Завещание Францишека Иммануила Горака от 05.09.1978

ЗАВЕЩАНИЕ

Я, Францишек Иммануил Горак, родившийся 17.07.1939, уроженец г. Кладно, настоящим завещанием отменяю все предыдущие и делаю следующие распоряжения:

1) поместье моих родителей, а также деньги на его восстановление я завещаю любому совершеннолетнему члену моего рода, имеющему детей мужского пола и готового дать этим детям, как минимум одному из них, фамилию нашего рода, а также постоянно проживать и растить детей в восстановленном поместье.

2) Оставшуюся часть денег прошу разделить между Лондонской и Пражской больницами.

Второй экзепляр завещания хранится в делах нотариуса Томаса Жданека Кучеры.

Ф.И.Горак, 05.09.1978

@темы: мародеры, мародёры, последствия выбора, Францишек Горак

---

Письмо от Францишека Иммануила Горака Марцине Каталине Дворжек:

Доброе утро, Марцина!

Я должен был сказать это сам, но так будет быстрее и надежнее. Я прошу у тебя разрешения расторгнуть помолвку, поскольку она не принесет ни тебе, ни мне ни покоя, ни радости. Я поклялся тебе, что никогда не оскорблю твоего имени и, надеюсь, что сдержал обещание, однако я не вижу будущего для нас обоих. Я обещал жениться на тебе через 2 года, обещал построить нам самый чудесный дом, но правда в том, что меня не будет через эти несколько лет. Прошу тебя оказать мне последнюю услугу, больше я никогда ни о чем тебя не попрошу: верни мне моё слово, пожалуйста.
Со своей стороны желаю тебе найти того человека, который действительно сможет сделать тебя счастливой.

Францишек, 05.09.1978.

П.С. Спасибо за ту заботу, что ты проявляла ко мне с нашей первой встречи. Она всегда со мной.

@темы: мародёры, последствия выбора, Францишек Горак, Мародеры

---

Письмо от Францишека Иммануила Горака Яну Стефану Дворжеку:

Здравствуй, дядя Ян!

Как ты уже знаешь, лорд Воландеморт победил на выборах и со вчерашнего дня возглавляет Министерство магии. Неясно пока, какую же из предвыборных программ он намерен реализовывать, однако его бойцы включены в состав Аврората и им же сняты запреты на применение непростительных заклинаний к подозреваемым. Изменилась также и форма Аврората - теперь это маска, личина, максимально скрывающая своего обладателя.

Но, наверняка, главной новостью для тебя станет то, что Гриндевальда мы обнаружили в Лондоне. К сожалению, это открытие дорого нам обошлось. По предвательным наблюдением лорд Воландеморт не собирается объединяться с Геллертом, более того, он намерен выследить того и уничтожить, что доказали три попытки штурма сегодня здания, где затаился этот убийца (могу с уверенностью сказать, что на его счету с момента освобождения уже более двух десятков жизней). К сожалению, ни одна попытка так и не увенчалась успехом и Гриндевальд скрылся в неизвестном направлении. Будь крайне осторожен. Его сопровождают древний необычайно мощный ритуалист и неопытная, но очень талантливая девушка-зельевар. Они не менее опасны, чем их предводитель, не повтори нашей ошибки. Сам он владеет Бузинной палочкой и, возможно, легенды не врут о её силе.

Также прошу тебя о двух услугах:
1) прошу уволить меня с занимаемой на текущий момент должности старшего аврора Отдела международного контроля за соблюдением законности, за которым я числюсь. Заявление прилагается.
Дело в том, что я больше не хочу возвращаться в Чехию. Увы, там не ждет меня ничего, кроме горьких воспоминаний и того чувства мести, которое год за годом толкало меня по жизни. Если того не потребуют интересы поисков Гриндевальда, я предпочту остаться в Лондоне и прожить здесь ту жизнь, что мне отмерит судьба. Да и есть у меня, хоть и призрачные, основания полагать, что далеко от Британии он не уедет, а значит, я буду более полезен здесь. В свою очередь обещаю приложить усилия для развития сети нашей организации в Британии и выведения её на общеевропейский уровень.

2) передай, пожалуйста, приложенное письмо Марцине. Мне крайне жаль, но я не смогу сдержать данное ей слово. Надеюсь, ты меня поймешь и простишь.
Мне безмерно жаль просить Марцину о подобном, ведь она так старалась стать мне другом… Но она заслуживает куда лучшего мужа, чем я. Прости, дядя Ян, я не думал, что так получится.

К письму также прикладываю копию своего нового завещания. Надеюсь, ты заверишь его в качестве свидетеля.

В ближайшие две недели прошу не связываться со мной без крайней необходимости.

Всегда твой друг, Францишек, 05.09.1978

@темы: мародеры, мародёры, последствия выбора, Францишек Горак

---

Ночь с воскресенья на понедельник (5 сентября), возможно, всего лишь сон

Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал, -
Потому что если не любил -
Значит, и не жил, и не дышал!
В. Высоцкий

***
Всех участвовавших в операциях отпустили по домам, до следующего вызова. До гостиницы пан Горак шёл так медленно, как только мог, словно прогуливаясь, как будто его вид кого-то мог обмануть. Недоуменные взгляды прохожих не смущали и не волновали его, в общем-то он вообще не замечал, что на улицах кроме него есть кто-то. Нежелание идти "домой", в эту искусственную имитацию жилища, замедляло каждый шаг... Хотя ему ли, почти не сохранившему воспоминаний о родительском доме, страдать такой разборчивостью?
- Добрый вечер, пан Горак!
Медленный кивок в ответ. Дверь номера бесшумно раскрывается, в который раз подтверждая заботливость хозяев. Вслед за чехом в дверь просачивается гостиничный эльф:
- Что вы будете на ужин?
- Ничего.
- Совсем?
- Ничего. Нет, постой, принеси огневиски, две, две бутылки.

Бросив эльфу пару монет и в тот же момент забыв о его присутствии, пан Горак стянул наконец потемневшую от сажи и крови одежду, надев лишь легкие домашние брюки, не так сильно трущиеся об обожженную кожу. Камин уже разожжен, осталось подтянуть к нему ковер. На столике появляются две бутылки и пара стаканов. Неужели эльф мог подумать, что Францишек кого-то ждет? Чувство вины обжигает и кричит, что он не справился... А в языках огня пляшут лица: лицо Грэга Румора, лицо Воландеморта, лица Алекто и Амикуса Кэрроу, лицо мистера Джагсона, улыбающегося мисс Вэнс, лица Фрэнка и Алисы Лонгботтом...

Если верны слова миссис Лонгботтом, то они погибли в один день. Что-то мешает думать, на самом краю сознания проплывает лицо неизвестного из типографии. Мелькает озарение. Так вот чем стал Фрэнк! Чувство потери переполняет и грозится выплеснуться наружу. Пан Горак сглатывает горечь и запивает её огневиски.

"Я так хотел назвать его другом! За годы как жизни, так и службы, я сталкивался со многими людьми, которых могу назвать друзьями, однако лишь этому, несомненно талантливому волшебнику, я рассказал о себе без лжи и утайки. Дамблдор не считается, это скорее был допрос, а Фрэнк, чем-то неуловимо близкий, смелый и, как мне тогда казалось, честный, заслужил полное моё доверие. Теперь я понимаю, что все это было ложью... Что временами это вообще мог быть не он, что все мои тайны больше ничего не значат, ведь они, без сомнений, положены к ногам моего кровного врага." На миг он позволяет себе помечтать, что у Гриндевальда возникнет желание самолично прийти за ним, но эти мечты отступают под гнетом того беспощадного факта, что даже сегодня Гриндевальд действовал чужими руками.

Какой позор! Гриндевальд на свободе и, вероятно, уже за пределами Магической Британии, Воландеморт-таки стал Министром магии и теперь сильнее, чем когда-либо. Фрэнка и Алисы нет в живых, а он даже не смог их защитить, этих стажеров, так доверявших ему... Францишека затрясло, словно в лихорадке. Чего вообще стоит его жизнь? Зачем она ему, весьма посредственному в общем-то магу? У которого ничего нет и чья жизнь больше не стоит ни гроша...

Он приподнимается и тянется за второй бутылкой, когда его глаза встречаются с глазами миссис Лонгботтом... У нее потрясающие глаза: не такие пронзительные, как у её мужа, а лучащиеся мягкостью и добротой. В голове проносится мысль, что в них никогда не было ничего твердого или острого и при этом она - самая бесстрашная и самая решительная девушка, которую он когда-либо видел.

- Прости меня! - слова вырываются помимо воли.
- За что? - тихий шепот словно мираж в пустыне.
- Я не уберег вас, и Фрэнка не уберег, не понял, не распознал... Я должен был...
- Он погиб не поэтому. Он слишком боялся за меня, а я лишь хотела защитить его... Мы погубили друг друга своим страхом.
В её глазах такая боль, что пан Горак ёжится под этим призрачным взглядом.
- Почему ты с нами пошла? Зачем надела маску, которая была тебе так противна?
- Потому что не могла иначе, они сказали, что там Фрэнк. - Хочется зажмуриться, чтобы только не видеть её лица. Как же он мог этого не услышать? Слёзы подступают помимо его воли. - Это было важно для тебя?
- Да!
- Почему?
- Я не хотел, чтобы вы погибли!
- Почему?
- Это так сложно объяснить...
- И все же?
- Вы так молоды!
- Разве не вы мне сказали как-то, пан Францишек, что молодость - это недостаток, который проходит сам собой? – её глаза не улыбаются при этой шутке, они становятся лишь глубже и печальнее. - Но у меня он не пройдет... Я сгорела. Так глупо... - Следующие слова звучат едва слышно и мужчина скорее ощущает их, чем слышит. - Сегодня я уйду...

Мужчина наклоняется ближе к камину, пряча взгляд в пламени, но огонь не может больше утешить, ведь в нем тоже горят глаза Алисы Лонгботтом. Она спокойна, невероятно спокойна для девушки, которой столько довелось пережить. Пережить ли? Дурацкое выражение!
- Знаешь, я хотела бы, чтобы в Аврорате нас помнили. Как ты думаешь, это возможно?
- Я никогда вас не забуду, мисс...ис... миледи... - Этого так мало... Какую надежду он может дать её, он, доверивший свою жизнь людям, для которых был лишь марионеткой, и не сумевший защитить тех, кто был рядом. - Я не могу пообещать того, что не в моей власти, ведь. возможно, я погибну раньше, чем... - Жизнь так изменилась всего за 2 дня. - Но я могу вам пообещать, что ваши имена всегда будут со мной.
Алиса смотрит на Францишека словно понимая его и сочувствуя. А ему так хочется бежать от этого незаслуженного чувства!
- А в Ордене Феникса?
- Я обещаю тебе. - По крайней мере это он может ей обещать. Клятвы положено приносить уверенно и мужчина старается, чтобы голос прозвучал ровно.

Долгое время лишь потрескивание поленьев нарушает тишину.
- Это так ужасно, когда вся твоя жизнь подчинена страху, когда не знаешь кому доверять… Я хотела спасти нас от нашего будущего и… вот. Я так боялась, что Фрэнк погибнет, что не смогла его спасти… - голос падает до шёпота, когда она признается: - С самого Рождества мой боггарт – это мёртвый Фрэнк, я не могу на это смотреть…
- Моим боггартом с давних пор были мои будущие дети: мальчик и девочка, сидящие на развороченном полу в доме, у которого больше нет крыши. – Миссис Лонгботтом смотрит словно в самую душу и Францишек сознается. – Я не знаю, кто смог бы позаботиться о моей семье, если бы со мной что-то случилось... Так что я так и не создал семью и этот страх уже не сбудется.
- Ты расскажешь моей семье, что со мной случилось? Съездишь к моим родителям?
- Конечно, разве не в этом мой долг? - Хоть что-то он действительно может сделать для неё. Из всех возможностей этого мира...

Она почти неподвижна, лишь иногда, задумавшись, переводит взгляд на огонь, и по лицу видно, как пламя будит страшные воспоминания.
- Страшно все это, ведь Лили Эванс всегда была моей подругой... - Алиса замолкает в недоумении. - Как же так? Такая красивая, такая талантливая... Не то, что я! Разве я красивая? - раздается неожиданный вопрос, от которого у мужчины перехватывает дыхание. Растерянность еще долго не дает ему ответить:
- Я никогда не думал об этом... - Шепчет он. - Ты невероятно смелая, добрая, настоящий товарищ. Я никогда не смотрел на тебя, как на … женщину, ты же замужем за Фрэнком... - Слвоно приняв какое-то решение, Францишек с усилием отводит глаза от языков пламени и смотрит на Алису задумчиво, оценивающе.
- Вы очень красивая, Алиса! - Выдыхает наконец он и прячет лицо за ладонями.
- Давай перейдем на "ты". - В словах прячется искристая улыбка той девчонки, какой он впервые её увидел.
- Как скажете, леди... Ска-жешь.

Алиса действительно улыбается:
- Моё полное имя - Франциска Элизабет Алиссия Смит-Беннет. У нас верят, что это особое доверие, когда называешь свое полное имя.
- У нас считают, что имя влияет на человека, его носящего и соответствует ему...
- И что означает твое имя?
- Я не помню, если честно. Только значение фамилии: то ли "горький", то ли "холм, гора". Хочешь сказать, что я забыл, кто я? – улыбка касается краешка губ. Внезапно ему хочется улыбаться и шутить. - А как переводится ваше... твое имя?
- Франциска означает "свободная"... По правде говоря, это имя мне всегда нравилось больше, чем Алиса.
- Свободная... У нас ведь схожие имена, скорее всего даже одно и то же. Какая ирония... То есть мое имя можно перевести как "горечь свободы"?
Алиса пожимает плечами:
- Не забывай, у тебя всегда есть выбор.
- Какой же?
- Ты говорил, что тебя ждет невеста. Возвращайся к ней, восстанови свой дом и будь счастлив, Францишек! Ты можешь выбрать все это! У тебя впереди вся жизнь, а мою у меня отняли, понимаешь? Мне её не вернуть, сейчас рассветет и я уйду, мне незачем здесь оставаться. Я сгорела! От меня осталась лишь горстка пепла, среди которой даже пуговиц не сыскать, понимаешь?!
- Да... - На смену недавней легкости возвращаются слёзы, катятся по лицу, не способные ничего изменить, руки по привычке тянутся к плечу девушки, чтобы выразить то сопереживание, которое росло в нем день за днем все последние месяцы. Невозможность даже дотронуться до плеча отдается острой болью в груди и рука, не дотянувшись, безвольно падает в огонь. Боли нет. Она протягивает руку на встречу его руке и руки соприкасаются в пламени: его в свежих ожогах и её, легкая и сияющая.
- Я клянусь тебе, что никогда и ни при каких обстоятельствах не применю Фере Конжисте ни к одному живому человеку! - руки тянутся за палочкой, не обнаруживая ей ни в ножнах, ни в карманах. Францишек растерянно оглядывается, не обнаруживая её и в пределах комнаты:
- Неужели я оставил её на работе?.. Со мной никогда такого не было, это просто невозможно, оставить её там! Я не мог!
В её глазах читается укор, словно она уверена, что он не случайно оставил её на работе. Это не было запланированным, но, видимо, он хотел этого. Никогда не возвращаться обратно.
- Мне не нужен обет от тебя, я тебе верю и так. Расскажи мне что-нибудь...

Он задумывается и начинает рассказ не сразу:
- Ты знаешь, что война никогда не заканчивается? - Почему-то именно сейчас на пороге новой войны, наружу рвутся воспоминания о прошлой. - Даже когда все казалось закончилось бы, противник повержен и заключен в тюрьму, однако это не значит, что ты в безопасности. Где бы ты ни был с этого момента, ты всегда ждешь подвоха и предательства. Война закончилась в 1945, но еще в 1951 году мой дед ни за что не хотел отпускать меня в школу. Мы меняли убежище за убежищем, он был моим первым учителем и в самом дальнем захолустье умудрялся находить мне учителей того, чего не знал сам - в основном, языков. Еще долгие годы они преследовали нас - те, кто жаждал возвращения Гриндевальда, а порой те, чьих родных убили мой отец или моя мать. Помню, как-то они окружили меня, наставили палочки и кричали, что сейчас я умру... А я стоял и... не мог поднять палочку, потому что они были вправе. Кровь на руках отца стала моей кровью, и лишь немногие знают, как страшно он искупил свои прегрешения.
- Ты выжил...
- Да, Франциска, но на моих руках полно крови тех, кого убил я сам.
- У нас такая работа...
- Не оправдывай меня за то, за что осудила бы другого.
- Ты убъешь Воландеморта за то, что он сделал с нами? - пану Гораку хочется смеяться, но смех скорее похож на хриплый кашель:
- Если ты этого хочешь, Франциска.
- Я хочу...
- Тогда я обещаю, если на это хватит моей жизни.
- Ты всегда можешь уйти, Францишек.
- Я поклялся защищать Европу от таких, как Гриндевальд.
- Тогда ты должен возглавить Орден, он не должен попасть в руки Дамблдора!
- Еще что-нибудь, миледи?... - пан Горак улыбается.
Франциска задумывается:
- У Гриндевальда теперь есть бузинная палочка Дамблдора. А основная сила Воландеморта в его крестражах. Возможно, тебе поможет Тереза, она знает, как их искать. А ты их уничтожишь. Или Гриндевальд… Я читала, что есть всего два средства: яд василиска и адский огонь. Не бойся, ты всегда сможешь его усмирить. Я научу тебя! - Слова неведомого заклинания звучат торжественно и грозно. - Imperius Ignis Moritum!
- Imperius Ignis Moritum - послушно повторяет Францишек. На секунду задумывается и с очевидным недоверием спрашивает: - Ты действительно думаешь, что я смогу что-нибудь противопоставить сильнейшим магам нашего времени?
- У тебя получится. Это заклинание придумал мой пра-пра-прадед, я отыскала его в библиотеке. - Голос Франциски наполняется нежностью и спокойствие, как почти всегда, когда она рассказывает что-то о себе...
Ожоги на руке затягиваются на глазах - медальон, наконец, зарядился. Надолго воцаряется тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине, недопитая бутылка огневиски больше не притягивает ни одного из участников безмолвного диалога.
- Знаешь, я не думаю, что Лили Эванс действительно знала, что она бросает зелье в меня... Все же мы были подругами в школе. Если ты когда-нибудь встретишь её снова, дай ей шанс!
- Шанс на что?
- У каждого должен быть шанс изменить свою жизнь!
- То бишь, перед тем, как кого-нибудь убить, я должен спрашивать, не желает ли он начать жизнь по-другому? - Франциска краснеет и пану Гораку становится стыдно за свой неуместный цинизм. Она же пришла к нему, пришла попрощаться, а он здесь пьян и вообще...
- Я обещаю, у нее будет этот шанс. - Что еще он может сказать ей? Ведь будь его воля, он задушил бы предательницу собственными руками!
- Спасибо! За все! - на миг ему кажется, что она сейчас наклонится и поцелует его, но это лишь обман зрения и он забывает об этом мимолетном желании.
- За что же? - горький смешок остается без ответа.

- Светает... Красиво как! В детстве, в какой-то старой книге, уж и не припомню названия, один из героев утверждал, что каждый рассвет - единственный в жизни и его нельзя упускать!
- Сегодняшний рассвет действительно особенный... Прогуляемся до Темзы?
- С удовольствием, Франциска. - Это имя удивительно идет ей. Пан Горак встает и церемониально подставляет локоть этой новой Алисе Лонгботтом, и та с улыбкой кладет на него призрачную руку. По туманному утреннему Лондону идет, возможно, одна из самых необычных пар, которую видел этот город: изуродованный шрамами мужчина в домашнем костюме почти церемониально и крайне бережно ведет по улицам призрачную девушку...

Они стоят около реки, позолоченной первыми лучами солнца и не смотрят друг на друга.
- Сейчас появится солнце... Ты мне что-нибудь скажешь на прощание?
Францишек поворачивается к ней, но взгляд его направлен скорее на развевающиеся волосы девушки. На миг замирает, задумавшись, что может он дать ей и истина приходит неожиданно для него самого:
- Я полюбил Вас, Франциска. - Слова прорываются из самого сердца и разбиваются о прибрежные камни с тихим звоном, пан Горак лишь успевает заметить, как меняется лицо внезапно ставшей такой родной Франциски Элизабет Алиссии, как призрачная рука в первый и последний раз касается его щеки и исчезает вместе со своей обладательницей. Над Темзой возносится радуга... и в этот момент Францишек осознаёт, что наконец нашел свой дом и свое счастье, пусть вот такое призрачное, но может быть единственно доступное ему. Стоя под радугой в утреннем тумане пан Горак испытал не боль, а неожиданное счастье и незамутненную радость любить, ради которой можно не только горы свернуть, но и вступить в борьбу со всем миром.
- Обещаю тебе...

@темы: мародеры, мародёры, последствия выбора, Францишек Горак

---

После штурма

***
Францишек очнулся от запинающегося шепота Ивонны Ванселли:
- Анестезио, Дизармаре, Редженере! Анестезио, Дизармаре, Редженере! Анестезио, Дизармаре, Редженере!
Медальон на груди жег огнем, но боли в теле не было, лишь сковывающий холод.
- Спа-сибо, дальше я сам.
Мисс Ванселли прищурилась и скептически хмыкнула, однако отвернулась и двинулась дальше. Вид у последнего медимага ММ усталый и замотанный. Попытавшись достать палочку из рукава, пан Горак обнаружил, что все еще сжимает её в потрескавшихся от жара руках. От рубашки и мантии, собственно, мало что осталось, клочки разноцветной ткани сменялись обнаженными участками, покрытыми кровавой коркой.
- Мистер Горак, вы должны быть в Мунго! - резкий волевой голос прервал процесс самолечения. На него смотрели красные глаза нового Министра магии.
- Я буду в порядке через полчаса. - еще один пристальный взгляд и лорд Воландеморт проследовал дальше. Память восстанавливается по частям: совершенно очевидно, что рейдом они ничего не добились, иначе лица окружающих были бы не такими угрюмо-напряженными. "И кто остался на ногах?" - мысль ранит, но даже на её обдумывание сил нет. Раз уж он сейчас не в состоянии кому-либо помочь, Францишек закрывает глаза и начинает выполнение стандартного комплекса упражнений на концентрацию, изученного еще в школе. Голова мало-помалу проясняется...

Они вышли из камина типографии с палочками наголо. До боли похожий на кого-то знакомого мужчина и ...он? Неужели действительно под личиной скромного издателя скрывается человек, которого Францишек никогда не думал увидеть на свободе. Геллерт Гриндевальд? Пальцы до хруста сжали палочку - стоп! Мы не драться пришли! Все внутри протестует и пан Горак отступает на шаг назад, чтобы суметь собраться. В этот момент вместо ожидаемого голоса мистера Амодея раздаются выкрики заклинаний, резкий щелчок артефакта и из пустоты выступает мисс Эванс с флаконами в руках.
Тело бросилось вдоль стены раньше, чем скомандовала голова. Грохот и жар взрыва: чем же она так? Темнота.

Что с остальными? Францишек попытался сосредоточится, однако медитацию прервала команда: "Выступаем!" Перебарывая боль, он поднимается и вытягивается в струнку: "Я с вами." Кивок. Проще и желаннее ответа не бывает.

Та же проклятая типография. На самом деле её не видно - заклятие еще действует. План прост: дождаться отключения и войти. Артефакт уже закончил спасительную работу и отключился, вместо жара лишь легкий холодок, сигнализирующий об отключении на время перезарядки. Маг, создавший этот бессменный щит, уже мертв, но его творение раз за разом удерживает Францишека в этом мире. "Но не сейчас. Возможно, я умру раньше, чем он перезарядится." Пан Горак обводит взглядом подотчётный участок. Нелепая в данной ситуации, приходит мысль, что хорошо бы переодеться - холодный ветер обжигает обнаженную, плохо восстановившуюся кожу, но для этого пришлось бы покинуть пост, что попросту невозможно. Да и тратить медленно восстанавливающиеся крохи энергии на двойную аппарацию до гостиницы - преступная сейчас роскошь. Возможно, за этой невидимой стеной убийца родителей, последний шанс посмотреть ему в глаза.

Заклятие спадает, внутри лишь синий кит, беспомощно шевелящий ластами - Амелия Боунс - и мистер Снейп. ИХ нет, типография пуста, они их упустили... Стены наползают на Францишека, пока он неуверенной походкой двигается к тому самому камину, что и час или около того назад.

Вот здесь стоял Амадей с ордерами, за ним должен был быть Каркаров и...миссис Лонгботтом. Вот прозвучало заклятие, в воздухе проявляется мисс Эванс, Алиса делает шаг вперед... прямо перед... Взрыв!

Отряд аппарирует в ДМП. Сорванная с утра дверь выглядит неуверенно, даже с восстановленными защитными чарами.

- Мисс Вэнс, ваш жених погиб. Мы доставили его тело. - слышится чей-то голос в толпе людей, набившихся в помещение департамента.
- Отнесите его в отдел тайн! - и пан Горак завидует спокойствию в голосе Эммелины.
- Где миссис Лонгботтом? - спрашивает кто-то рядом. Окружающие обмениваются теми особыми грустными взглядами, которые никогда не сулят добрых вестей. Как же больно!... Зачем она вообще вызывалась на это задание? Ведь он её отговаривал и даже услал за ордерами, надеясь, что новые сотрудники Аврората пренебрегут соблюдением формальностей. Однако, они так долго спорили, стоит ли применять их самое мощное оружие, причем боялись даже не смерти, они боялись мести. А ему некого было бояться, ему уже больше 20 лет не за кого было бояться...

@темы: мародеры, мародёры, последствия выбора, Францишек Горак

---

1 сентября 1978 г.

Иностранные языки всегда служили предметом иронии Францишека Горака, хотя смеяться по этому же поводу куда чаще приходилось его коллегам. С детства способный к языкам, он за многие годы так и не привык, что в большинстве языков "Ане" и "Не" звучат абсолютно по разному: "Да" и "Нет" в русском языке, "Yes" и "No" в английском, не говоря уже о других. Иногда, задумываясь, что же ответить собеседнику, Францишек лишь в последний момент вспоминал, как звучит то, что он хочет произнести. При этом любой иностранный язык он учил досконально, как того требовала работа, ведь ошибка в документе могла стоить кому-то жизни или свободы.

Еще одним предметом беспокойства для него служило то, как схоже в английском языке звучали обращения к другим людям. Лишь очередной вздох миссис Лонгботтом напоминал ему, что он забыл произнести окончание обращения, опять... С другой стороны, после того, как он однажды в шутливой беседе сказал мисс Вэнс, что в чешском языке она была бы не "панi", а "слэчне", она почти сразу после разговора засобиралась замуж за мистера Джагсона. И хотя причиной этого решения вряд ли могло послужить явно неблагозвучное для англичанки обращение в чешском языке, но удержаться от иронии пану Гораку так и не удалось.

Уйдя с головой в сравнительный анализ английского и чешского языков пан Горак вышел из Министерства и медленно направился в сторону таверны. На самом деле он без всяких сомнений мог пообедать (по сути поужинать, но точку зрения англичан следовало учитывать) в гостинице, благо обслуживание там было на высшем уровне, не зря в той же гостинице проживала помощник Министра, мисс Уэзерби. Однако где, как не в таверне, еще услышишь столько интересного?

Тем более, что хозяйкой кабака являлась мисс Дане, сестра Аллена Уолкера, и сам мистер Уолкер нередко забегал пообщаться с электоратом. Как всегда, в этот вечер все были в сборе и пан Горак не сумел отказать себе в занимательнейшей дискуссии как с мистером Уолкером, так и с его сестрой, довольно красивой француженкой, говорившей с заметным акцентом. Единственным препятствием в разговоре служило то, что поскольку леди так и не овладела английским в полной мере, пан Францишек и сам постоянно забывал нужные слова, тратя в несколько раз больше времени, чем обычно, чтобы сначала понять, что же она говорит, а потом ответить ей. Ничем иным даже самому себе подобную корявость речи он объяснить не мог...

Вообще, мистер Уолкер не представлял особой угрозы, как кандидат в Министры. Во-первых, у него было явно недостаточно сторонников, а во-вторых, почему-то Францишек верил ему, что программа просто некорректно прописана и хотя способна была бы вызвать волнения, но крови этот человек явно не жаждал. Он просто пребывал в счастливом неведении, к чему же его программа может привести... Иногда пану Гораку жутко хотелось прислать ему учебник с историей создания СССР и как происходило формирование магического сообщества без Статута Секретности, но видя отношение других магов к данному кандидату, куда интереснее было наблюдать и вести с ним или его сестрой длительные диспуты на тему, возможно ли такое в Магической Британии.

Около полуночи в кабак заглянул Фрэнк и, заметив пана Горака, коротко кивнул. Францишек не без сожаления прервал спор с прелестной хозяйкой таверны и, выйдя за дверь, аппарировал по известному адресу. Вестей от Дамблдора по-прежнему не было и это наводило на невеселые мысли, что тот абсолютно уверен в победе Воландеморта и предпочел не светиться перед выборами.

Вообще, результаты деятельности Ордена за время присутствия в нем пана Горака были крайне неутешительны: сбор слухов, сплетен, домыслов и попытки найти хоть что-то стоящее требовали множества сил, но не давали ни малейшего достойного результата. Однако, обижать членов Ордена, а самое главное, Фрэнка, ставшего за эти месяцы пану Гораку близким другом, не хотелось. Так что хотя цели Ордена и соответствовали задачам Францишека в Магической Британии, а также позволяло прощупать Дамблдора, но нахождение в нем было скорее данью этой дружбе.

Настроение у всех было упадническим, оставалось всего несколько дней до выборов, лидер был известен, однако выявить за Воландемортом что-либо компрометирующее, позволяющее приостановить выборы или снять его с выборов не удавалось. Обсуждение текло из пустого в порожнее до неожиданного вопроса миссис Лонгботтом:
- А вы действительно все еще доверяете Дамблдору?
- А у нас есть выбор? - удивился Францишек.
- Уверен, что он не случайно уехал накануне выборов, возможно, вскоре вернется с информацией, способной переломить ситуацию или он уже действует, просто не сообщая нам об этом. - вера в Дамблдора сквозила в словах Ланселота Макиавелли.
- Странная какая-то ситуация с этими предвыборными программами. Читая их я все чаще склоняюсь к мысли, что мы опасаемся не того человека, возможно, мы должны были более тщательно проверить мистера Уолкера. - резко сменил тему Фрэнк Лонгботтом.
- Но у него недостаточно сторонников для реализации своих идей, - повторил уже набивший оскомину аргумент пан Горак.
- Возможно, это просто проверка избирателей, как они отреагируют на такую политическую программу. Ведь наверняка вы обращали внимание, что хотя в Уолкера нет явных сторонников, но и противников тоже нет!
- Но кому это выгодно?
- Думаю, что ответ знаем здесь мы все.
- Но Аллен Уолкер практически не общается с Лордом Воландемортом!
- Может быть, это нам так кажется?
- Я хочу проверить его средствами Аврората!
- Без соответствующего ордера? - усомнилась мисс Вэнс.
- Это возможно, если он пройдет эту проверку добровольно.
- И как же ты это сделаешь?
- Возможно, вы заметили, что я сильно сблизился с ним за последнее время. Я хочу привести его в Аврорат на экскурсию, как будущего кандидата в министры. Это никому не покажется подозрительным, а я успею провести нужный ритуал. Только мне будет нужна поддержка под дезиллюминационным заклятием.
- Разумеется, я помогу тебе. - решил чех.
- Как и я, - пообещал мистер Макиавелли. - Думаю, что остальных на время проверки лучше под благовидными предлогами убрать из помещения Аврората.
Члены ОФ согласно закивали.
- Мне лучше вернуться пораньше, - напомнила присутствующим мисс Прюэт.
- До завтра! Уходим, как обычно, по отдельности...

@темы: мародеры, мародёры, последствия выбора, Францишек Горак

---

Николь О'Хили, зарисовка из жизни на каникулах

С потолка струился свет, стекая по бахроме импровизированного шатра, в который была превращена кровать. Он стекал по бисеринкам, но блестящим нитям, играл среди подвешенных и пришитых пайеток, тихонько качающихся на легком сквозняке. В этих переливах света обожали играть дворовые котята, которых Николь периодически затаскивала в спальню и укладывала на спать под одеяло. Котята смешно барахтались и пискляво мяукали, пока не обращали внимания на блестящую бахрому. После этого сманить их с кровати могла лишь мама-кошка, ну или мама Николь. Постельное белье после этого срочно отправлялось в стирку и нужно было стелить новое. А поскольку заправлять одеяло в пододеяльник девочка терпеть не могла, то нашествие котят скрывалось до последнего.

Хотя на чуднОм будильнике стрелки показывали уже одиннадцатый час, Николь по прежнему сидела на постели, не переодевшись и не заправив её, растерянно уставившись на какую-то только ей заметную складку одеяла.

- Ступефай! Инкарцеро!!! - раздались крики и в спальню (их общую) вбежала Элиза, размахивая руками, словно дирижер перед оркестром.
- Элиз!!! Это нельзя кричать!!! - встрепенулась Николь. - Где ты вообще это услышала?!
- Можно! Мама сказала, чтобы только негромко! - скорчила самодовольную рожицу младшая сестра и, подбежав к окну, замахала с удвоенной силой. - ИН - карцеро! ИН-карцеро! Видишь, я негромко!
- Нет, Элиз, это запретные слова! Их нельзя даже произносить! За это... за это могут наказать!
- МА-МА РАЗ-РЕ-ШИ-ЛА! - по слогам как слабоумной повторила Элиза. - И почему тебе можно, а мне нельзя???
- Так ведь и мне нельзя! Откуда ты их взяла??? - замешательство Николь понять было совсем не сложно: учебники и палочку она спрятала под ключ в ящик нового письменного стола, объяснив маме, что показывать школьные учебники кому-либо запрещено и они ни в коем случае не должны лежать незапертыми. Ключ она надежно прятала и не брала учебники и тетради в чьем-нибудь присутствии. И уж тем более она не осмеливалась тренироваться с палочкой. Хватит с нее и того, что её чуть из школы не вышибли. Страшно подумать, что будет, если она нарушит законы магического мира еще раз!

И пусть даже она порой убегала к развалинам, чтобы потренироваться, но ни в коем случае не брала с собой палочку, да и кто сможет за ней пролезть в те ходы, что они с Патриком отыскали?

Нет, совершенно исключено, чтобы Элиза услышала или увидела это от Николь. И тут Ники чуть не задохнулась от догадки:
- Патрик вернулся? Ты его видела? Это он тебе показал?
- Не видела я твоего Патрика! - самодовольно хмыкнула Элиз, - ты их сегодня всю ночь повторяла! А уж как руками размахивала - чуть свой шатер не опрокинула! Думаешь, тебе одной можно? - на всякий случай девочка спряталась от старшей сестры за письменный стол. - И не только сегодня! Что это? Это заклинание?
- Нет!! Да... В общем-то да, то есть у тебя все равно не получится... Но их нельзя повторять, даже если мама разрешила... Элиз, волшебники следят за тем, чтобы никто кроме них не знал их! Если ты их будешь повторять налево и направо, то они приедут и... Элиз, пообещай мне, что ты не будешь их повторять! Никто не должен знать! Это очень важно, ты даже не представляешь как! - отчаяние и растерянность прорывались в голосе Николь. - Элиз, солнышко, пожалуйста, не повторяй больше этих слов! Хочешь я тебе зеленые заколки отдам? Хочешь? Или ту розовую майку? На, держи, вот - это твое, только не повторяй, пожалуйста...
- Надо больно! - Элиз нахмурившись отпихнула протянутые руки с майкой и заколками. - Жадина! Вот ты кто! И вообще, раз так боишься, завязывай рот перед сном!!! - быстрые шаги девочки застучали по ступенькам лестницы, быстро удаляясь.

Утро начиналось по-дурацки. Оказывается, она разговаривает во сне, а, поскольку сон практически один и тот же, стоит ли удивляться, что малая уже изучает чары... Приняв ответственное решение наварить побольше глухача и затыкача, Николь обнаружила, что стрелки указывают на почти 11 и быстро начала одеваться. Нельзя, правда, сказать, чтобы на часах было так и написано - 11. Нет! Часы были подарком Джона к 1-му сентября первого курса и сопровождались высказыванием: "Теперь ты никогда не узнаешь, что же на них написано!" Поэтому там, где обычно располагаются цифры, на циферблате были изображены загадочные формулы. Впрочем, поскольку часы шли в верную сторону, не оставалось сомнений, что эти формулы в общем-то и обозначают нужные числа, однако самодовольство братика при каждом взгляде на часы не иссякало...

На кухонном столе укутанная в полотенца стояла сковородка с омлетом. Отрезав кусок и сунув в карман яблоко Николь вышла во двор: Эльза возилась среди клумб, с высунутым от усердия языком пытаясь посадить в землю сорванные цветы одуванчика, папа возился около гаража с семейным автомобилем: последняя поездка в Лондон далась ему нелегко.

- Доброе утро, котёнок! Как спалось?
Николь улыбнулась отцу и присела, заглядывая под днище:
- А что ты делаешь? Может, тебе чаю принести?
- Да нет, не надо пока ничего, подай вот, пожалуйста, вот тот ключ. Нет, левее который. Да, этот, давай сюда.
Наблюдать за отцом нравилось Николь больше всех домашних занятий, поэтому неудивительно, что до самого обеда она просидела около машины, периодически вскакивая, чтобы подать какой-нибудь инструмент или сбегать на кухню за чаем. Элизе в конце концов надоело дергать Ники за рукав в попытке привлечь её внимание к клумбам и она сбежала на соседнюю улицу к подружке.

К обеду вернулись и старшие братья, с утра ушедшие на рыбалку. Рыбы, правда, принесли коту на один укус, зато загорелые и довольные. Старший, Джон, в следующем году заканчивал школу и почти теперь не мог не говорить постоянно о том, как сложно выбрать, где продолжать учебу после школы. Поэтому не удивительно, что застольные разговоры постоянно крутились между его размышлениями и жалобами Элизы, как много им задают. Хотя она в этом году закончила всего лишь первый класс, но ей казалось, что у нее самые большие домашние задания, ведь они постоянно требовали внимания то мамы, то папы, в то время как и Джон, и Том делали домашку сами и быстро, а как делала домашку Николь, того никто и никогда вообще не видел.

Молча поедая суп и второе Ники задумалась, что бы она могла рассказать из прошедшего года учёбы. Когда она приехала на Хогвартс-экспрессе и папа встретил её в Лондоне, то вопросов было много, даже очень, но она так быстро устала на их отвечать, тщательно обходя те моменты, которые хотела бы скрыть, что родители решили, что дочь просто повзрослела и стала более молчаливой.

На самом деле молчание давалось девочке совсем не просто, но то, что началось с самого первого знакомства со школой, еще прошлым летом в Заповеднике, продолжалось - у Николь появилось гораздо больше тайн от родителей, чем просто скрывать от родителей, что своей семьи у Патрика нет. Неужели можно рассказать маме, хотя она всегда внимательно слушает, как они крались мимо чудищ Изнанки, прикрывшись всего лишь мантией, как светились в темноте их когти... Как ускользала из ладони рука Сида и Николь до боли сжимала ладонь, чтобы Темные не забрали её однокурсника...

А может, поведать маме, что они всей школой умерли во время бомбардировки в одном из параллельных миров? Или как её саму едва не выгнали из школы за нападение на магглов?

Не приходится сомневаться, что естественной реакцией мамы будет как можно скорее перевести Николь в любую школу поближе к дому и к Мерлину все эти волшебные таланты. Благо, один пропущенный школьный год всегда можно наверстать.

Поэтому о своих школьных делах Николь помалкивала, боясь нечаянно проговориться о чём-то более опасном, чем взрыв-кусачка или прыгающие по факультетской гостиной шоколадные лягушки.

Приходилось признать, что дома, даже в окружении родителей, двух братьев и сестры она теперь умудряется чувствовать себя более одинокой, чем даже в первые недели в Хогвартсе. Потому что дома нельзя рассказывать о школе, потому что дома нельзя колдовать, да и зелья варить нужно с опаской, потому что рядом нет Патрика, с которым она привыкла делиться любыми мыслями и идеями, а еще дома нет её однокурсников, таких разных, но таких родных за прошедший год.

Внезапно Николь поняла, что именно в Хогвартсе она теперь чувствует себя на своем месте, несмотря на то, что уже трижды подвергалась страшной опасности, именно в Хогвартс она хочет попасть как можно скорее. И что она ни за что не вернется в обычную школу. И хотя до 1 сентября еще очень долго, и колдовать нельзя еще больше двух месяцев, но она вытерпит, ради того, чтобы снова гулять по каменным коридорам и затейливо расположенным лестницам, чтобы снова варить зелья под скептическим взглядом профессора Снейпа, а вечерами занимать дальний стол в библиотеке, забравшись на стул с ногами и обложившись учебниками и конспектами.

После обеда девочка привычно ускользнула на холмы к знакомым развалинам. С тех пор, как она вернулась из школы, она еще ни разу не приходила сюда. Странно было быть здесь без Патрика, ведь именно здесь она первый раз увидела его, вон там, около полуразрушенной стенки они первый раз подрались, а вон там начинался их тайный ход в подвал разрушенного замка, где Патрик обустроил себе жилище.

Сколько всего тайком перетаскала Николь из дома, чтобы этот подвал приобрел пристойный вид. Кирпичные стены обклеены различными картинками из журналов, детских книжек и газет, которые понравились ей или Брауни, в ближайшем к "спальне" углу был оборудован очаг, на котором стояли старые котелки и древний, еще бабушкин, чайник с помятым боком и маленьким ситечком... Треснувшие чашки.

За год никто так и не нашел их убежища, надежно замаскированного посаженными ими кустами. После года в школе Николь уже не удивляло, как надежно маскировали они вход, ведь эти кусты задили два юных волшебника, сильно желавших сохранить в тайне свой подвал.

Сейчас здесь было абсолютно тихо и довольно холодно. Николь разожгла огонь, приволокла старое одеяло и застыла, любуясь переменчивыми языками пламени. Осенью Эрин показывала огненную саламандру, вот бы сюда такую... Но саламандр изучают только на среднем курсе, до него еще целый год. Вряд ли он будет более скучный, чем прошедший, пусть даже не все из него хочется вспоминать.

За уборкой подвала Николь в голову пришла замечательная мысль: она попросит маму написать профессору Эйвери письмо с просьбой разрешить Патрику приехать хотя бы на недельку! Будет здорово, если тот согласится, а что мама будет не против - Николь и не сомневалась. И как эта идея не пришла ей в голову раньше!

Затушив огонь и снова замаскировав вход девочка помчалась к дому. Теперь она знала, что делать!

25.06.01

---

Николь О'Хили - Патрик Брауни, неотправленное

Не знаю, как правильно здороваться после полуночи... Доброе утро? Или еще добрый вечер? Ну и к Мерлину любезности... Зачем я вообще здороваюсь в письме, которое не могу отправить?

Если честно, то я просто не помню, чтобы тебя когда-нибудь не было на моем дне рождения. Наверное, это было так давно... Да и дня рождения без семьи у меня тоже еще не было. И это так странно.

На самом деле это был здоровский день рождения: представь себе Эву, которая серьезно-насмешливо даёт указания, как лучше разрезать торт, который Уилл с Аннушкой раздобыли на кухне... Тину, которая смешила меня весь день с абсолютно серьезным лицом (и как ей это удаётся!), к Хезер, которая пела грибные песни. Эрин, которая взяла и поделилась своей ирландской удачей. Какие же они все клёвые!!! Как я люблю их всех!

Это был хороший день и замечательный вечер! Им даже удалось на целый день заставить меня забыть, что ты не сидишь рядом, что не достанешь из кармана птичье гнездо или вертлявую ящерку, что торт пекла не мама, и что мои уши красные от дёргания не Джона или Тома. И что папа не будет запускать фейерверки, когда стемнеет...

И хотя гостинная была словно усыпана сладостями из Хогсмидской лавки сладостей, хотя гремели хлопушки, иногда мне казалось, что это словно не я. Перед глазами вставала наша гостинная, белая с зелеными полосами скатерть, которую мама стелит только по праздникам, торжественный вынос торта (помнишь, в прошлом году торт несла Элиза и едва не уронила его на пол )))) Побила подбородок, а торт удержала на вытянутых руках... А потом мы её вместе утешали), мы все вместе за столом и ты в кои-то веки позволил маме причесать тебя и сидишь такой серьёзный в Томовой белой рубашке.

Я очень люблю Хогвартс, но порой мне их не хватает... А теперь не хватает и тебя. А ведь всё только-только наладилось! Тебя нашли после последнего побега и ты приехал сюда, в школу ко мне. И я могла показывать тебе всё, чему успела научиться, пока твоё упрямство мотало тебя непонятно где. А теперь ты снова далеко и я опять не знаю где ты.

Но может быть тебя отпустят на каникулы? Это было бы так здорово! И может быть ты бы приехал к нам? Хотя не обещаю, что когда ты приедешь, я тебя не стукну. Нечестно пропадать всегда вот так, без предупреждения, понял?

Спокойной ночи, Патрик, пусть тебе понравится в твоей новой школе.

25.05.01

---

Николь О'Хили: письмо Патрику Брауни

Привет, Патрик!

Во-первых, должна сказать тебе, что ты балбес! Ну вот что? Что можно было такое сказать Министру, за что тебя сослали аж в Дурмстранг! Ты хоть понимаешь, что мне теперь даже писать тебе запретили! Казалось бы, что за годы вранья моим родителям ты должен был бы научиться помалкивать и хоть немного шифроваться! Но нет… Балбес ты, Патрик… Что я теперь без тебя делать буду?

В общем-то, это письмо я пишу не тебе, тебе ведь отправлять нельзя… Просто Тины нет, я уже пришла с бала (пока в ванной не начали пускать пузыри и разноцветные фонтаны из Унитаэ развеселые и любимые мои однокурсники). Ты только уехал, а мне уже тебя не хватает и я подумала, что я могу писать короткие письма о том, что происходит у нас в школе, а потом, когда ты приедешь к нам на каникулы (я попрошу маму написать профессору Эйвери, чтобы он разрешил), отдам тебе. Захочешь – прочтешь, а если нет, то это будут мои шпаргалки.

Мы сегодня с Арктуром варили тебе Сладкую жизнь, думали, напоим, когда тебя отпустят. Поскольку у нас не было молока гиппогрифа мы попробовали заменить его на единорожье. Профессор Снейп потом сказал, что неудивительно, что после зелья мы бродили и затаенно лыбились – эффект получился не наружу, а во внутрь (интровертивный). Короче, все выпили, пока тебя ждали.

А еще ты пропустил здоровский концерт! Ты же знаешь, что мои родители так ни разу и не собрались съездить с нами в какой-нибудь город побольше на концерт, но вот зато в школе посмотрела. Было очень здорово, лучше, чем я ожидала: даже взяла на концерт пергамент и перья, писала тебе письмо (надеялась, что профессор Эйвери отправит тебе). Но едва дописала, потому что с желанием прыгать и орать от восторга бороться очень сложно! Это было очень, ну очень, ну просто СУПЕРКРУТО и я купила нам обоим значки!!! Так что приедешь – получишь свой!

А на балу очень красиво танцевал старший курс! Это было что-то настолько замечательное, что просто слезы на глазах от умиления. Наверное, у меня сейчас слишком много эмоций, поэтому я допишу тебе письмо завтра, ок?

***

Перечитала письмо и поняла, как о многом не написала: ни о факультативе по фехтованию, на котором Кровавый Барон учил нас нападать и парировать удары! Ни о тренировке по поингу (Софи так прекрасна!!! У меня никогда не будет такой пластики, такой грации!!!) Ни о квиддичной тренировке, которую я как обычно пропустила )))
Ни о том, как гоняли мелкого акромантула под зорким наблюдением старшего курса, а акромантул набросился на Хезер и отобрал у нее веночек! Представляешь, оказывается, они любят цветы!
Ни о том, как Пивз сбросил Аннушку с башни… А она-то всего лишь пыталась вернуть похищенную им мантию.

Интересно, ты успел застать животных на факультетах? К вам пришел барсук, к нам котик, Гриффиндору досталось очень символичное животное – угадай, какое? А Слизерину их птица сделала свои грязные дела прямо посреди гостинной! Потом оказалось, что это животные для экзаменов старшекурсников, здоровские такие... Тибальд даже решил одно из них усыновить! Носился потом с соской с молоком весь день, светился как гордый папаша!

А Эрин в лесу обнаружила странный цветок и весь день обжигалась, не дай бог прикоснуться... Я тоже обожглась, но мазь варить лень, очень уж вонючее снадобье, обойдемся маминым советом по поводу холодной воды.

Вот такие у нас вчера были дела…

Ан-нет, забыла написать: пр. Эйвери мне передал, что меня хотел пригласить на танец пр. Снейп. Но отказался от этой идеи из-за принципов. Я думаю, что нам обоим повезло: мне – потому что мне стыдно было бы ему в глаза смотреть на уроках за оттоптанные ноги, а ему – ну, собственно, ногам его и повезло. Надо все-таки научиться этим танцам, а то вот так пригласит кто-нибудь, а неудобно…

Ладно, пойдем выгуливать воздушного змея, бывай!

***

Ах, Патрик, если бы ты знал, как это красиво – времена года… Когда ты кружишься и видишь, как доцветают яблони, как распускаются розы, как зеленеет листва, появляются ягоды и плоды, как летают бабочки, а потом снова начинает желтеть листва… Она кружится, падает, а потом я просыпаюсь и оказывается, что вокруг снова весна, просто я закружилась в танце с феей, а когда с ними танцуешь, то время летит быстрее… Интересно, означает ли это, что я стала старше на несколько месяцев? Может, попросить кого-нибудь померять мой рост? За несколько месяцев я, наверное, должна была вырасти! Ну хоть чуть-чуть…

Да, если начать с начала, то просто к нам прилетела одна из фей, с которыми мы знакомились летом около озера Лох-Нес. Помнишь? Я тебе рассказывала! Так вот, она зачем-то прилетела к Эрин. Кричала что-то о долге каком-то. В общем, Эрин она заколдовала и та сначала каркала как то ли ворона, то ли сорока, а потом она нашла в своих вещах фотографии студента, которого забыла напрочь, хотя он оказался её другом… В общем, странная история, но Хезер сказала, что подслушивать её не прилично, поэтому я и не знаю, с чего это началось, да и чем закончилось тоже. Я в это время уже бегала и помогала Гриффиндору избавиться от чар волшебного цветка – из-за него гриффиндорская девочка начала осыпаться… Представляешь, какая жуть!!! Поэтому мы должны были найти семена 3-х растений и посадить. А когда мы садили семена Огненного всполоха (как и положено, в теплице), нас застукал пр. Лестрейндж и сказал, что нам не положено лазить в теплицу… Вот такая вот забавная логика. Зато во время отработки (голыми руками пересадить какие-то странные кустики) мы нашли Слезу земли! Говорят, она приносит удачу! Красивая такая! Мисс Браун обещала проверить.

Такие вот дела… Ладно, Патрик, пойду во двор, там, кажется, песни поют…

***

Перечитала ответ профессора Ворона о тебе. Держись, Патрик, мы что-нибудь придумаем! Ты только сдай эти чёртовы экзамены, чтобы можно было с тобой переписываться! Ладно? И я надеюсь, что тебя отпустят летом к нам погостить? Как думаешь? Было бы здорово...

---

Николь О'Хили: письмо Тине Карвер

Привет, Тина!

Как у тебя дела? Как доехала? Только сегодня сообразила, что не спросила у тебя, ни на чем ты добираться будешь, ни как долго? Преподаватели о тебе уже спрашивали… Особенно профессор Ересь, не мог упустить возможность снять баллы! Даже директор удивлен его жадностью к снятию баллов! Правда, присутствие на уроке тоже было лишено всякого смысла, потому что баллов ставил мало, а забирал много… Особенно среднему курсу не повезло… А я прогуляла – нас послали украшать Большой зал к балу. Довольно утомительная работа, если честно, ко времени ужина у меня болела спина, коленки и слезились глаза от запаха чернил – писали здоровенные плакаты ко Дню Магической Британии. Никогда бы не подумала, что рисовать и раскрашивать буквы будет так утомительно, поэтому мы старались как могли: на одной букве я нарисовала воздушные шарики, а Аннушка многие буквы украсила словами «Ура!». Это было очень нарядно! А еще нам Софи помогала. Хотя, с другой стороны, кому-то же нужно было его украшать…

Самым интересным уроком в пятницу была травология – мы собирали семена Огненного всполоха. Он здорово взрывается, когда вскрываешь цветок! Правда, немного страшно: а вдруг он все же перезрел у профессора Лейстренджа и загорится, но все было в порядке. Зато на чарах нас заставили сдавать все изученные заклинания! Боюсь, мне так и не засчитали Менто Менорес и Инкарцеро… Класс Энервейт после этого показывать не решилась – вдруг, напортачу, будет стыдно потом. Кстати, я выяснила, почему у меня слабовата была Таранталлегра: оказывается, руку сгибать не нужно! (а еще на балу меня Эрин научила новой хулиганке, только тс-с-с, приедешь, покажу!!!)

А вот факультатив по зельям прошел зря! Мы с Уиллом немного опоздали и не успели высказать свои пожелания, поэтому лекцию слушали про яды, как пожелали Гриффиндор со Слизерином. Мерлин, как будто в библиотеке мало книг о ядах! Вместо этого можно было бы потренироваться в варке! У нас пока так мало изученных зелий…

А еще, если бы мы начали варить какое-нибудь зелье помудрёней, то мы бы с Уиллом не вляпались в беду… Или если бы я не нахамила мисс Дарлинг… Или если бы мы узнали о том странном обряде, который был совершен за воротами Хогвартса примерно в то же время…

В общем-то, никуда мы вляпываться совершенно не собирались! Да и начиналось всё довольно весело: с утра я нашла около своего чемодана кусочек карты. Такой пергамент с разными обозначениями… На нем было написано, что это карта, состоящая из 9 кусков, которые находятся у разных людей. Их нужно было найти и в 10 вечера прийти на зашифрованное место, где нам откроется Заколдованная комната. Если честно, то я очень обрадовалась. Помню, на мое 10-летие Джон с Томом решили сделать мне такой же сюрприз: я искала свои подарки по рисованной карте с подсказками. Это было так весело! И мне даже в голову не пришло показать эту карту кому-то из взрослых или хотя бы старших. Хотя некоторые найденные ребята и сомневались, стоит ли верить карте… Но я-то была целиком и полностью уверена, что это чей-то сюрприз. Поэтому после урока зельеварения мы помчались к нужному месту. Как только мы там собрались, полыхнула вспышка, а мы (вдевятером, как и было сказано в карте) очутились около странного цветника, смахивающего на чью-то неприбранную могилу.
И тут на нас выбежал парень в ужасном состоянии: он сильно хромал, едва не падал от усталости, по лицу текла кровь, но он продолжал бежать к нам. Через несколько секунд мы увидели, от кого он бежал: то ли четверо, то ли пятеро сумасшедших мчались на нас с топорами и лопатами!!! Среди них была даже женщина! Добежав до парня, они начали молотить его со всей силы…
Как бы ошарашена я не была, меня охватил ужас, что сейчас на моих глазах эти сумасшедшие насмерть забьют человека! И вот тогда я сделала вторую глупость за день – рванулась им навстречу. Заклинание оглушения вылетело само, раньше, чем голова успела подумать, хоть и получилось довольно слабым. Пока я домчалась до парня, он уже лежал замертво. Сначала я пыталась его унести, но мужчина замахнулся на меня топором и я начала кастовать на него заклятье связывания, оно у меня не очень получается, но, видимо, злость придавала сил. Однако, и наши соперники были сильны. Кажется, я упала, когда женщина занесла надо мной лопату, но сзади прилетело оглушающее заклинание и мне удалось вскочить на ноги прямо навстречу выбегающим из-за кустов магам из Аврората. Которые радостно (даже с задором каким-то) сообщают нам, что мы напали на магглов. Ну, как сообщают, скорее они это проорали… И мы не Хогвартсе, хотя где же мы оказались, они так и не сказали. Не поверив нашим объяснениям, они под конвоем доставили нас в Хогвартс вместе с парнем, спасать которого мы пытались несколькими минутами ранее. Оказывается, ему повезло и он был лишь оглушен теми страшными ударами. Когда его подняли с земли куртка распахнулась, открыв надпись «Дамблдор жив!».

Потом нас долго пытались то ли расспрашивать, то ли допрашивать. Оказалось, что мы нарушили Мерлинову прорву законов… Мало того, что мы самовольно (ага, именно самовольно) покинули школу, напали на безобидных магглов (а то я с детства не знаю, какими безобидными являются магглы), так мы еще и спасли (читай, содействовали) члена Ордена Феникса (пр. Эйвери сказал, что это террористическая организация, враждебная нашему правительству)… И поскольку мы все несовершеннолетние, то нашим родителям грозит Азкабан, а нам лишение магии и прощание со школой… Вопрос лишь в скорости и порядке наступления событий.

В это время привели Киллиана под Инкарцера. Спрашивали, кто с ним общался. Представляешь, сказали, что с ним всё... У меня чуть сердце не выпрыгнуло. Не дай бог то же, что с его тётей! В Пророке писали, что ей предстоит самое страшное. Даже если, как они говорят, он нас подставил...

У меня стучали зубы и коленки, несколько девочек чуть не теряли сознание – в учительской было очень душно, хотелось пить… Впрочем, не было заметно, чтобы это беспокоило присматривавшего за нами аврора. Чтобы сдержать желание то ли закричать, то ли расплакаться, я пыталась пялиться ему в глаза. Ну что ж, глаза у него безобиднее, чем кулаки, которыми он периодически бил по столу… Когда смотришь ему в глаза, он гораздо меньше похож на сумасшедшего и от этой мысли мне хотелось истерически смеяться… К сожалению, не могу сказать, что вела себя достойно, слишком страшно мне было…

Наконец, у нас забрали палочки, мантии, галстуки (у меня проскользнула дурацкая мысль, что чтобы оставить нас совсем без знаков отличия факультетов, нас вообще раздеть надо) и отпустили по факультетам, где мы узнали, что примерно в то же время некая древняя магическая тварь зачаровала десятка полтора-два студентов, в том числе и нашего Руди. К счастью, их выручили подбежавшие преподаватели, так что ребята отделались легким испугом и жесткой рекомендацией не спать по ночам до ближайшего полнолуния. В противном случае они могут умереть. Вот такая вот у нас замечательная была пятница. Отметь, совсем не 13-е!

Черт, это совсем какие-то паршивые выходные… Сейчас с обеда забрали Патрика. Хаффлпаффцы говорят, что он на политологии нахамил министру. Нет, в общем-то я не сомневаюсь, что он мог, вопрос в том, что ему за это будет?.. Хотя с другой стороны, в отличие от меня, он ни на кого не нападал, так что должен отделаться легким испугом. Я надеюсь… До нас министр не дошел (а я так хотела на него посмотреть!), да и политология у нас была короткая, короче, чем вчерашние речи сначала профессора Эйвери, а потом профессора Ересь о том, какие мы неблагодарные (пр. Эйвери) и тупые (это уже от проф. Ересь).

Пойдем сейчас с Арктуром сварим Сладкую жизнь, будем потом отпаивать Патрика по возвращении (кстати, я вчера обалденный Глоток Надежды сварила в Унитаэ, на меня подействовало, так что будем надеяться и Патрику понравится).

Все, отправляю, а то Попрыгунья не донесет столько пергамента, и ты приедешь раньше, чем она долетит с письмом.

Приезжай, скорее
Ники, все еще с Рейвенкло )))

---

Выдержки из дневника Виктора Карвера:

24.12.1977, пятница

Какой чудесный день! Я выспался. На самом деле такое бывает всего несколько раз в году: дома на летних каникулах и когда отменяют утренние уроки. Вот вы помните, когда это у нас предыдущий раз такое было? И я не помню. Но это невеселое соображение не помешало мне насладиться валянием в кровати, пока не пришла Майя и не бросила в меня моей же мантией. Оказывается, уже пора на обед. Ладно, вставать так вставать. Оделся и вслед за Майей пошел смотреть, все ли готово к обеду у нашего факультета. Не нравится мне, если честно, это новая мода – проверять, все ли в Большом зале в порядке, но раз надо, значит, надо.

Если честно, то я шел за Майей на полном автомате и задумался, куда мы идем только тогда, когда знакомые коридоры закончились и мы оказались в каком-то странном закоулке. Но едва я указал на это кузине, как она резко развернулась и пошла в обратную сторону. Блин, вот так всегда: только нарвёшься на какое-нибудь мало-мальское приключение, как Майя утягивает назад. Надо будет вернуться позже и посмотреть, куда ведет этот коридор.

В зал мы пришли переругиваясь и потому сели на разных концах стола. Надоели мне, если честно, эти нотации. Блин, всего на 1 год старше, а опекает меня больше, чем мать родная. Только когда все расселись, я обратил внимание, что за столом преподавателей нет профессора Дамблдора и, судя по всему, профессора Хасарадиша, а профессор МакГоннагал встревожена. Оказывается Хасарадиша убили… Прямо в Хогвартсе… Бедный старик! Только вчера он сидел рядом с МакГоннагал и мочил в чае свою бороду. Надолго задумываюсь, это убийство кажется мне странным, явно что-то не так… Надо вечером написать письмо родителям, мама явно будет волноваться.

Из грустных мыслей меня вырвал вопиллер, кажется, Блэка. Его мамаша совсем не вовремя подгадала время для очередной нотации. Разве она не понимает, что эти прилюдные нотации попросту вынуждают его держаться выбранной позиции? Да и вообще, как можно всерьез придавать чистоте крови такое значение??? Это смахивает на маггловский религиозный фанатизм. Странно, что при все презрении к магглам, наши чистокровные так на них похожи.

В общем-то у нас на факультете довольно много поборников чистоты крови. С ними забавно спорить, жаль только, что все аргументы им как горох об стену. Похоже, чистота крови – это особая религия. Жаль, если так, опыт магглов показывает, что чем фанатичнее приверженцы, тем больше крови прольется. Тьфу-тьфу-тьфу. Не могу сказать, что суеверен, но лучше побыть суеверным. Хасарадиш мёртв. До конца обеда перебираю все те мелкие фактики, которые можно вычленить из речи Макгоннагал и статьи из Пророка. Да и это странное убийство в Йоркшире!

Возвращаясь в гостиную, я чуть не наступил на карту Таро. Блин, руки оторвать тому, кто разбросал их. Разве можно так обращаться с одним из ценнейших инструментов волшебника??? Кстати, хорошая карта, день будет богат на события. Карты разбросаны повсюду, блин, найду придурка и голову оторву! Хотя, колода не вся, может, кто-то просто уронил? Пока собирал карты, вернулись другие Рейвенкловцы. Оказывается, карты не только на полу, они и на зеркалах, на кроватях. Это уже странно, на всякий случай иду за справочником Таро. Адель начинает ругаться на нас, говорит, что карты не стоило трогать. Блин, не буду я перед ней оправдываться, да и если честно, злиться на мисс Мур тоже не получается, собираю карты в одну стопку и отношу в гостиную. Пора на уроки.

Первый урок – ЗОТС. Очень в тему. Люблю эти уроки, во-первых, потому, что они одни из самых интересных и полезных, а во-вторых, их ведет наш декан. Славный мистер Нотт! Правда, сдерживать смех, глядя на его сапоги, все сложнее. Интересно, существуют ли зелья для прибавления роста? И что будет, если напоить профессора оборотным зельем с волосом более высокого волшебника? В гостиной Слайза тоже разбросаны карты. Боюсь, что Адель была права: карты здесь не просто так. Переворачиваю еще одну – Туз жезлов - и не удерживаюсь от улыбки. Ладно, пора прекращать трогать карты, а то Слизеринцам не достанется, а обиженный Слизеринец зеленее своей мантии. Грустное зрелище, хотя некоторым Слизеринкам даже обида к лицу.

Наш «гость» вызывает у меня чувство сродни «смертному ужасу». Это существо не просто опасно, оно одно из кошмарнейших созданий темной магии. При мысли о том, что я мог бы когда-нибудь столкнуться с таким противником, спина леденеет. Я не так уж часто задумываюсь, насколько я хорош в боевых чарах, но после сегодняшнего мне явно стоит над этим поразмыслить. А если честно, то надо не думать, а тренироваться, тренироваться и тренироваться!

Беспардонное вмешательство Хаффла хоть и разрядило обстановку, но и раздражение вызвало. Блин, они хорошие ребята, но пить чай по звонку будильника, да еще на уроках – это перебор.

Травология – куда более скучный предмет, правда, и в ней можно найти интересные темы. Кажется, я смутил мадам Помфри своими рассуждениями о маггловских представлениях о травах и маггловских способах их применения, а также о специфике экстремальных методов сбора омелы, например, с трупов повешенных. Зато в кои-то веки урок приобрел новые краски!

Вернувшись в гостиную факультета, сажусь и прилежно под диктовку Лавгуда пишу объявления о его конкурсе на выявление ложной статьи в Придире. Не забыть бы и мне кинуть анкету, вдруг повезет. Вряд ли здесь можно говорить о каких-то здравых размышлениях, выберу наугад. Хотя идея хороша!

До первого факультатива у нас должна быть репетиция новых песен на бал. С одной стороны, мне там делать совершенно нечего, с другой – почему бы не послушать. Никогда не задумывался над вопросом, есть ли у меня голос и слух, но слушать очень люблю. Поэтому вслед за Майей тащусь в Зал Часов Попятного Времени (крутое названьице, не правда ли?). Только наши исполнители прочистили горлышки и перестали издавать первые, еще невнятные трели, проверяя акустику зала (сам тоже не удержался, каюсь), как в Зал вошел наш новый преподаватель по фехтованию. Классный мужик! Блин, вот уважаю человека, который не сдался, как многие бы в его обстоятельствах, а нашел свое место в жизни и стал реальным Мастером своего дела! Такие люди не приемлют жалость и сочувствие окружающих и добиваются успеха вопреки своей судьбе!

И тут, прервав мои рассуждения о судьбе и достижениях, в зал влетел дементор! Мастер зачем-то вынул мечи из ножен, как будто холодным оружием дементора напугаешь. Мы все достали палочки и начали пятиться в противоположный от входа угол Зала. Пока мы думали, что делать с дементором, тем более, что большинство из нас не владеет соответствующими заклинаниями (это срочно надо исправлять), в Зал ворвался мистер Нотт и сумел за несколько минут более-менее организовать нас. Поскольку у Зала был второй выход, мы начали пятиться к нему. Я при этом старался не потерять из вида Майю и вдруг заметил знакомый коридор вдали. Мы же были здесь утром! Именно здесь мы с Майей заблудились утром! Я быстро рванул в конец извилистого коридора, распахнул дверь: «Аллилуйя!». И быстро бросился назад. По дороге я столкнулся с Гилмором и быстро объяснил ему, что здесь можно пройти. Затем мы оба вернулись к остальным, которые всё также пятились от дементора, и крикнули профессору Нотту, что здесь есть проход к гостиной! На мое счастье Майя в порядке. Мы устремляемся к гостиной. Бедный профессор Нотт, он совсем ослабел прикрывая нас.

Чай и шоколад помогают нам избавиться от того паршивого чувства, которое способен вызвать только дементор. Развеселившись, мы с Тео и Майей даже решили написать эссе о 19 причинах, почему шоколад является лучшим средством от дементоров. Да, старая тема, но раз уж никто из нас её не взял на прошлом уроке по зельям, так почему бы не написать, тем более сразу после проверки производимого эффекта на себе. Мы даже завернули в эссе небольшую шоколадку, чтобы профессор и сам мог убедиться в свойствах нашего шоколада. Это здорово подняло нам настроение. Но сквозь наше веселье пробивается вопрос: откуда в школе дементор? Надеюсь, на ужине мы это узнаем.
Настроение на ужине совсем невеселое. К нас прибыли авроры расследовать смерть (или исчезновение, или исчезновение тела) профессора Хасерадиша. Наверное, мы должны почувствовать себя в безопасности, но что-то такое витает в воздухе, что не позволяет расслабиться. Я угадал, нас просят остаться в Большом зале, пока не опросят старшекурсников, почему-то в основном со Слизерина. Как ни странно, вместе со Слизеринцами «приглашают» и Поттера. А вот это уже забавно. Злясь на себя за то, что не взял на ужин блокнот с пером (ведь думал же захватить, но что-то помешало) придвигаюсь поближе к Молли и Тиму. Тим бледен. Лучше бы я не спрашивал, вот честное слово. Я ничем не могу помочь моему другу, я не знаю, что сказать и что сделать. Как глупо, как больно, как ужасно.

Даже не обращаю внимания, что авроры с нашими старшекурсниками вернулись, тянусь со всеми в гостиную. Мне кажется, что я сегодня утону в чувстве беспомощности: все эти странные происшествия в Хоге (кстати, выяснилось, что некоторым ученикам карты Таро были присланы по почте), урок ЗОТС, дементор в Хоге, да еще и смерть родителей Тима. Я вообще на что-нибудь способен??? Ага, эссе писать, у меня как раз есть тема…

Отдых оказывается недолгим, уже через несколько минут крики и визги оповещают нас о том, что дементоры на этаже. Старшекурсники выстраиваются щитом около дверей с палочками. Господи, ну куда лезет Майя, она же все равно не владеет заклинанием Патронуса. После тщетных попыток утащить Майю в гостинную и чуть не потеряв палочку, просто держусь у нее за спиной. Вперед меня никто не выпустит, но и её я никуда не пущу. Я никогда не прощу себе, если с ней что-нибудь случится. Я должен её защищать, а она рвется в бой. Черт! Как же сложно пытаться защитить человека, который изо всех сил пытается нарваться на неприятности. Мое слабенькое Инсендио и её чуть сильнее – это все наше оружие. Близкое присутствие дементоров совсем не способствует хорошим мыслям. Где-то с 10-й попытки заклинание начало у меня наконец-то по-настоящему получаться. Ну хоть что-то… Дементоры возвращаются раз за разом, сил на заклятия все меньше. Как они вообще попадают в нашу башню???

Мне кажется, что с ужина прошло много часов, мы снова в гостиной, дописано эссе и даже отдано не менее вымотанному за день профессору Нотту и тут Крэйг с Тримблом запевают. Мы все поём, поют даже те, кого я никогда не видел за этим занятием. Даже засыпая я все еще пытаюсь петь…