формулы, а творя магию в самом высшем значении этого слова… Но в этом году он впервые задумался, что может быть пора изменить традиции приема в школу исключительно чистокровных ребят, иначе попросту некому будет строить это будущее…
Взгляд господаря упал на худощавую фигурку первокурсника, застывшую в углу двора, явно разрываясь между желаниями обежать вокруг замка, чтобы поскорее все увидеть, и подойти заговорить хоть с кем-нибудь. Его новая ответственность. Он вызвал в памяти образ Михаэля Горака в детские годы. Нет, ничего похожего… Рыжеватые завивающиеся волосы явно достались мальчугану от матери, черт лица отсюда было не рассмотреть, но он легко вспомнил зеленовато-карие внимательные глаза мальчика на Испытании распределения. Лишь в ликующей улыбке отразилось на миг что-то похожее, да нескрываемое торжество в глазах.
Господарь сунул руку в карман и достал медальон на кожаном шнурке. Он отдаст его мальчику, когда все разойдутся по комнатам. И, если тот не самоубийца, то лучше ему никогда не снимать амулет за пределами учебных классов. Впрочем, это не единственная мера по безопасности, вызванная войной. Вместе с другими учителями еще в первый военный год были проведены десятки ритуалов, повышающих безопасность школы и её обитателей. Сократили количество уроков, которые могли создать угрозу для жизни учеников, всеми средствами обезопасили подходы к замку, ужесточили наказания за драки и магические дуэли на территории школы. Их слишком мало, этих юных чародеев, и непозволительная роскошь – терять кого-нибудь из них.
***
По школьному двору Францишек двигался странной походкой ребенка, желающего увидеть одновременно абсолютно все. То есть на каждый шаг приходилось как минимум одно вращение на месте, чтобы понять, не изменилось ли что-то вокруг с этого ракурса. Впервые за свою жизнь он был где-то один, без деда. И этой возможностью он собирался воспользоваться на все 100%.
Наверное, ему сейчас следовало стоять вместе с ребятами и знакомиться с ними, но когда он увидел направленный прямо на него взгляд темноволосого парнишки, он смутился, повернулся и вышел из здания школы… Он понимал, что надо вернуться, подойти к этому мальчику и как-то начать разговор. Но проблема была в том, что он не знал, о чем надо говорить в таких случаях.
Раздался голос преподавателя, зовущего всех подойти. С грустью оглянувшись и поняв, как много еще не успел рассмотреть, мальчик быстро побежал к большим дверям, за которым слышались голоса учеников, похожие на жужжание пчелиного роя.